Антон Орлов - Искатели прошлого

На следующее утро Лайя зашла проверить, не расшатаны ли кольца и в порядке ли цепи, а после завтрака появилась Эфра.

— Ради тебя я влезла не в свое дело, — сообщила она, улыбаясь. — Властитель разрешил вам с Дэнисом свидание, скоро его приведут сюда.

— Спасибо вам, — поблагодарил я.

— А ты мне за это будешь рассказывать о жизни в Лесу, хорошо?

— Сколько угодно!

Дэниса привела Лайя. Она уселась на пол возле камина, боком к огню — вроде бы и не смотрит на нас, и в то же время следит краем глаза. Она была похожа на изящного серого демона, погруженного в раздумья, и те, кто всерьез сравнивает кесу с демонами, увидев ее в багровых отблесках пламени, сразу начали бы вспоминать свои молитвы.

Дэнис был в теплом черном свитере, немного великоватом, и выглядел неплохо — никаких следов побоев после нашей неудачной попытки побега. Что он о себе рассказал, я здесь писать не буду, он же рассказал не для того, чтобы я пересказывал это устно или письменно, пусть даже в личном дневнике. Я в очередной раз убедился, что не очень-то хорошо понимаю других людей, пока мне напрямую все не растолкуют, и что-то от меня скрыть — пустячное дело. Я-то раньше думал, что Дэнис страдает из-за того, что никак не может наладить отношения с какой-нибудь девушкой…

— Ты разве не помнишь, что говорил в мой адрес Курконо? — спросил Дэнис. — Он и тебя за такого же принимал. Он ведь орал нам вслед именно это.

— Да стану я слушать, что орет каждый псих на улице! Но если бы ты сказал, что тебя это достает, я бы его заткнул. Попросил бы нашего юриста, чтобы компания засудила его за моральный ущерб.

Оказалось, это Властитель анонимно заплатил за учебу Дэниса в университете. И того Соглядатая он за нами послал, чтобы побольше узнать о Дэнисе, а в результате получил в глаз. И он же защитил мою машину чарами (значит, прав был старый механик из автомастерской, который сказал об этом!), благодаря чему нас не изрешетили пулями, когда мы проскочили между ведущими перестрелку отрядами.

— В общем, я не хочу отсюда бежать. Мои взгляды и политические убеждения остались, какие были, я не сторонник его режима, но… знаешь, я ведь только сейчас начал жить по-настоящему, — Дэнис взглянул на меня из-под упавших на лицо волос, и это не был взгляд счастливого человек. — Может быть, это отвратительно… И все-таки теперь я веду ту жизнь, для которой создан. Я останусь здесь, а тебя скоро передадут представителям Трансматериковой компании. Я попрошу его, чтобы с тебя сняли кандалы…

— Вряд ли он согласится.

Завораживающий, как темная вода, низкий голос Властителя нас обоих заставил на секунду замереть — не иначе тот использовал, ради драматического эффекта, какие-то легкие чары. К тому же я не заметил, когда он успел зайти в комнату, что само по себе странно.

Взглянув на Дэниса, он небрежно мотнул головой в сторону двери. Невесело посмотрев на меня, Дэнис вышел, и следом за ним серой тенью скользнула Лайя. Мне это беспрекословное подчинение совсем не понравилось.

— К твоему сведению, Залман, мне здесь все подчиняются беспрекословно.

"Кроме меня".

Я скрестил на груди скованные руки.

— Ты плохо усваиваешь уроки.

Мерсмон опять был в кесейской одежде из черной кожи, драгоценные камни на диадеме Властителя ослепительно горели в свете зловещей люстры с плафонами-черепами.

— Если вы снова хотите драться, снимите с меня оковы и дайте мне дуэльный меч. Так будет интересней для нас обоих.

Он насмешливо хмыкнул. Возникло уже знакомое ощущение, как будто у меня в черепной коробке роются чьи-то холодные бесцеремонные пальцы. Я попытался избавиться от них, вытолкнуть…

— Залман, это делается не так.

— А как? — спросил я сквозь стиснутые зубы.

— Ну, этого я тебе не скажу. Разве что сам найдешь способ… Любопытно, ты осуждаешь меня, но не за то, за что осудило бы большинство. При всей примитивности своего мышления ты поразительно тактичен и либерален, и у тебя вызывает неприятие только то, что ты трактуешь, как проявление жестокости. Это настолько редкая реакция, что я, пожалуй, кое-что тебе объясню. Что ты знаешь о чарах окаменения?

— От них каменеют.

— Молодец! — его жесткие губы иронически искривились. — Что тебе известно о последствиях, осложнениях?

— Я же не колдун, — напомнил я, начиная испытывать глухую злость.

— Правильно, не колдун — то есть, не специалист, однако берешься судить специалистов. У каждого, кто подвергался воздействию чар окаменения, если не принять мер, со временем развивается заболевание, схожее с артрозом — отложения солей, суставы теряют подвижность и постепенно каменеют. Кирсан не предупредил вас об этом, чтобы не потерять клиентов. Существует только одно эффективное лекарство — причинить человеку боль на грани выносимого, достаточно длительную. Кирсан этого не сделал. Полагаю, он побоялся, что ты пришибешь его, если он об этом заикнется. Я исправил его ошибку. Дэнис получил противоядие, в котором нуждался, артроз ему больше не грозит.

— Вы должны были объяснить все это заранее, тогда ему легче было бы вытерпеть.

— Залман, с точки зрения примитивного сознания это звучит ужасно, однако все же попробуй представить себе разницу между игрой в истязания и пресной медицинской процедурой.

"Нет, Кирсана я бы не пришиб. Другое дело — тебя!"

— Вот поэтому и будешь сидеть на цепи, — он усмехнулся, словно чем больше я злился, тем лучше у него становилось настроение, и, оглянувшись на дверь, повысил голос: — Эфра, можешь войти!

Она первым делом присела в реверансе, потом спросила:

— Мой господин, теперь вы разрешите освободить Залмана от оков? Он убедился, что с его другом все в порядке, и будет вести себя тихо.

— Я бы на твоем месте за него не ручался. Вдруг ему взбредет в голову спасти всех пленных или совершить еще какую-нибудь благородную глупость? Он посадит на голодный паек мою темную гвардию и разнесет половину замка до прибытия каравана. Он уже успел вызвать меня на поединок.

— Мой господин, прошу вас, не надо, простите его… — Эфра смотрела испуганно, и меня удивило то, что она так за меня переживает.

— Я не принял вызов, — успокоил ее Властитель. — Раз уж я, как утверждают мои оппоненты, являюсь воплощением абсолютного зла, в этом мире должно существовать и воплощение абсолютного добра, хотя бы одно-единственное, — он насмешливым кивком указал на меня. — Было бы жаль уничтожить такую редкость, правда?

— У него ссадины от оков, — жалобно сообщила Эфра. — На левой руке уже кровоточит. Пожалуйста, разрешите хотя бы забинтовать!

— Снимать с него кандалы нельзя, а в остальном можешь делать с ним все, что хочешь, — уже повернувшись к выходу, бросил Властитель. — На то время, пока он здесь, дарю его тебе.