Stashe - Кайорат

Вдруг, я поймал себя на ощущении, что тяжесть, душившая все эти дни, исчезла. Снова чувствовался вкус жизни, ее радость и полнота. Значит, правда. Тоннель высасывал силы, делал раздражительным, угнетал. Еще ничего не изменилось внешне, но я снова верил, что смогу преодолеть трудности, ожидающие впереди. Смогу, хотя совсем недавно был готов к поражению. Покосившись на спутников, я заметил, что лицо Осириса просветлело, а Ишутхэ почти перестал хромать.

Дорога привела к дому похожему на перевернутую морскую ракушку, сложенную из полупрозрачных стеклянных кирпичей. Та Чуи проводили нас в отдельное помещение и оставили дожидаться новостей. Охрана у дверей отсутствовала, но мы прекрасно понимали, что не стоит нарушать договоренности и пытаться уйти. Да и куда? Та Чуи предоставили хорошую пищу, воду, относительную безопасность и покой. Передышка и своевременная. Когда стража ушла, Пилон поглядел на нас и фыркнул:

— Ну что, поздравляю. Один этап пути прошел успешно. Дракон наверху и он не знает, где мы. Значит, можем позволить себе краткий отдых. Наверняка здесь есть водоем. Желающие выкупаются. Да, следует отдохнуть и подготовиться к любому известию. Так как тоннель выжрал немало энергии из всех, лучше воспользоваться гостеприимством, пока оно на нас распространяется. Пожалуй, так, — конь подошел к окну, широкому квадратному проему и высунул голову наружу, — мило, — пробормотал он, — наверняка в этом доме собрана часть выживших. А поблизости и остальные. Нет смысла селить пострадавших далеко друг от друга. Я согласен с тактикой Чуи. Нужно держать всех рядом, тем более в сложившихся обстоятельствах. Но для нас это плохо. Перекусим?

Пилон осмотрелся. Мы грозной кучкой стояли около входа в некотором замешательстве и наблюдали за тем, как он бродит по помещению и громко сообщает о своих находках. Пол в помещении оказался мягким, выстеленный из темно-зеленого мха или чего-то похожего. Часть комнаты отделялось перегородкой, за которой, по словам Пилона, находился бассейн. Круг около семи метров в диаметре.

Слушая бормотание Пилона, его фырканье и тихое ржание, все немного расслабились и решились поесть. На мхе лежала тряпица с различной снедью. Расположившись вокруг нее, в молчании перекусили. Еда благотворно воздействует на любое существо, в этом я убедился лично. Хотя по-прежнему было не по себе от мысли, что мы пленники хоть и добровольные. Но, усталость после путешествия по тоннелю брала свое. Тильда свернулась клубочком и дремала. Бу-чо ушел в угол и осел там пупырчатой горой, тихо посвистывая. Пилон тоже лег, аккуратно скрестив передние ноги. Ишутхэ завалился на спину и, положив лапы под голову, уставился в потолок:

— А и хрен с ним. Я, пожалуй, вздремну. Будите, если что.

Осирис вытер жирные ладони о живот и пошел посмотреть на бассейн. Я присоединился к нему. За перегородкой на полу мха не было. Там лежала розовая, полупрозрачная каменная плитка, с мягким рисунком из белесых прожилок. Она светилась изнутри розовато-желтым светом и, оказалось, по ней весьма приятно ходить. Бассейн представлял собой круглую чашу, одинаково ровной глубины. Одной стороной он примыкал к стене, а у противоположной оканчивался удобным спуском, с широкими ступенями. Напротив спуска сверху постоянно лился поток воды, выглядевший словно небольшой водопад. Подойдя ближе, я смог рассмотреть скошенную трубу, торчавшую из стены. Как только вода достигала определенного уровня в чаше бассейна, она сама сливалась в круглую дыру трубы поменьше, сбоку.

Осмотревшись, Осирис потрогал воду ногой, а потом смело плюхнулся в бассейн. Я отпрянул, но брызги все равно попали на шкуру. Икуб нырнул и проплыл под водой от одного до другого края. Затем вынырнул, рассмеялся и поманил меня рукой:

— Она теплая, малыш. Не хочешь прополоскать свои перышки?

— Не особо, — буркнул я. Осирис махнул рукой и снова нырнул. Какое-то время икуб с наслажденьем плавал. Размеры позволяли ему это делать без труда. Я же ходил по краю бассейна, чувствуя, как намокают под лапами камни.

Свет потоками лился из узкого окна в стене, вырезанного почти под потолком. В городе я пока не видел стекол в оконных проемах, да и нужны ли они? Свет казался разноцветным — то голубоватым, то желтым, то оранжево-красным, и достаточно ярким, чтобы разогнать воспоминания о сумраке тоннеля. Но…где шепот травы и шелест листвы? Солоноватый привкус морского бриза, пряный и сухой пассат пустыни, свежий игривый ветер степей? Там, наверху, слепящий свет разгоняет по жилам кровь, рождая пьянящий восторг полета и свободы. Под лучами солнца крылья становятся ослепительными, а душа растворяется в пении ветра. Я не умею плакать. Иначе плакал бы.

— Хэй, малыш! — позвал Осирис. Я глубоко вздохнул и повернулся к нему. Осирис держал в руках плетенный пузатый кувшин, закрытый крышкой.

— Что это?

— Не знаю. Думаю, мыло какое-то. Там, за тобой лежит щетка, подай-ка.

Мне было неудобно разворачиваться, но я начал аккуратно пододвигать лапой щетку, и вот тут мокрые плитки сыграли таки свою роль. Поскользнувшись, я шлепнулся на бок и, не удержавшись, съехал в бассейн. Удалось быстро подняться на лапы, но у меня возникло жуткое подозрение, что ненароком утопил икуба. Проморгавшись, увидел ошарашенного Осириса стоящего на ступенях в обнимку с кувшином.

— Все же решил присоединиться? — чуть подрагивающим голосом поинтересовался он. Я чихнул и попытался выйти из бассейна.

— Погоди, Кайорат! — остановил икуб, — ты все жалуешься, что чесотка замучила, а вода успокаивает. А может мыло поможет?

— Ну, нет, — заворчал я и замер. Дивол! Икуб оказался прав. Осознал, что зуд, замучивший меня в связи с линькой, таинственным образом стал меньше, — Оооо. Да. Недолго если. Тихонько постою.

Осирис хмыкнул, подошел к краю бассейна и поставил кувшин. Откинул крышку и зачерпнул полные горсти бело-розового порошка. Стоило ему опустить руки в воду, как порошок на глазах вспучился и стал разбухать, превращаясь в пушистую кремообразную массу. Осирис распределил вещество по моей холке и между лопаток, потом, вооружившись щеткой, принялся тщательно тереть бока и спину. Я тихонько повизгивал от удовольствия. Нестерпимый зуд стал гораздо меньше.

— Ой, — вдруг сказал Осирис, испуганно глядя на меня.

— Что?

— Ты лысеешь, — в руках икуба клочья шерсти казались подозрительно большими.

— Неужели мыло? — огорченно произнес он, дергая себя за волосы, — но я то не лысею. Неужели дело в природе? Ничего не понимаю. Прости малыш, как обычно…

— Успокойся, — перебил я, — просто линька. Будь осторожен, не поранься. Чешуя гораздо грубее шерсти.

Вздохнув с облегчением, Осирис принялся скрести спину дальше. Из-за обильной пены находящейся повсюду, я не мог оценить последствия. Но подозрения охватили нехорошие. Вода продолжала литься и постепенно растворяла пену, унося ее в сток. Я подобрался ближе к водопаду и подставлялся под потоки. Осирис тоже поливал меня, помогая смывать остатки мыла. Волосы икуба превратились из пыльно коричневых в иссиня-черные. Его кожа блестела после купания и приобрела красивый маслянистый смугло-коричневый оттенок.