Александр Зорич - Семя Ветра

Ганфала, похоже, думал о том же самом. Он поднял заструившийся неземным яично-желтым светом посох над головой и обвел взглядом притихший люд Орнумхониоров. Это так славно – когда тебя боятся!

Семь с половиной лет назад Герфегест брел по опустевшему Варнагу – коленопреклоненной столице Октанга Урайна, Длани Хуммера. Год клонился к зиме, по неприютным каменным улицам вилась поземка, в арсеналах и кузницах Варнага хозяйничали грюты.

Они взяли Варнаг без боя. Ключом к городу послужила голова Октанга Урайна, погибшего за несколько дней до этого от руки Шета окс Лагина, Звезднорожденного.

Угрюмая цитадель Урайна была безлюдна. Под страхом смерти Аганна, военачальник грютов, запретил своим людям посещать средоточие темного могущества Урайна. Герфегест не был грютом, Герфегест был уважаем всеми, Герфегест беспрепятственно прошел через огромные стрельчатые ворота парадного входа, у которых перетаптывался под жгучим зимним ветром усиленный караул. Щитоносцы с золотыми булавами проводили Герфегеста взглядами, в которых в равной пропорции были смешаны зависть, недоверие и восхищение.

Последний Конгетлар бывал в цитадели и раньше. Он приблизительно знал, куда следует направиться, чтобы попасть в подземные укрывища, куда Урайн сносил свои чудовищные погремушки, дары Сумеречного Леса. Герфегест вырвал из стены вечногорящий факел. Пламя, сменив цвет с охряно-красного на ослепительно белый, ударило в потолок и предостерегающе зашипело.

Герфегесту было все равно. Пробормотав слова, которыми грюты обычно успокаивают своих коней, он пошел вниз по лестнице, начало которой скрывалось в темной глухой нише.

В подземелье царили следы недавнего пребывания безвестных мародеров. Двери, тянущиеся по обеим сторонам коридора, были распахнуты настежь. Заглядывая в них, Герфегест видел многое, о чем позже постарался позабыть, и отчасти ему это удалось. К сожалению – лишь отчасти.

Коридор круто изгибался влево. За несколько шагов до поворота в пламени своего факела Герфегест увидел лицо человека – немолодого, иссушенного многими недугами мужчины.

Герфегест знал этого человека. Его звали Синфит, он был наемным лекарем, обслуживающим узников Урайна. Обслуживал он их в обе стороны. Кое-кого лечил, кое-кого травил – в тех случаях, когда Урайну было недосуг сводить счеты самому. В общем, Синфит был изрядной сволочью.

Факел предупредил Герфегеста об опасности. И когда из темноты на него выскочил Синфит, выбрасывая вперед руку со стилетом, Герфегест ловко отступил в сторону и, поставив подножку, вскорости оседлал незадачливого вояку.

Потом они поговорили. Синфит оказался общительным собеседником. За полтора часа лекарь, трясясь над своей ничтожной жизнью, как нищий над медным авром, поведал Герфегесту многое о своем погибшем хозяине, Октанге Урайне.

Среди вороха разных малозначительных случаев, достойных украсить страницы грядущих хроник яркими историческими анекдотами, Герфегест запомнил лишь один – рассказ Синфита о его первой встрече с Урайном. В тот зимний день Урайн был всего лишь заурядным мятежником, а Синфит – лекарем в войске, которое шло усмирять глупую смуту в лесной глубинке. На глазах Синфита пятьсот лучников разрядили свои луки в Урайна. И все стрелы были поглощены его изумрудным плащом без остатка, словно бы за его тканью была отверста необъятная бездна.

– Ты знаешь, что все эти россказни не спасут твою жизнь? – спросил тогда Герфегест, теряя остатки терпения.

– Знаю, – неожиданно твердо ответил Синфит, словно бы моментально избавившись от опьянения страхом.

Герфегест убил Синфита и тотчас же Семя Ветра призвало его к себе. Оно приняло жертву. Но с тех пор Герфегест запомнил: бывают такие плащи, пошитые не из ткани, а из струящегося псевдошелковыми складками небытия. Не иначе именно такой плащ был надет на Рыбьем Пастыре – разве что цвет у него был другой, белый.

Вот какие картины воскрешала из небытия память Герфегеста, пока он, Ваарнарк, Ганфала и Горхла в сопровождении десяти воинов со знаком Синего Тунца, покровителя Дома Орнумхониоров, спускались по дороге, вьющейся склонами Молочной Котловины.

Наверху, под более чем условной сенью высохшей фисташковой рощи, остался отряд носильщиков и охрана из лучников и меченосцев. В случае удачного исхода задуманного Ганфалой дела им предстояло вернуться в Наг-Киннист, столицу Орнумхониоров, отнюдь не с пустыми руками.

Герфегест не был склонен жалеть лекаря Синфита. Герфегест обошел вниманием и Семя Ветра, которое сейчас жило внутри свинцовой миндалины у него на шее.

Герфегест снова размышлял о плаще Урайна и плаще Ганфалы – таких разных, таких похожих. Урайн десять лет назад закрылся своим плащом от герверитских стрел, вчера Ганфала спас его, Герфегеста, от стрел Орнумхониоров. Не сделай Рыбий Пастырь этого, Герфегест сейчас был бы мертв. Способна ли служить одна и та же магия во зло и во благо?

– Мы на месте, Рожденный в Наг-Туоле.

Что он знал о Молочной Котловине? Возможно, слышал в детстве. Возможно, что-то рассказывал ему Зикра Конгетлар. Но Герфегест не помнил ни полслова. Скорее уж впервые он услышал о Молочной Котловине вчера из уст Ганфалы.

Здесь, внизу, на дне древнего морского залива, который после Эпохи Сотрясений стал лагуной, а позже был осушен якобы по указанию самого Лишенного Значений, располагался Арсенал. По крайней мере должен был располагаться. И ключом к нему служило Семя Ветра.

Они стояли в центре котловины, у края круглой каменной плиты, которая, насколько можно было судить, служила затвором для подземного туннеля. На ней не было надписей, металлических рукоятей или рычагов, не было ничего, что могло бы подсказать, как открыть ее.

– У нас, Орнумхониоров, это место считается очень плохим. В полночь здесь исчезают люди, – заметил Ваарнарк, обходя каменную плиту по кругу.

– Сейчас полдень, – сказал Ганфала сухо. – И не все из нас вполне люди. Пробил твой час, Герфегест.

Герфегест посмотрел на Ганфалу в некоторой растерянности. Потом достал Семя Ветра – как и прежде шершавое, чуть теплое, увесистое.

– Но я не знаю ни слов, ни действий.

Ваарнарк зловеще ухмыльнулся:

– Прости меня, Рыбий Пастырь, но я никогда не верил в избранность рода Конгетларов. Видать, недаром…

– А я не прошу тебя верить в избранность рода Конгетларов, достойный Ваарнарк из Дома Орнумхониоров, – сказал Ганфала и бросил на Ваарнарка взгляд, от которого у Хозяина Орнумхониоров зашевелились на голове власы числом одиннадцать. – Если можешь – открой сам и я первый назову тебя Трижды Величайшим. Но вначале этим займется Рожденный в Наг-Туоле.