Вера Камша - Синий взгляд смерти

4

Горел камин, и в нем горели дороги, сраженья, встречи, надежды, вся несбывшаяся жизнь. Ричард поискал глазами кочергу и вспомнил, что с той приключилась. Шевелить угли было нечем, разве что попросить Алву распрямить железную змею, или сходить посмотреть в соседних комнатах? Всё лучше, чем сидеть сложа руки. Ничего, заключение в Лаик сначала тоже казалось бесконечным, а Фабианов день все равно наступил, так будет и теперь. Это у Алвы остались только тьма, прошлое... и оруженосец.

— Эр Рокэ?

— Да.

— Вам что-нибудь нужно?

— Нет.

Ворон мог поблагодарить, мог послать к Леворукому, мог выругаться, в конце концов, чем-нибудь швырнуть, а он тихо сказал «нет», и Ричард поднялся.

— Я поищу кочергу...

Ответа не последовало, и юноша с закипающей злостью сдернул с кресла кольцо с ключами, но они не потребовались. Дверная портьера, когда до нее оставалась пара шагов, раздвинулась, раздался знакомый смех, и Ричард то ли охнув, то ли простонав, отступил к огню.

— Ну и в дыру ты забился! — Альдо, не скрывая любопытства, обвел взглядом полутемную спальню. — Сказать, что я думаю о тех, кто бежит с поля боя?

— Мой государь!..

— Надеюсь, что твой. Чем ты тут без меня занимался? На измену ты не способен, но глупостей натворил наверняка. Признавайся сразу — ты женился?

— Нет!

— И на том спасибо. Ты мне нужен со всеми потрохами и немедленно. — Глаза Альдо в свете камина отсвечивали лиловым, на щеках играл теплый живой румянец. Как же хорошо и... спокойно. Можно выбросить из памяти заострившееся, будто у покойника, лицо. И эти проклятые бессмысленные месяцы тоже долой! Место Повелителя Скал рядом с его анаксом!.. Счастье неистово полыхнуло и погасло, потому что у камина сидел человек, которого сюзерен еще не заметил.

— Альдо, — глухо сказал Ричард, — здесь герцог Алва.

— Я мог бы и догадаться, — взгляд сюзерена сразу стал жестким, — он так и не выучился вставать в присутствии анакса. Что ж, невежливость поединку не помеха!

— Несомненно, — подтвердил Рокэ, — но хотелось бы уточнить, кто здесь анакс.

— Альдо жив, — выдохнул Дикон, прежде чем сообразил, что Рокэ все понимает. И нарывается.

— В самом деле, юноша? Вы уверены?

— Эр Рокэ! — закричал Ричард, поняв, чего добивается Ворон. — Вы не будете драться. И сюзерен не станет... Альдо, он же слепой! Это агарисцы...

— Я с них спрошу и за это, — пообещал сюзерен. — Мерзавцы отобрали у меня поединок, но ничего не поделаешь. Драться со слепым я не стану.

— Если вы передумаете, я к вашим услугам, — Рокэ потянулся за бокалом, но тот оказался чуть ближе, чем казалось маршалу. Раздался тоненький звон.

— Теперь видишь?! Я не могу его оставить. Надо добраться хотя бы до Савиньяков...

— Нет времени, — просто сказал Альдо, и Ричард понял, что его действительно нет. — Все решат даже не месяцы — дни, а Иноходец, как назло, где-то шляется. Остаешься только ты.

— Альдо, это... дело Чести! Я... — шептаться непристойно, но Рокэ не увидит, а не объяснить невозможно: сюзерен должен знать, что это не прихоть и не трусость! — Пойми... Я его заставил пойти с собой, он хотел взять на себя... то, что сделал я, и заколоться. Мы прошли Дорогой Королев... Теперь мы здесь, но из города сейчас не выбраться. Весной мы уйдем на лодке...

— Ты собрался всего себя и силу Скал отдать уже полумертвому? — Альдо до шепота не унизился, и было б странно рассчитывать на иное. — Ты мне нужен, Ричард Окделл, мне и нашей анаксии, и это не шутка. Твой долг перешагнуть через жалость к тому, кого она лишь оскорбляет. Мы были врагами, но я отдаю дань чужому мужеству. Герцог Алва — истинный эорий, дай же ему достойно уйти.

— Альдо, но ведь был же... — Святой Алан, как же звали Левкрского Слепца?! — Он разбил гайисскую армию у...

— Он был нужен анаксу и анаксии, а времена Ворона ушли вместе с Олларами, новый Круг не для него. Бери пример с Иноходца, Дикон. Он не оставил меня подыхать на глазах эсператистской сволочи.

— Иноходцу приказал ты!

— Я без вас обойдусь, — спокойно вмешался Ворон. Он все понял и не имел обыкновения лгать. Жестокость, злоба, издевки, только не ложь! Герцог Алва обойдется без оруженосца, но Ричард все еще колебался.

— Альдо, — попросил юноша, — давай уйдем все вместе. Должен же быть способ... И потом... Альдо, эр Рокэ может нам помочь! Он много знает про Гальтару...

— Не говори глупостей! — хмуро бросил Альдо. — Нам не может быть по пути.

— Пришедший к вам господин, кем бы он ни был, прав, — усмехнулся Алва, — и он, вне всякого сомнения, нуждается в вашем обществе больше меня, но если вы нужны сюзерену, это еще не значит, что сюзерен нужен вам. И тем более Талигу, как его ни называй.

— Ричард, — Альдо все еще пытался сдерживаться, — если ты стал прислугой, дело твое, но у Повелителя только один господин. Я тебя отпущу. Отрекись от Скал и подавай вино кому хочешь.

— Альдо, я...

— Ричард Надорэа, ты слуга или Повелитель?

Предать Скалы, своих предков и привязать себя к калеке? Это невозможно, но как уйти после всего? Если бы Ворон помирился с Альдо! Он сможет, если захочет, сюзерен не оттолкнет Повелителя, особенно зная правду о мече...

— Эр Рокэ, пожалуйста! Ведь это все из-за вас...

— Не исключаю, — зевнул Ворон, — только что именно?

— Вы что, не понимаете?! — выкрикнул Ричард. — Вы... Вы...

— Я, — пожал плечами бывший маршал, — потомок Рамиро-Предателя и Рамиро-Вешателя, святотатец, чудовище и убийца, но причем тут ваши терзания?

— Рокэ... — аж поперхнулся юноша, — как вы можете! У вас что, совсем нет души?!

— Ну, извините... Было бы странно, если б она у меня оказалась. Вы чего-то хотели?

— Ничего, — буркнул Ричард, — я нужен моему государю и я иду с ним.

— Идите, — равнодушно сказал Алва, — или оставайтесь. Для меня это ничего не изменит.

— Я иду.

— Я понял.

Люди Чести знают, что лучше ненароком услужить негодяю, чем принять от него услугу, а герцог Окделл раз за разом принимал от Рокэ все, от лошадей до жизни, и... Святой Алан, Ворону нравилось, что ему обязан сын Эгмонта! Это был его вызов, его месть сразу и Людям Чести, и «навозникам». А чем тогда было его самопожертвование? Тоже местью?! Вряд ли... В сердце Ворона нашлось место не только злу, но всего больше в нем было усталости, и потом, в самом деле... Нельзя навязывать гордому человеку жалость, нельзя вынуждать есть, спать, бриться того, кто никогда уже не сможет жить, как жил. Какой-нибудь Спрут способен существовать и в темноте, и в болоте, но Ворон должен или летать, или...

За порогом Дик все же обернулся, хоть это и было слабостью. Алвы у огня больше не было, не было и огня, не было вообще ничего.

— Выше голову, Надорэа, — прикрикнул сюзерен, — ты Повелитель Скал или спрут без чести и костей? Мы отправимся в Гальтары и возьмем то, что принадлежит нам по праву! Когда настанет время, я сам поведу свои армии в сердце анаксии!