Сергей Костин - Охотник за бабочками 2

Я сердечно поблагодарил враз опечалившегося штабс-капитана, заявив, что сия ноша моя и я никому ее не отдам. И вообще, некогда мне тут лясы точить. Меня невеста ждет.

Штабс-капитан сказал:

— Как угодно,с. Тогда оторвемся на всю катушку.

Я ворвался, словно ветер, в зал торжеств и остолбенел.

Кроме вышеназванных зайцев за длинными столами расселись: женский батальон в полном составе с планеты-родины куколки. Во главе отряда сидел поручик и чему-то громко смеялся. Женский батальон, напротив, был красный. Не по идее, а по цвету лиц.

Далее по ряду восседала медуза с девятью головами. Знамя она до сих пор из крепкой руки не выпустила. Перед ней стояло девять столовых приборов и она одинаково ловко управлялась оставшейся свободной рукой, чтобы их всех напоить, накормить, да еще вовремя салфеточкой промокнуть.

Рядом с медузой, обнявшись, расположились Жар Бабочка со своим птенцом Жар Бабеночком. Причем я так и не понял, кто из них кто? Оба здоровые, оба из котлов чугунных жрут и оба на меня влюблено поглядывают, клювами помахивают.

Кто еще… Министра вижу, со всем семейством. Под глазами синяки, на руках браслеты. Доездился за картошкой. Зато вся спина в орденах.

Братья мои уже нашкалились. Довольны, что не они женятся.

Человек сорок фуфаечников, в парадных фуфайках. Лошадку чемпионку с собой прихватили. Ржет радостно и хвостом трехцветным вино сухое занюхивает.

Старик в обнимку с аквариумом, в котором плавает маленькая золотая рыбка, по виду напоминающую водолаза в скафандре. С ним рядом торчат ноги чьи-то в валенках. Кто именно не знаю, но могу догадываться. Дедушка из чума, скорее всего. Ружьишко-то его.

От якудзян большая делегация. Пьют мало, только глазами узкими по сторонам рыскают. Наверно секреты здешние вынюхивают.

В полном составе Оркестр Армии и Флота. Трубы и барабаны спрятали, колбасу домашнюю докторскую лопают.

Хуан в новой шерстке, со всем своим семейством.

Папаша куколкин. Всю деревню с собой притащил, не считая партизан, которые все больше на яйца в майонезе налегают.

ПаПА в косоворотке руководит заносом в зал жареного слона с ежиками.

Кузьмич в смокинге. Водку мимо бокала льет, да на свою хомо-бабочку пялится.

И Ляпушка…

Я ее как увидел, про всех остальных забыл. Мгновенно и навсегда.

Сидела она вся такая прекрасная. Голова в кудрях, крылья в вуали, плечи сверкают, глаза опущены. Грудь вверх, вниз. Вверх, вниз. И красива, аж под лопатками зачесалось.

Как дошел до своего места, да Кузьмича сгонял, не помню. Словно во сне все происходило. Сесть не успел. Господин Кулибин, в одну харю хлеставший коньяк, гаркнул:

— За Рассею!

Его подхватили все остальные, но с другим, более подходящим тостом:

— Горько!

Большой оркестр Армии и Флота соскочил с мест, вытащил из-под столов инструменты и на скорую руку исполнили мелодию «Полынь горькая, полынь несладкая…».

— Горько, — сказал паПА и смахнул с глаз слезу.

Тут у меня спазм прошел. Туман рассеялся, мозги на место заскочили.

Я встал, повернулся к Ляпушке.

— Поцелуемся, что ль? — спросил я, шмыгнув носом.

Ляпушка медленно поднялась, посмотрела на меня глазами, любовью полными, и сказала:

— Только без засосов. И еще, ты не удивляйся, мне какой-то козел два зуба выбил. Не обращай внимания.

И мы поцеловались.

И жили мы долго и счастливо, и помирать в один день не собирались.

Со слов Константина Сергеева, профессионального охотника за бабочками, записано, проверено и подправлено.

Земля. Российская область. Полярный мегаполис.

****1 год от Рождества Записал С. Костин

117