Сергей Алексеев - Очаровательная блудница

А в разлив, сразу после ледохода, подожгли сразу исполком и милицию, стоящие на берегу, — свидетели видели двух бородатых на обласах, приплывших сверху. После этого пустили вооруженную пулеметом погоню из пятерых опытных милиционеров, выросших на Карагаче и хорошо его знавших. Они поднялись далее Красного Залома, почти настигли поджигателей и даже вступили с ними в перестрелку, но что произошло далее, так никто и не узнал. Через двое суток всех пятерых нашли в заломе без единой царапины, и обласа прибило целехонькими, только затопленными, и даже пулемет оказался в одном из них…

Вот тогда и заговорили, что гонимые кержаки то ли прокляли путь по реке, то ли заклятие поставили, сказав, что новой власти никогда более не ходить по Карагачу, а кто пойдет, тот уж назад не вернется.

Большевики в предрассудки не верили и поскольку жиру на реке не взяли, разорив скиты, узрели иную, ясно видимую драгоценность — лес, в основном кедровый, ибо советские люди массово овладевали грамотностью и требовалось неимоверное количество карандашей, которые в то время делали практически только из этой мягкой, поддающейся перочинному ножу древесины кедра. В Усть-Карагаче начали строить завод по производству карандашной дощечки, а в далеком Томске — фабрику, откуда на лето и привезли полсотни комсомольцев, студентов индустриального техникума. Цеха завода заложили на самом берегу и тут же поставили палаточный городок, в котором и жили молодые строители.

В первую ночь бесследно исчезла двадцатилетняя студентка, но так как платье нашли на берегу, решили, что она пошла ночью купаться и утонула. Однако еще через несколько дней пропали сразу три девушки, вместе с комсомольским вожаком Раей Березовской, и опять будто бы видели обласа с бородатыми на реке. Городок строителей взяли под круглосуточную охрану, по реке выслали поисковый наряд, который будто бы настиг похитителей и чуть не отбил девушек. Но злобные кержаки бросили Раю Березовскую в воду с камнем на шее и сказали, что перетопят всех, если погоня не отстанет. Милиционерам пришлось отказаться от преследования, они вернулись в Усть-Карагач и рассказали историю, как погибла комсомольская вожачка. Правда, ее тело потом долго искали в реке, не нашли — верно, замыло, но именем Раи Березовской назвали улицу в Усть-Карагаче, посадили аллею и даже соорудили символическую могилу с крашеным гипсовым изваянием, выполненным каким-то знаменитым скульптором. Кто знал ее, говорили — как живая.

Завод построили за лето и запустили, но через несколько лет весь кедрач, что был поблизости от поселка, вырезали, пустив на карандаши. Фабрика же в Томске только-только набрала мощность, и стало не хватать дощечки, вот тогда и решили сделать Карагач сплавной рекой. В среднем и нижнем течении он хоть и был равнинным, неспешным, извилистым, но начало брал с гор и, несмотря на обманчивый сонный нрав, сохранял характер горячего, вольнолюбивого горца. Следовало обуздать и поставить под седло этого необъезженного скакуна: взорвать и растащить заломы, заковать в обоновку и пустить молевой сплав, затянув устье петлей сортировочной запони. Там уже набивать кошели и водить их далее по Чилиму, куда впадал Карагач, до железной дороги.

Лес по высоким террасам и материковым берегам был нетронутым, первозданным, с реликтовыми борами, массивными кедровниками, это не считая елово-пихтового чернолесья — за полвека не выпилить. По Чилиму пришел паузок [14] Паузок — речное плоскодонное парусное гребное судно, на которое перегружается груз из другого судна, не могущего перейти через перекат во время мелководья. со взрывчаткой, пригнали заключенных, зарядили первый малый залом недалеко от устья, рванули — и получилось. Правда, дно подзасорили топляком, но брешь в плотине пробили значительную. Что течением не снесло, растащили воротами и русло в этом месте очистили. Следующим на очереди был Красный Залом, по кубатуре замытого, напластованного веками леса и коряжника раз в сорок больше прежнего. Заположили сто пятьдесят пудов аммонала, отвели подальше спецконтингент и бабахнули от души. Кедры в три обхвата вместе с корневищами, сорокаметровые сосны с кронами разметало на полверсты, плотина рухнула, и возникшая от перепада уровня воды двухметровая волна, насыщенная битой древесиной, понеслась по руслу, докатилась до пришвартованного к берегу паузка со взрывчаткой, опрокинула его и поволокла вниз по течению. А стронутый с векового места лес, в основном топляк, не просто разнесло по реке, но вперемешку с текучим донным суглинком туго набило в горло первого взорванного залома и запечатало его наглухо, образовав настоящую подпорную плотину — хоть электростанцию ставь! Местные жители несколько дней черпали сачками оглушенную нельму, пока она не завоняла, после чего на заломе открыто поселилась семья медведей, пришедшая на запах падали, и кормилась, пожалуй, месяц, отпугивая всех встречных и поперечных.

Аммонала больше не было, поскольку оставшийся затонул и замылся в новообразовавшийся полукилометровый залом вместе с паузком. Заключенных угнали на лесоповал, ибо надеялись на молевой сплав и заранее готовили лес на нижних складах. Работы по очистке прекратили до следующего половодья.

Весной же пригнали еще один паузок с водостойкой взрывчаткой. На сей раз военные саперы щедро и по науке зарядили залом, и так уже поджатый напором льда, отвели подальше все, что может пострадать, и покрутили взрывную машинку. Земля вздрогнула так, что начали валиться подмытые берега, закачались прибрежные деревья, в крайних избах Усть-Карагача вылетели стекла, гигантский столб воды вперемешку с грязью и рваной древесиной взмыл к небу сажень на сто, но когда все улеглось, залом оказался на месте и разве что стал ершистым от вздыбленных карчей. Мало того, песчаные и суглинистые яры, рухнув в воду, были вынесены к залому и на нем осели, образовав теперь уже водонепроницаемую плотину, армированную лесом. Ниже весенняя река начала мелеть, а выше разлилась таким половодьем, что затопило даже высокие беломошные боры. Вода гигантским потоком переливалась через гребень, образуя невиданный в этих краях семисаженный водопад, и теперь не то что зарядить, но и подступиться к залому было невозможно.

В это же время началось резкое таяние снега в горах, уровень зеркала подскочил сразу на несколько метров, под воду ушел лесной лагпункт, много заключенных потонуло, спаслась лишь пятая часть — кто успел выскочить из барака и забраться на деревья.

Но самое главное — затопило нижние склады, где лежал подготовленный к сплаву, но еще не спущенный лес. Штабеля бревен подняло, рассыпало и повлекло вниз к образовавшейся плотине. Стоящий торчком коряжник не позволил баланам [15] Баланы — бревна, приготовленные для сплава. преодолеть водопад, кедровый ассортимент в считаные часы набило так, что вырос над водой нерукотворный деревянный мост, от которого на десяток верст встал молевой, [16] Молевой — вид лесосплава, при котором материалы транспортируются, не связанными между собой. плотный затор. Пропустить его через залом уже было невозможно, многие тысячи кубов высокосортного кедра, сосны и пихты были загублены безвозвратно. Начальник лесного лагеря, он же начальник заготовительного пункта, застрелился, когда приехали арестовывать; следом за ним повесился только что назначенный начальник лесосплава, который в общем-то был невиновен, а командир саперов, руководивший взрывными работами, выдал продукты личному составу, встал на лыжи и ночью по насту ушел в неизвестном направлении. Говорят, спрятался у кержаков, принимающих всех гонимых…