Мелисса Марр - Роковая татуировка

По улице неслись машины, перейти дорогу было невозможно. Но Ниалл не был человеком. Он проскользнул через какие-то незаметные бреши и через мгновение уже стоял рядом, прижимая к своим губам руки Лесли. Из его глаз катились слезы, которых не могла пролить она.

— Он не разрешал мне видеться с тобой.

— По моей просьбе. Я была в таком состоянии, что не хотела, чтобы меня кто-то видел.

Лесли отвела взгляд.

На них таращились все фэйри, оказавшиеся неподалеку.

— Убил бы его, если б мог, — сказал Ниалл так жестко, как никогда не говорил при Лесли Айриэл.

— Я этого не хочу. Не…

— Хотела бы, не сотвори он с тобой такое.

— Он не так плох.

— Не надо, пожалуйста.

Он все держал ее за руки и плакал — Лесли слышала это, не глядя. Похоже, что чувства его не изменились, он желал ее по-прежнему. А она… Влечение к Ниаллу, так томившее ее прежде, неудержимое желание прикоснуться, обнять — все прошло, словно было иллюзией. А может, Айриэл лишил ее этих чувств?

Она взглянула на красивое лицо Ниалла, на его шрам. Ощутила мимолетную нежность. Но не влечение.

Фэйри, глазевшие на них кто с любопытством, кто с неодобрением, затараторили — обменивались предположениями, что сделают подданные Темного короля и сам Айриэл, узнав об этой встрече.

— Убьет мальчишку. С него станется.

— Вызовет на поединок.

— Ничего не сделает. Подумаешь, какая-то смертная!..

— А вот и не «подумаешь»! До нее Айриэл смертных не забирал. Эта, видать, особенная.

— Да он никому не позволит тронуть своего любимчика-ганканаха!..

— Может, пытать велит? Ее саму заставит?

Они хихикали и трещали без умолку, пока Лесли не повернулась в сторону теней и взглядом не попросила вмешаться своего охранника, пса Габриэла. Тот разогнал зевак быстрее, чем она высказала свою просьбу вслух. Поднял нескольких над головой и отшвырнул, остальные в ужасе разбежались сами. Визжали так громко, что музыкант с бойраном на мгновение перестал играть и огляделся по сторонам, ища источник неведомо откуда докатившегося до него страха.

— Псы слушаются тебя? — спросил Ниалл.

— Да. Все ко мне добры. Никто не обижает. — Лесли коснулась его груди, где под рубашкой таились ужасные шрамы — ответы на множество вопросов о нем самом, об Айриэле и о мире, который она сейчас звала своим домом. И добавила: — Делают все, о чем ни попрошу.

— Айриэл тоже?

Голос Ниалла был бесстрастным. Как и лицо. Но Лесли знала, что он чувствует на самом деле. Надежда, желание, гнев, страх — все одновременно.

Хотелось бы ей солгать в ответ, но она не могла. Не хотела, потому что знала: он солгать не может — ни словом, ни чувством.

— Обычно да. Он не касается меня без разрешения, если ты об этом. Но он сделал меня такой, не спрашивая разрешения. И я не знаю, где мои желания, а где его. Когда он нужен мне… это меня убивает, Ниалл. Словно я умираю от голода, словно что-то пожирает меня живьем изнутри. Это не больно. Мне не больно, но я знаю, что боль должна быть, и кричу, хотя ее не чувствую. И только Айриэл спасает… Он спасает от всего.

Ниалл пригнулся, чуть слышно сказал ей на ухо:

— Я могу это прекратить. Оборвать вашу связь. Знаю, что для этого нужно. — И еще тише прошептал, что Айслинн даст ему солнечный свет, а королева Зимы — холод и с их помощью он выжжет и выморозит магические чернила из ее кожи. — Все получится. Ты освободишься от него. Избавишься от них всех.

Лесли не ответила. Не в силах была вымолвить ни «да» ни «нет».

— Выбор за тобой. — Ниалл обхватил ее лицо руками, заглянул в глаза — совсем как прежде, когда она еще была самой собой. — Он есть. Я предлагаю его тебе.

— А если станет хуже?

— Подумай, что бы ты выбрала, если бы не влияние Айриэла? Неужели… — Он сделал паузу. — То, что есть сейчас?

— Нет. Но и отказаться от этого я уже не могу. Не могу притвориться, что ничего не было. Я не стану прежней. Если чувства ко мне вернутся и я уйду — как жить дальше с тем, что…

— Просто уйди. То, что ты совершаешь в отчаянии, — это еще не ты. — Лицо у него стало гневным.

— Правда?

Лесли вспомнилось мгновение, когда она стояла в окне пакгауза и глядела вниз на землю. Думала о прыжке и знала: даже если Айриэл поймает ее сейчас, потом она не единожды испытает точно такое же отчаяние. Это чувство, пусть едва уловимое, было ее собственным. Оно было частью ее личности, выбравшей именно этот путь.

Еще она вспомнила знаки, предупреждавшие ее: что-то неладно. Вспомнила тени, увиденные в салоне Кролика. Вопросы, которые она могла задать, но не задала — Айслинн, Сету, Кролику, самой себе. Вспомнила, как молчала о своей беде вместо того, чтобы искать помощи. Не делала ничего, и это тоже было частью ее личности. Это она выбирала. Бездействие тоже выбор.

— Я так не думаю, Ниалл, — услышала она собственный голос, спокойный и уверенный. — Даже под наркотиком я остаюсь собой. Возможно, выбор у меня небольшой. И все же я выбираю.

Снова вспомнила окно пакгауза. Ведь она могла выбрать прыжок, но не сделала этого. Прыжок означал бы сдачу, капитуляцию, слабость. Но личность Лесли, даже под действием наркотика, была сильнее, чем ей самой представлялось.

— Я должна принять решение, которое не причинит боли ни Айриэлу, ни мне, — сказала она.

Потом развернулась и зашагала прочь.

Она еще сделает выбор. Возможно, она выберет не сейчас и не то, что предлагает Ниалл. Но больше никому — ни Ниаллу, ни Айриэлу — Лесли не позволит выбирать за нее.

Никогда и ни за что.

Луна стояла высоко в небе, когда Айриэл на цыпочках вышел из номера.

Смертным ни к чему видеть, как дверь открывается и закрывается сама по себе, поэтому в коридор он шагнул в личине. Там стояли на страже несколько псов в невидимом состоянии и больше никого не было, поэтому Айриэл тут же сбросил личину и закрыл за собой дверь.

— Не выпускайте ее, когда проснется, — сказал он псам. — Сегодня никаких прогулок.

— Она не слушается, — возразил один. — Может, мы просто пойдем следом, будем охранять?

— Нет.

Вступил другой:

— Жалко ее обижать. У нее такой несчастный вид, когда не разрешают выйти.

— Значит, заприте дверь. — Айриэл нахмурился.

Магическая связь с Лесли повлияла не только на него. Слабость короля к этой девушке передалась всем подданным. И ни один из них не хотел идти наперекор ее желаниям.

Его привязанность вредит двору, подумал Айриэл. Калечит саму природу темных фэйри. Единственная возможность как-то бороться с этим — не позволять Лесли просить его подданных делать то, что им не подобает. Альтернативный вариант — сломать ее окончательно — не хочется и рассматривать.

А смог бы он?.. Айриэл поспешно отогнал эту мысль. Его на протяжении веков преследовал кошмар — ему снилось, как он выдает своему двору Ниалла. И как Ниалл отвергает его потом. Слабому королю на троне не удержаться. Айриэл понимал это, но понимание не облегчило боли, вызванной переходом Ниалла к другому двору. Ему казалось, он давно забыл эту боль.