Александр Абердин - Русский бунт

Максим, которому волей неволей пришлось принять участие в расстреле, всё это время чувствовал себя подавлено, но всё же держался и не подавал виду, что тяжело переживает расстрел отъявленных негодяев. Как и в прежние годы, он показывал себя молчаливым, мрачноватым и нелюдимым типом, которому нужно время, чтобы оттаять. Вместе с остальными своими бойцами он учил новобранцев, как нужно обращаться с оружием, экипировкой и боевым тактическим шлемом. Именно последний и делал из них солдат, так как с его помощью каждый болван знал, что и в какой момент он должен делать, куда бежать и в кого стрелять. Свою роль сыграла также и "Сыворотка расширения сознания", которая пусть и не сделала никого умнее, зато обострила у всех память и те лекции, которые были прочитаны новобранцами, а они, начиная с утра субботы, не снимали тактических шлемов с головы ни на минуту, прекрасно отложились в их сознании. В том числе и на это надеялся Максим.

В воскресенье вечером полк "Титаник" погрузился на автобусы, фуры и микроавтобусы, чтобы покинуть лагерь и направиться в Кадошкино. До этого райцентра ехать было всего каких-то шесть с половиной часов, но прибыв на место, им нужно будет разделится и ещё затемно зачистить добрый десяток деревень района. Выехав из лагеря, за его пределами никто так ничего и не заподозрил. Бесследное исчезновение нескольких чиновников, гаишников и их проституток никого не насторожило и это позволило им без особых помех доехать до Кадошкинского района и перед райцентром разъехаться во все стороны. Подполковник Первенцев и майор Завьялов ехали в одном микроавтобусе. Как Максим и обещал это куму, его жену и детей ещё в субботу забрали из Жегалово и даже более того, уже в воскресенье ей сделали операцию, у неё был рак желудка. Поскольку Игорю дали стопроцентную гарантию, что на этот раз его жена выздоровеет окончательно, настроение у него в этот вечер было прекрасное. Парень буквально рвался в бой. Однако, вместе с тем он был сосредоточен и молчалив. Лишь через полчаса после того, как они покинули лагерь, в котором он был кумом, майор спросил:

- Командир, тебе не страшно затевать эту бучу?

- В каком смысле страшно, Игорь? - Поинтересовался Максим - Боишься той крови, которая обязательно прольётся?

Игорь Завьялов, на правый глаз которого был опущен, как и у подполковника Первенцева, чёрный, непрозрачный, каплевидный экран, шумно вздохнул и пояснил свою мысль:

- Ну, крови и сейчас льётся немало, командир. Почитай каждый год в России убивают до восьмидесяти, а иной раз и до ста двадцати тысяч человек, причём ни за что, просто так, чтобы держать народ в повиновении. Поэтому меня куда больше волнует совсем другое. Мы сможем сломать им хребет? Пойми меня правильно, Максим Викторович, моей мечтой с детства было служить на границе, защищать родину от внешнего врага, а в жизни всё повернулось так, что мне пришлось охранять её от врага внутреннего, как это нам вдалбливала в головы власть. Ну, что бы они там не говорили, но я же видел, кого они бросают в лагеря. У каждого областного царька, командир, есть под рукой целая армия таких опричников, какие даже и не снились царю Ивану Грозному. Как только по всей России прогремит набат, они мигом собьются в кучу и это будет не один миллион штыков.

- Знаю, - спокойно сказал Максим, - всего у них насчитывается семь с половиной миллионов вооруженных до зубов бойцов и это не считая армии. Правда, все они не солдаты, а всего лишь каратели и я очень надеюсь, что армия за ними не пойдёт. Ну, а раз так, то качественный перевес будет на нашей стороне. Ты мне лучше вот что скажи, майор, какое настроение царит в твоём розово-голубом батальоне. Они нам Кадошкино не спалят?

Майор Завьялов коротко хохотнул и ответил:

- На этот счёт можешь быть спокоен, командир. Вот увидишь, мой батальон покажет себя с наилучшей стороны, хотя по своему составу он и выглядит пугающе.

Максим от этих слов даже подпрыгнул в кресле:

- Это чем же меня могут испугать пидоры и проститутки?

- Ну, допустим, не такие уж они и пидоры, командир. - С усмешкой сказал бывший кум - Во всяком случае среди них нет ни одного опущенного и этим уже много сказано. Вообще-то они все бисексуалы, золотая молодёжь, а потому даже не гомики в чистом виде, а просто сексуально развращённые типы. Ну, эту дурь я из них рано или поздно выбью. Тут ведь главное вот в чём заключается. Они практически все москвичи, и мужики, и бабы, причём большинство баб и раньше были проститутками. Они потому и решили записаться в нашу повстанческую армию, что прекрасно понимают всю сложность своего положения.

Если относительно голубых, сидевших в "Титанике", у Максима имелась информация, то про проституток он мало что знал. Подумав немного, он с сомнением в голосе сказал:

- Ну, не знаю, Игорь. Это твой батальон, тебе и решать. Как по мне, то я их всех прямиком в Москву отправил бы.

- Не выйдет, - насмешливо возразил майор Завьялов, - в Москву они все мечтают въехать на белом коне.

- На одного они не поместятся, а табуном белых коней я тебе не позволю обзавестись. - Хмуро проворчал подполковник Первенцев и добавил - Хотя в одном я с тобой, пожалуй, соглашусь. Как знать, может быть война и в самом деле выдует у них всю дурь из головы. Так ты говоришь бабы и раньше были шлюхами? За что же это их из Москвы в Мордовию спровадили?

Игорь мотнул головой и сердито проворчал:

- Так московские власти решили зачистить первопрестольную от нежелательных элементов. Это на словах, а на самом деле они просто продали всех проституток в регионы. У московских ментов хватает и других, куда более доходных кормушек. Зато Москва сегодня чуть ли на самом первом месте в списке городов с высокой моралью.

Максим кивнул. Он уже читал об этом в тех материалах, которые отправляли ему по Интернету друзья. Московские власти действительно на словах перевоспитали всех проституток и они больше не стояли на трассах. Вместо этого в Москве появились фешенебельные публичные дома, в которых всё те же менты заставляли заниматься проституцией молодых, красивых девушек. Сегодня в России, как никогда ранее, была актуальна пословица - "Не родись красивой, а родись счастливой". На красивых девушек, родители которых были простыми работягами, велась самая настоящая охота и их не только заставляли заниматься проституцией, но и продавали тысячами за границу. Это был побочный бизнес высокопоставленных генералов ФСБ. Что же, тем самым они только подписали себе смертный приговор, как и все те люди, независимо от национальной принадлежности, кто истязал простой народ.

Как только повстанцы въехали в Кадошкинский район, на первом же посту ГИБДД были частично уничтожены огнём из "Винторезов" и "Печенегов", частично ранены полтора десятка находящихся там "федералы". На этот раз наёмников-молдован, самых жестоких и безжалостных из ментов. На посту осталось два отделения бойцов. Они сволокли трупы и раненых в небольшой овражек неподалёку, облили их бензином, бросили на вопящую от боли кучу вчерашних хозяев жизни две ёмкости с напалмом и подожгли. Максим видел через систему контроля и наблюдения, с каким презрением освобождённые зеки выполнили эту тяжелую обязанность, покарать негодяев. Никто не проявлял никаких эмоций и тем более не выражал радости по этому поводу, что его порадовало.