Елена Лобанова - Без Предела

— Да каждую из них надо учить месяц! — Аэрлис кипел от негодования.

— А они даже начало слушать не стали. Тогда я предложил им две других. Кто бы мог предположить, что они не выберут первую, с оправдательной мотивировкой?

— Это как?

— Это так: "Меня с детства даже мать не любила, что не день она меня скалкой била. Не любил меня с рождения папа. Папа тоже бил меня, но лопатой". А вот в конце как раз тот самый оправдательный элемент: "А вот если б нас любили и не били, то тогда б мы никого не убили". Но она им тоже не понравилась. Так что поют, что хотят. — Даэрос достал из тайника в стене шкатулку и поставил на стол. — Аэрлис, если тебе не нравится их выбор, сочини что-нибудь сам. Такое, чтобы им пришлось по душе. Но прояви сострадание к заключенным, не заставляй их учить твои песни насильно. А то знаю я вас, Тёмных… Вот, держи свое украшение.

Аэрлис схватил кулон и выскочил из комнаты, хлопнув дверью. Даэрос только пожал плечами.

— Видишь, Пелли? Насочиняют себе несчастных существ и сострадают почем зря, но при этом совершенно не учитывают интересы тех, кому сочувствуют. Типичный Темный эгоизм!

Горы многократно отразили орочьи вопли, и всё стихло. Кто-то не выдержал, вмешался и прекратил вечерний концерт.

— Аэрлис? — Пелли решила, что Темный сорвался и утратил всякую жалость к кровожадным оркам.

— Не успел бы. — Даэрос не рассчитывал на такую быструю реакцию. — Ни дойти, ни дойти до состояния правильного отношения к нашим страдальцам. Это кто-то другой. Если ты уже дочитала очередной кошмар из жизни растений, пошли, прогуляемся и посмотрим, что происходит. А то у нас тюрьма останется без населения! — Даэрос решительно отправился к выходу.

Пелли отложила книгу и поспешила за ним.

— Нет, книга не про растения. Это — сочинение про мужчин и женщин.

— Приличное? — Полутемный опасался, что сестре рано или поздно достанется что-нибудь не совсем подходящее для её девического ума.

— Ну… Если не считать, что мужчины рассматриваются как ущербные, вывернутые в некоторых местах наизнанку женщины, то — вполне. Сестра Ниармиссе полагает, что мужчины — это недоразвитые зародыши женщин.

— А не слишком ли много недоразвитых? — Даэрос с такой теорией еще не сталкивался.

— Для последующего размножения — в самый раз. — Пелли припомнила все обоснования и поразила брата новым выводом. — Печальная жизненная необходимость. Но ты не волнуйся, Даэр, я тебя не считаю печальной необходимостью, а так же Нэрниса и даже Аэрлиса и уж тем более Веиласа… Хорошо, Сульса, Жры и всех прочих тоже. В общем, я пытаюсь найти доводы против. Но меня смущает наличие у мужчин груди при её полной дисфункции. Явный отголосок начальной стадии развития…

Даэрос споткнулся и чуть не пересчитал ступени. Сестра не просто читала, а ещё и помнила достаточно точно, что она вычитала. Поправить эту самую дисфункцию он никак не мог. Но тлетворного влияния дурной литературы закономерно опасался.

— Как насчет мудрого замысла Творца, а?

Пелли кивнула.

— А замысла никто не отрицает. В этой книге как раз и доказывается, что замысел был продиктован необходимостью. Сестры считают, что необходимость заключалась в том, чтобы создать некое подобие женщины с чётко определенной задачей… М-м. Ну, это… чтобы оплодотворять — и всё!

Арк Ктэль шел к выходу из подгорий и размышлял. Слишком умная сестра шла и вздыхала следом. Похоже, проблема доводов пока еще была не решена. Ко всему прочему он теперь боялся, что сестра может случайно выдать себя чрезмерной образованностью. Вайола, роль которой ей предстояло сыграть, не читала такой литературы, да и не могла. Когда сзади раздался голос Пелли, Даэрос чуть не подпрыгнул.

— Я за равноправное решение, вот!

— В каком смысле?! — Эти нетипичные речевые обороты уже начинали его изрядно пугать.

— В том смысле, что Творец не та личность, чтобы сначала делать, а потом ломать или переделывать. Что создал, то и создал. Как есть!

Даэрос с облегчением выдохнул. Ну, хоть равноправное — и то неплохо, а то он сам уже задумался о своем неправильном телесном строении.

— Только, вот что, Пелли. Не вздумай при Сестрах говорить такими длинными умными фразами. Вспомни, как говорит наша Воительница: айшак, укроп, выбраковка, случка, жеребец, кобель, стойло. Это всё, что она усвоила и у тебя должно быть слов не больше. Ни каких дисфункций!

— Конечно, Даэр. Я понимаю. Если речь зайдёт о строении тела, то я выпучу глаза и честно им скажу, что отродясь не понимала, зачем мужчине сиськи. Так подойдёт?

— Вполне. Пожалуй, я побегу, а ты догоняй! — Даэрос устремился к тюрьме Властелина, из которой донеслись жалобные вопли.

Купаться Жры так и не полюбил, поэтому считал свою ежедневную помывку подвигом, а трехразовое купание заключенных — справедливым наказанием. Когда у него было время, он заходил к узникам и дополнял наказание воспитательными речами. Сегодня у него время было. А ещё у Жры было замечательное настроение. Весь портрет Таильмэ он видеть не мог, но некоторые его части — вполне. Он удовлетворенно поглаживал живот и млел: сама Темная погладить себя не даст, а вот её изображение шипеть и больно кидаться камнями не будет.

В подземелье он застал своих помощников из гвардии Властелина, которые безуспешно пытались справиться с вечерней помывкой своих бывших вождей. Вожди не стояли на ногах, раздеться сами не могли, а мочить их в одежде Властелин запрещал. К тому же они пели. А кидать поющего в озеро очень опасно — захлебнуться может. Жры бы с удовольствием их утопил, но таких распоряжений не поступало, а значит, надо было терпеть их живьём.

При его появлении подчиненные бросили узников и построились, как учили. Когда Жры приблизился к свету одинокого факела, песня смолкла. Три частично раздетых орка поползли в угол от него подальше. Надо было показать пример, как правильно разбираться с предателями. Жры подтянул ремень и решительно двинулся извлекать нежелающих мыться из темного угла, в который они забились. Гвардейцы увидели спину командующего и истошно завизжали. Жры сразу понял, что их так напугало, и для пущего страха передернул плечами. Сульс говорил, что в ответ на это движение дракон будет хмуриться и злобно улыбаться.

— Шыдевыр, ык? — Подтверждений не требовалось. Наступившая мертвая тишина была лучше всяких слов.

Первого предателя Жры вытряхнул из остатков одежды довольно быстро и поволок к озеру. Зато двое других частично протрезвели и стали сами выпутываться из штанов. Залезать в холодную воду им совсем не хотелось, но неповиновение каралось принудительной помывкой.

Даэрос успел в подземелье как раз к финалу купания первого орка. Жры не собирался мокнуть по два раза на дню и купал заключенных так, чтобы его самого эта участь миновала — завязывал веревку вокруг туловища, закидывал куда подальше и тащил обратно пока не захлебнулись.