Дмитрий Воронин - Живой щит

— Тот, кто к этому готов, прекрасно заснет и так, — заметил я.

— Не обязательно. Приведу простой пример. Часовой. Ему скучно, он должен часами вглядываться в темноту, но это ему уже чертовски надоело. О, он не заснет, он все время пытается напоминать себе, что спать на посту нельзя. И тем не менее он не может постоянно находиться в напряжении, он немного расслабляется. Часовой верит, что если нападение и произойдет, то не сейчас, а немного позже.

Вот тут она права. Сколько раз был в патруле — именно об этом и думаешь. В смысле — как оно все надоело, ничего же не случится, и уж, во всяком случае, не сейчас. В большинстве случаев сон на посту — это не от усталости, а от затянувшегося безделья. Да, действительно, если немного подтолкнуть, то…

— Вон смотрите, серв идет за плугом. Его работа тяжела, монотонна и однообразна. Он устал, не слишком сильно, но тем не менее ему требуется отдых. Он это знает, но не может себе позволить отдыха, он должен закончить борозду. Смотрите, сейчас он уснет.

Немолодой мужик, обнаженный по пояс, действительно плелся вслед за худой клячей, не особо старательно налегая на плуг, который больше царапал землю, чем вспахивал ее. Он монотонно шагал по полю, с видимым усилием переставляя ноги и смотря в одну точку перед собой.

Хотя магия Алии и была направлена не на меня, я с ТРУДОМ сдержал зевоту. Уголком сознания я чувствовал то, что сейчас, ощущал этот крестьянин, — скучно… устал… вздремнуть бы… в тенечке, ну совсем недолго… куда денется эта работа… потом доделаю…

Мужик зевнул, потянулся, взглянул на приближающийся конец делянки, махнул рукой и, бросив плуг, вразвалку пошел к ближайшему дереву. Устроившись в тени, он опять душераздирающе зевнул и, вытянув ноги, закрыл глаза. Тело расслабилось, челюсть отвисла… мужик спал.

Все заняло около трех минут.

— Уф… — выдохнула Алия. — Это не так легко, Стас, как может показаться.

— И сколько он проспит?

— Все же ему надо работать, поэтому я его разбужу. Но вообще… если никто не побеспокоит спящего, то… до вечера как минимум. На солнышке тепло, тихо… Благодать! Поспать — одно удовольствие. Хотя при желании можно усыпить так, что только магией его и разбудишь. Ладно, хватит ему отдыха…

Видимо, крестьянину стало холодно — он поежился, потянулся и сел. И сейчас было ясно, что вставать ему не хочется, однако наваждение прошло и чувство долга возобладало — он тяжело вздохнул, кряхтя поднялся и поплелся к своей лошади, которая так и стояла там, где он ее оставил. Затем он вновь навалился на плуг и возобновил свою монотонную работу.

— Теперь твоя очередь попробовать.

— На нем же? — поинтересовался я.

— Нет, не стоит. Вон, возьми того, на соседней делянке.

— Он гораздо дальше…

— Расстояние роли не играет, важно только то, что ты его видишь.

Я старался передать молодому… по крайней мере издалека мне казалось, что парень молод… крестьянину свое желание отдохнуть.

Хоть несколько минут… просто лечь в траву и закрыть глаза, расслабив натруженные мышцы. Ничего же не случится, до вечера еще далеко, работу он так и так сделает. А сейчас ему просто необходим перерыв, ненадолго. Облако спокойствия обволакивало его, мешало сосредоточиться на борозде… Он мотнул головой, отгоняя усталость, но мягкие волны магии подчиняли его себе, вызывая зевоту и слабость.

Он сдался спустя минут пять — приняв решение, бросил плуг и завалился прямо тут же, на свежевспаханной земле, свернувшись калачиком и сунув под голову мозолистую руку.

Я снова чувствовал себя, как выжатый лимон. Алия права, одно дело мгновенный удар, другое — несколько минут напряжения.

Кажется, и мне сейчас не помешало бы вздремнуть.

— У тебя великолепно получается, — заметила маркиза. — Даже лучше, чем я ожидала. Но ты должен больше сосредоточиваться на своей цели — еще несколько минут, и ты усыпил бы половину окружающих…

Я огляделся по сторонам — даже Герин прекратил орать свои неблагозвучные песни и молча ехал, нахохлившись, как будто после многочасового пути. Первый серв, на котором испытывала свои силы Алия, оперся о плуг и отчаянно зевал, время от времени бросая взгляды в сторону тенистого дуба. Рейн тоже слегка поник в седле, и только Аманда, не замечая изменения настроения спутника, поскольку ехала чуть впереди его и не оглядывалась, продолжала что-то говорить.

Лицо Алии напряглось, и спустя минуту или две все пришло в норму. Парень, устыдившись собственной лени, с остервенением вцепился в плуг, Герин встряхнулся и снова что-то запел, правда, уже не столь рьяно, как ранее. А Рейн опять начал принимать участие в разговоре с Амандой, точнее, принялся время от времени вставлять в ее монолог краткие реплики.

Наши кони мерно ступали по проселочной дороге. Впереди был долгий путь, и кто знал, что нас ждало, уже завтра. Рука непроизвольно легла на рукоять меча, и я заметил, что камень в навершии опять стал зеленым. Почему?

Мы были в пути уже четвертый день. Позади остались границы Дарланда, и теперь мы уже находились во владениях Седрика Ре-верландского. Впрочем, места здесь были глухие и необжитые — раз нам попался пограничный разъезд, но мы воинов особо не заинтересовали, поэтому они просто проехали мимо, отсалютовав на скаку пиками.

Дважды нам удалось заночевать в деревушках — похоже, наличие трактира здесь было обязательным элементом для каждого людского поселения, по крайней мере для тех, что стояли на тракте. Закаленность — вещь, конечно, неплохая, однако лично я предпочитаю спать в нормальной постели, а не на голой земле. К тому же каждый раз мы пополняли запасы провизии, а я лишний раз убеждался, что после дня, проведенного в седле, никакие земные деликатесы не сравнятся с хорошим, натуральным окороком и здоровенной кружкой пива.

В ту ночь, что нам все же пришлось провести под открытым небом, я спал мало. Хотя Алия и утверждала, что мой воображаемый скафандр надежно защитит меня от магического нападения, заставить себя расслабиться я так и не смог. Поэтому всю ночь просидел у костра, положив меч на колени и любуясь переливами зеленого камня. Он так и оставался зеленым с того дня, как мы выехали из города, и Алия не знала о причинах перемен его цвета. Мы, конечно, высказали предположение, что камень дает какой-то сигнал, однако какой именно — сказать было трудно. Первый раз он позеленел в присутствии оборотней, второй — при встрече с драконом. Но сейчас вблизи ни оборотней, ни драконов вроде не было, поэтому нам оставалось только гадать, о чем нас предупреждает самоцвет.

Впрочем, под утро мне все же удалось ненадолго забыться, однако сон был короток и неспокоен — как следствие, весь следующий день я ехал в полудреме, и если бы Алия не обучила меня магическому способу нагонять бодрость — в принципе действовать надо было аналогично сонным чарам, но исходные предпосылки должны были быть прямо противоположными, — то рано или поздно я бы банально свалился с коня.