Лиланд Модезитт - Башни Заката

Глубоко вздохнув, Креслин отпускает теплые ветра, принесшие туман, но тут же улавливает ползущую к гавани белизну.

— Торкейл, тебе бы лучше…

Огненная стрела ударяет в нижний, не свернутый парус «Звезды Рассвета».

Проверив, на месте ли меч, Креслин подходит к борту и видит спешащий к пристани небольшой отряд Белых воинов. Позади солдат два сгустка белизны, которые он способен лишь ощутить, но не увидеть.

— Вперед!

Уже сбегая по сходням, Креслин направляет ближайший грозовой шквал к началу пристани. Торкейл — непонятно, как это получилось, — бежит впереди него. А мимо них с шипением пролетают огненные стрелы.

Креслин усиливает напор бури. Его волосы встают дыбом на холодном ветру. Юноша спотыкается, но удерживается на ногах и успевает выхватить меч. Белые уже совсем близко. Однако несколько бойцов Торкейла ухитрились опередить Креслина, и теперь они находятся между ним и противником. Один из них, сраженный огненной стрелой, вспыхивает живым факелом и валится на пристань, мгновенно превратившись в головешку.

Креслин закручивает ветра в воронку и обрушивает на Белых неистовой силы град.

«…вон тот… с серебряной головой…»

«…убить ублюдка!..»

Направляя на Белых магов град, Креслин одновременно, почти неосознанно, действует клинком. Ближайший Белый страж шатается, и Торкейл отшвыривает его в сторону.

Теперь огненные стрелы бьют вверх. Видимо, скрывающиеся за спинами солдат чародеи пытаются растопить на лету разящие их ледяные комья.

— Получили… — хрипит Торкейл, когда кучка уцелевших Белых стражей обращается в бегство, прочь от пристани и ледяной бури.

Креслин снова полностью сосредоточивается на крепости. Молнии лупят по башням с удвоенной яростью.

Вокруг валяются мертвые тела — кажется, что бы он ни делал, это всегда оборачивается горой трупов. Тяжело вздохнув, юноша командует черноволосому взводному:

— Назад, на пристань! Не преследовать!

— Ко въезду на пристань! — приказывает Торкейл, повернувшись к своим. — Закрепиться там!

Неожиданно юноша видит груженую телегу, которая, громыхая, катится к причалу. Возница с Отшельничьего лихо погоняет лошадь.

— Груз на норландца! — рявкает Креслин. — Он крайний слева.

— Кто это тут раскомандовался?! — начинает было возчик, но узнает серебряную шевелюру регента. — Да, господин.

Держась позади людей Торкейла, Креслин перемещает внимание со штурмующей крепость бури на стоящие у причала суда. Все пять кораблей захвачены и готовятся к отплытию. К пирсу тянется вереница подвод. Их тут же разгружают на суда, хотя Креслину кажется, что дело еле движется. Туман почти рассеялся, но по пристани все еще хлещет дождь.

Белая вспышка заставляет юношу прощупать склон холма. Мерцающий сгусток белизны говорит о присутствии мага — то ли одному из двоих, участвовавших в схватке у пристани, удалось уйти, то ли это кто-то третий. Глубоко вздохнув, Креслин формирует к западу от башни могучую грозовую тучу, а когда она сгущается до черноты и внутри начинают биться свирепые разряды, высвобождает эту мощь, направив ее прямо на башню.

На миг даже он сам замирает, когда белокаменная твердыня — с оглушительным грохотом рассыпается в бесформенную гору оплавленных булыжников. Они продолжают дымиться даже под проливным дождем.

Юноша тут же отворачивается и успевает добежать до кромки воды. Он боится, чтобы его не стошнило прямо на камни пристани. Глаза застит черная пелена, он ничего не видит, но пытается найти путь к «Звезде Рассвета» вслепую.

— Шевелись, скотина! — приказывает Креслин себе. — Двигайся!

— С тобой все в порядке, господин? — осведомляется Торкейл.

— Да, не считая того, что некоторое время от меня не будет никакой пользы. Удерживай пристань, и все будет в порядке.

— Не думаю, чтоб к нам еще кто-нибудь сунулся.

— Ты только посмотри на это! — слышится чей-то потрясенный голос.

Для того чтобы осознать, какие разрушения он вызвал, Креслину не нужно прибегать к помощи зрения. Знает он и то, что Мегере сейчас так же плохо, как и ему. Но сокрушаться некогда. Он шатаясь бредет по пристани, попутно оценивая размер добычи. Лошадей уже ставят в судовые стойла, захваченные товары надежно закрепляют в трюмах.

— Как ты, милостивый господин? — спрашивает Фрейгр, встретивший его у трапа «Звезды Рассвета».

— Бывало и лучше. А как наши дела?

— Норландское судно уже отчаливает, да и Байрем на хаморианском вот-вот будет готов.

— А что лидьярские?

— За ними дело не станет.

Потирая раскалывающийся лоб, Креслин бессильно опускается на ступени трапа, ведущего на мостик.

— Можешь ли ты приказать поторопиться? Нам желательно уйти поскорее.

— Поднять паруса! — командует Фрейгр. — Готовимся к отплытию! А ты уверен, что никто из наших не остался на берегу?

— Уверен. Однако помни, что нам нужно не только отчалить, но и добраться до Края Земли.

— Так-то оно так, но кто рискнет преследовать нас в открытом море?

— Надеюсь, никто. Потому что сейчас я мало на что способен.

Семь кораблей уходят на север, подгоняемые постепенно стихающими ветрами, а Креслин так и сидит на трапе, даже когда мыс Френталия почти растворяется в вечернем сумраке, превратившись в темное пятно.

Но команда «Звезды Рассвета» слишком занята, чтобы обращать внимание на обессилевшего юношу.

Мегера ничего не говорит, но в этом нет необходимости: ее клокочущее негодование Креслин ощутил задолго до того, как его маленький флот встал на якорь у Края Земли. А сейчас они сидят друг против друга на разных концах стола.

Взгляд Лидии мечется между напряженным лицом Мегеры и нарочито бесстрастным — Креслина. Входит и садится Хайел, за ним Шиера. Креслин окидывает их обоих многозначиельным взглядом. Покраснев, Шиера кладет на стол богато изукрашенный свиток.

— Прибывший вчера сутианский бриг доставил ультиматум, подписанный и императором Хамора, и Советом Нолдры, и Советом магов. Либо мы вернем захваченные суда и товары, либо нам грозит война с ними всеми. Фэрхэвен, кроме того, требует возмещения нанесенного ущерба.

— Что за ущерб? — озабоченно спрашивает Лидия.

— Вызванная Креслином гроза раскатала по камушкам только что возведенную башню, — поясняет Шиера.

— Но нельзя же вызывать бури такой мощи! — восклицает Хайел. — Если ты не прекратишь…

— Он не прекратит, пока не ослепнет, — сердито заявляет Мегера.

— Я уже оправился.

— На сей раз — да. Но сколько еще ты сможешь перенапрягаться, переходя все мыслимые пределы? Другой на твоем месте был бы уже мертв…

«…а я не хочу умирать из-за того, что…»

— Все это, конечно, весьма важно, — вступает Шиера, — но мы собрались, чтобы обсудить ультиматум.