Stashe - Сегодняшний вчерашний день

Он стоял на крыльце и, облизывая потрескавшиеся губы, щурился на восход, с почти детским нетерпеньем ожидая появления солнца. Он просто не знал, куда еще бежать. И не хотел бежать. Весь мир представлялся ему огромной пустой деревней с хлопающими ставнями и промерзлыми, рассыхающимися доминами.

Внезапно, мужчина откинул голову и зажмурился. Мелкие крупинки первого снега падали на его лицо, прорезанное глубокими морщинами не столько возраста, сколько жизненных испытаний.

Как же ему хотелось в тот миг увидеть хоть кого-то живого, теплого, и эта отчаянная мольба превратилась в сухую ненависть к неизвестным, разрушившим некогда его мир, оставившим в наследие детям будущего куски плохо покрашенного картона вместо кремового торта.

Он открыл глаза и резко подался назад, от неожиданности. Мечты, имеющие тенденцию сбываться, подчас пугают куда сильнее ночных кошмаров.

Метрах в трех от него неподвижно стоял человек.

Мужчина несколько секунд смотрел. С трудом сглотнул, отчего кадык его судорожно задергался, а потом отпрыгнул назад, с неожиданной для своих лет резвостью, и, захлопнув дверь, прижался к ней спиной. Тишина. Только в ушах гулко отсчитывало секунды сердце, бухало молотом.

С улицы донесся смех.

Мужчина плотнее прижался к двери и невидяще уставился перед собой. По щекам его катились слезы, ужаса или счастья…

Янат открыла глаза, вздохнула едва слышно и перевернулась на бок. Приподнялась, подперев голову рукой, и какое-то время лениво наблюдала за мужчиной, лежащим на полу. Кэро выполнял странный комплекс упражнений, напоминающий диковинную помесь из растяжек и силовых поз. Шептунова с удовольствием смотрела экзотический спектакль, тем более, ей еще не доводилось наблюдать столь интимных сцен с участием знакомого незнакомца с Птаира. Впрочем, раньше она не просыпалась с ним в одной комнате. Ну, если быть до конца объективной, раньше она не открывала глаз в одной с ним постели. Правда и сейчас момент получился смазанным, поскольку вчера Янат плохо соображала, в голове ее царил полный кавардак, воспоминания прошлого наслаивались на настоящее и еще эта сбивающая с толку внешность птаирианца… ну, и формально он уже встал, а она еще валялась на колючем соломенном матрасе.

Яна готова была клясться, что последнее, чего хочет — проснуться с мужчиной, который с одной стороны отлично проделал работу, а с другой поступил как распоследняя сволочь в отношении нее. Именно так, как она сама повела бы себя. И потому анализ причин собственного поведения Янат делать не собиралась. Самоедство, поиски истины, какого черта и главное, ради чего? Да, она злилась. Но с другой стороны, в некоторых ситуациях эмоции необходимо отложить на потом. А вот несостоявшийся разговор следовало продолжить.

— Проснулась? — Кэро неожиданно повернулся к ней, и Шептунова поморщилась, притворившись, что зрелище полуголого мужчины ее совершенно не волнует.

— Пора поговорить, сохо. — Вежливо сказала она, допустив лишь немного иронии.

Птаирианец пожал плечами и неожиданно озорно улыбнулся:

— Это будет непросто. Вчера ты вырубилась на середине фразы. Проспала полдня и всю ночь как убитая.

— Послушай, — Янат села, небрежно откинув в сторону простынь и обнажая скрещенные в лодыжках голени, — мы не можем расслабляться, представляя, что находимся на отдыхе. Все очень непросто. Нужно быстро соображать, как поступить дальше. Я уже в такой же опасности, как и ты, а может и большей. Если местные психи поймут, что память ко мне вернулась это чревато глобальными неприятностями. Ты просто не понимаешь, насколько непредсказуем и умен Самойлов или кто он там, оборотень, нелюдь. У меня волосы на руках дыбом встают, когда я вижу его. Источник прямой угрозы. Ты, мой нежданный полюбовничек, первый кандидат на промывку мозгов в ближайшем же времени, усвой. Мне дали проболтаться с недельку, усыпили баснями про великолепное будущее и притащили на поле цветочков, аромат которых имеет сильное наркотическое влияние на организм. Когда я проснулась утром, уже в лагере, моя память была белой как туалетная бумага в сортире на станции, а в уши лилась заготовленная история про сволочей навий. С их пытками и насилием, вследствие чего я никогда не вспомню, из какой деревни меня похитили, но до конца жизни буду терзаться отрывками ложных воспоминаний. И меня почти месяц не беспокоили явные нестыковки, которые перли изо всех щелей. Не беспокоили, совсем. Понимаешь? Не знаю, как ты проделываешь фокус со своей внешностью, но представь, что будет, если ты потеряешь память, а лицо твое изменится? И вообще, что будет со мной, если ты потеряешь память? Мы можем еще какое-то время поиграть во влюбленную парочку, ну, а дальше то? Деревня не просто утопия, здесь все ненормально. Самое страшное, Кэро, я ничего не понимаю, совершенно. Я беспомощна перед будущим. Знаешь, меня всегда спасали мои способности: память, регенерация, приспособляемость. А против этого мне просто нечего выставить, просто нечего. Я боюсь… — Янат запнулась, с ужасом осознавая, что жалуется.

Птаирианец посерьезнел. Подошел к постели и сел рядом с Янат.

— Ян, а ты все-таки редкостная сучка. "Что будет со мной?" Сейчас не то время и не то место, чтобы обсуждать наше будущее, но, тем не менее, — он положил руку ей на колено, — не отталкивай меня, по крайней мере. Я буду рядом до конца, но взамен потребую поверить. В то, что говорю или делаю, не просить отчета и объяснений, пока не придет время, понимать, что внешне мои поступки не всегда соответствуют "правильно", однако помни, я ни разу не предал и не предам. Неизбежность судьбы то, что ведет нас за собой, Янат. Пути, средства — лишь маячки на туманной дороге. Значение имеет только отклик одной души для другой. Когда я ответил согласием на предложение навий, то с одной стороны страшно боялся потерять тебя, с другой, мой выбор был неизбежным и единственно правильным. Мысли о том, что ты живуча как кошка, отвлекали и укрепляли мою решимость, но больше так я не смогу. Эмпаты слабы в своей силе, парадокс. Наверное, выбор будет стоить мне карьеры. И ты так упорно выпячиваешь свои минусы, что за ними почти не видно плюсов, но их в тебе достаточно.

— Ты идиот, — прошептала Янат, с яростью откидывая его руку, — что ты знаешь? То, что я выросла в лабораториях как белая крыса? И в той никчемной жизни ничего от меня не зависело? Или что родители вывернулись наизнанку, чтобы купить свободу своему первенцу, а я, ощутив ее вкус, повела себя как настоящая избалованная сволочь, устраивала бесконечные демарши, ругалась с начальством, не соблюдая совершенно никаких правил и норм. Бунтарка, видите ли! Отец оправдывал меня, используя всю свою власть, связи, авторитет, друг прикрывал — они работали на меня, чувствовали свою вину, жалели, пытаясь восполнить мою якобы ущербность перед прочими нормальными людьми. А я культивировала в себе манию, превращая ее во флаг, под которым несла эгоистическую дурь. Я сообразительная, имею прекрасную подготовку и опыт. Да, конечно, мне бывает и больно и одиноко, но кому нет, а? Меня не изгоняли с планеты, от меня не отказывались родственники, я не теряла близких. Однако мне настолько удалось запудрить всем вокруг мозги, заставить поверить в то, что они чем-то обязаны! Что они уроды, счастливые и свободные, а я жертва обмана и несправедливости. Люди устают испытывать чувство вины, она перерождается в неприязнь, ненависть, презрение. Инга не выдержала первой. Ждана обижена на меня, родители, ну, они родители…посмотри, Кэро, я ни с кем не могу нормально общаться, люди меня ненавидят. Не стоит мне сочувствовать и плести бредни про наши связанные воедино судьбы, лады? Боги, это же отвратительно, примитивно как-то. Ученые отпустили меня не просто так. Я просто бесполезна, а вовсе не уникальна.