Антон Орлов - Искатели прошлого

— Сейчас ты получишь лечебную помощь, — сообщила Лайя, руководившая моим водворением в темницу. — Если будешь дергаться, у тебя прибавится порезов, — она усмехнулась, показав клыки, и положила изящную когтистую руку с алым маникюром на рукоятку кинжала на поясе.

Пожилая кесу обработала мне раны и смазала густой темной мазью синяки. Я поблагодарил ее на сескаде.

— Говори по-человечески, — приказала Лайя. — Нам надо учиться в языке… учиться вашему языку. Вот, смотри, это звонок, — она показала на кнопку в стене возле дверного косяка. — Из глупости не трогай. Если ночью будет холодно, позвони. Болеть нельзя. Ты виноват, но тебя отдадут твоим людям живого и здорового.

— Что будет с Дэнисом?

— Он собственность Наргиатага. Из-за тебя Гийом его избил, это плохо.

Камин растопили, комната наполнилась теплом смолистым ароматом горящих дров. Вряд ли я ночью замерзну.

Лайя ушла, но потом вернулась вместе с кесу, которые принесли кувшин с водой, тазик и ужин. Она выглядела рассерженной.

— Извините, нельзя ли еще какую-нибудь ширму, чтобы загородить вот это? — я показал на нехитрый санузел. — Вдруг вы зайдете, когда я буду сидеть на этой штуке…

— Хорошо, можно.

Состроив гримаску, она добавила:

— Пока я заботилась о твоих удобствах, другие пировали. Я все пропустила, они не оставили мне ни кусочка.

У меня хватило ума спросить:

— Ни кусочка чего?

— Гийома.

После этого мой собственный ужин не полез мне в глотку, хотя меню было вполне невинное: лапша со специями, жареная рыба (видимо, из горной речки), хлебные лепешки и травяной чай. Я через силу съел половину лепешки и выпил чаю. Позже притащили ширму из лилового шелка, с вышитыми листьями.

Утром наведался вчерашний уборщик, его зовут Бенедикт. Я извинился перед ним за то, что вел себя грубо, все-таки человек он уже старый.

— Да ладно, не сержусь, — он махнул рукой, такой же заскорузлой, как его ботинки. — Зато хоть энтого черного винограда отведал! И от Гийома избавились… — он понизил голос. — Нехороший был парень, я от него каждый раз ни за что, ни про что зуботычины получал. Он всем норовил сделать, как хуже, даже себе во вред, вот и допрыгался.

— Вы не знаете, что стало с Дэнисом?

— Что с ним станется? Я в верхних покоях не убираю, а теперь меня туда и подавно не пустят. Сожрал, почитай, что плохо лежало…

— Бенедикт, поменьше болтай с ним, — распорядилась кесу в кожаной тунике и облегающих штанах, которая стояла возле двери, широко расставив ноги и скрестив на груди мускулистые руки. — Ты должен здесь прибрать, а не говорить с этим человеком.

— Да, госпожа, — покладисто согласился старик и молча зашоркал веником по кирпичному с шафранными узорами ковру.

Бенедикт и охранница удалились, но в одиночестве я находился недолго. Дверь открылась, и вошла Эфра. Она снова была в джинсах и небесно-голубом свитере, как вчера вечером. Мне не нравились ее поступки, однако, глядя на нее, я холодел от восхищения и ничего не мог с этим поделать: мне редко доводилось видеть такие красивые лица. С ней можно сравнить разве что Зимнюю Властительницу, которая правила до наступления весны (но ту я видел только издали и на фотографиях) или Дэниса (но он парень, и к нему я давно привык).

Стоя возле двери, она меня рассматривала, и сейчас на ее лице не было того отталкивающего змеиного выражения, как при нашей встрече в Марсенойском парке. Когда она спросила, в чем я ее обвиняю, слова вначале застряли у меня в горле, но потом я сбивчиво, словно только вчера вышел из Леса, изложил свое мнение.

— Это все не так, как тебе кажется, — сухо сказала Эфра. — Я не спала с теми, кому назначала свидания.

Мне было без разницы, спала или нет. Я спросил:

— Вы не знаете, что стало с Дэнисом Кенао?

— У него было сотрясение мозга, Гийом треснул его затылком о колонну и располосовал ему грудь мечом. Сейчас он поправляется, Властитель его исцелил. После магического лечения Властителя никакие врачи не нужны — это я знаю по себе. Когда он забрал меня с Мархена, я была, фактически, на всю оставшуюся жизнь покалечена, а теперь у меня идеальное здоровье. Я сама медсестра, в этом разбираюсь.

Она подошла к камину, поставила на чугунную решетку ногу в узком красно-коричневом ботинке, опушенном мехом, по столичной моде. Бросила через плечо:

— Такое, как вчера, я раньше видела только в кино. Ничего себе представление! Если еще раз соберешься сбежать, предупреди, чтобы я не пропустила.

Я промолчал. Уж не знаю, что она подумала, но ей вдруг захотелось меня успокоить:

— Не бойся, за вчерашнее тебя наказывать не станут. Властитель соблюдает все договоренности с вашей Трансматериковой компанией, так что у тебя вроде как дипломатический иммунитет. Как бы объяснить, что это такое… — она слегка наморщила свой мраморный лоб.

— Я знаю, что такое дипломатический иммунитет. В книжках читал.

— А-а… — протянула Эфра. — Ну вот, видишь. Кроме того, Дэнис сказал, что начнет голодовку, если тебе что-нибудь сделают.

— И его голодовка будет иметь значение для Властителя? — я вспомнил о том, как Дэнис кричал, и о том баке со страшным содержимым, который видел в подвальном коридоре, и заодно прикинул, что для колдуна не проблема силком накормить того, кто отказывается есть.

— Спрашиваешь! — хмыкнула Эфра, словно речь шла о чем-то, само собой разумеющемся.

Я ждал, когда она уйдет, и стоял возле стены, скрестив на груди руки. При малейшем движении мои цепи звякали.

— Ты всегда такой нелюдимый? — с вызовом спросила Эфра. — Мог бы вести себя полюбезней.

— Я слышал, что стало с теми, кто вел себя с вами любезно. Их съели на другой день после вашего бракосочетания.

— Тебе-то какое дело? — она недобро усмехнулась, словно желая показать, что уж ей-то до них совершенно никакого дела нет. — Надо же темной гвардии чем-то питаться!

— Почему Властитель окружил себя кесу, а не людьми?

Меня давно уже это занимало, вот и рискнул спросить. В худшем случае она просто не ответит.

— Ну, во-первых, кесу не интересуют индивидуальные склонности того или другого человека, не совпадающие с общепринятой моралью, они ведь чужая раса. Во-вторых, они более дисциплинированы, чем люди. Властитель сразу предупредил, чтобы Дэниса никто пальцем не трогал, и даже если он попытается сбежать — брать его так, чтоб на нем не было ни царапины, а ты сам видел, как Гийом его отделал. Кесу ни за что бы так не поступили. Этот Гийом всем был поперек горла! — она опять усмехнулась. — Достал и людей, и кесу, Лайя с Ярансой давно точили на него зуб, но он был полезен, и Властитель его терпел — до вчерашнего вечера. Спасибо, что вы с Дэнисом его подставили.

— Мы его не подставляли. Он сам проявил инициативу. Наверное, тот еще был тип, если достал даже кесу.