Бернхард Хеннен - Меч эльфов. Наследница трона

Тарквинон заметил Оноре. Неторопливо спрятал пистолеты в седельную сумку и вынул из ножен тяжелый меч.

Ужасный удар поразил гнедого. Боевой конь перевернулся от удара. Оноре вытащил ноги из стремян. Почти в тот же самый миг конь рухнул на землю.

Оноре больно ударился о черную мостовую. Рапира вылетела у него из руки. Несмотря на шлем, защитивший его голову при падении, он был слишком оглушен, чтобы сесть.

Во рту примарх почувствовал привкус крови, но не был уверен в том, что это его собственная. Он поднял голову и осмотрел себя. Ноги онемели от удара о каменную мостовую, но казалось, были целы. Прямо рядом с ним лежал один из пистолетов с поворотным затвором. Он протянул руку. Стальная молния ударила сверху.

Оноре не почувствовал боли. Шок приглушил все ощущения. Он смотрел на свою отрубленную руку.

Одетый в черное всадник опустился перед ним на колени. Тарквинон!

— Значит, ты собирался лишить меня власти, — произнес гроссмейстер Древа Праха. Перепроверил, взведен ли курок, заряжено ли оружие. Затем поднял руку.

— Боюсь, путь твой оканчивается здесь, предатель. — Он направил оружие на Оноре.

Примарх повернул голову. В тот же момент прогремел выстрел. Убийственный заряд попал ему в висок прямо рядом с ухом.

Люк спрашивал себя, день сейчас или ночь. На голове по-прежнему была повязка. Было очень жарко. Тонкие одеяла он отбросил и все равно потел. Ночная сорочка прилипла к телу. Юноша прислушался.

Где-то вдалеке послышался звук, похожий на звуки каменоломни. Удар металла о скалу. Наверняка работают в руинах. Где-то кто-то храпел. Но Люк ждал другого звука. Тихого дыхания. Кто-то был здесь, в его комнате. Он чувствовал. Но кто бы это ни был, он не выдавал своего присутствия. Застыл неподвижно. Но дышать он все-таки должен был.

Молодой рыцарь задержал дыхание. Может быть, наблюдатель дышит в одном с ним ритме, чтобы он не заметил его. Тишина.

Легкие Люка горели. Он не собирался сдаваться. Неужели он ошибся? Это ведь всего лишь ощущение… Может быть, это ему снилось. Его мучил всегда один и тот же сон. Его уносили под воду. Что-то крепко держало его. Он хотел вернуться на поверхность, но не мог освободиться. И в конце концов был вынужден вздохнуть глубоко под водой. В этот миг он каждый раз просыпался от кошмара.

Больше удерживать воздух в легких он не мог. Глубоко вздохнув, он сдался. Дыхание нужно ценить. Сейчас все запахи казались ему утрированными. Мокрые простыни, каменная пыль, легкий неприятно-сладкий аромат. А вот и еще что-то. Знакомый запах… Угрожающий. Оружейная смазка!

Рыцарь почувствовал, как сердце забилось сильнее. Он в опасности? Сел на постели. Его повязка не пропускала даже тончайшего лучика света. Повернул голову. Ничего. Кто же там? Что ему делать? В опасности ли он? Королева подарила ему жизнь. Вряд ли она снова решит казнить его. Впрочем… Кто ж знает, что творится в головах у эльфов? А в городе должно быть тысячи тех, кто ненавидит его. Кто ненавидит всех людей. Он вспомнил слова Эмерелль. Он не знал, зачем нужны два больших корабля. Даже не догадывался. И если бы он руководил Орденом, то никогда не отдал бы приказа о столь позорном наступлении. Но к чему все эти размышления? Что было, то было. И он при этом присутствовал. Он мог понять чувства отца, потерявшего жену и детей, который тайком пробрался в эту комнату, чтобы перерезать ему горло. Или кто-то из искалеченных… У каждого в этом городе достаточно причин, чтобы отомстить ему.

Люк вспомнил ликование, когда его бросили в бассейн гавани. То, что сделала Эмерелль, — подло. Спектакль для народа. Но ликование мужчин, женщин и детей, стоявших на набережной, он мог понять. Он сам часто предавался по ночам мстительным фантазиям, после того как эльфы украли Гисхильду.

Он обессиленно опустился на подушки. Как ему теперь быть? С завязанными глазами ни сражаться, ни бежать он не может. Может быть, просто подождать? Нет! Он сам может решить свою судьбу.

— Мне очень жаль, что так получилось, — наконец сказал он. — Я не мог повлиять на поступки своего ордена. Я знаю, что это ничего не меняет. Я не прошу о жизни. Делай, что считаешь нужным. Я жду твоего решения.

Послышался голос. Мужчина или женщина? Он не понял ни слова. И воцарилась тишина. Казалось, прошла целая вечность. Храп стих. Но по камням по-прежнему стучали. Люк не знал, что еще сказать. Он напрягся. Неужели палач уже занес клинок над его головой?

Наконец он получил ответ. Прозвучал другой голос. Мягко и обиженно. И снова Люк не понял ни единого слова.

— Мириэлль говорит, что прощает тебя, — произнес кто-то.

Люк судорожно сглотнул. Представил себе ребенка, у которого не было руки. Маленькую фигурку. Ребенка, у которого рыцарский орден, которому Люк поклялся в верности, отнял все. Он закусил нижнюю губу. Ребенка, которым он был, когда чума, которую он не отваживался назвать по имени, отняла у него все.

На глаза навернулись слезы, пропитав повязку.

Снова послышался обиженный голос. Тихий и чужой. Он казался обеспокоенным.

— Мириэлль спрашивает, очень ли тебе больно.

Чувства захлестнули Люка. Он всхлипнул. Будучи не в состоянии произнести что-либо, он покачал головой.

Что-то коснулось его руки. Он почувствовал маленькие сильные пальцы.

— Мне… очень жаль, — запинаясь, выдавил из себя Люк. Попытался совладать со своими чувствами. Подавить всхлипы, поднимавшиеся у него из горла.

Он дрожал. Затем схватился за повязку на голове. Он хотел увидеть этого ребенка. Эльфийскую девочку, которой Новое Рыцарство разрушило жизнь и которая, тем не менее, смогла его простить.

— Не нужно этого делать!

Люк проигнорировал голос. Сорвал повязку и застонал. У него возникло такое ощущение, словно в глаза ему вонзились тысячи кинжалов. Комната была пронизана полотнами яркого света. Он услышал движение. Похоже, девочка отпрянула от него. По крайней мере, отпустила его руку.

Рыцарь опустил веки и прижал большой и указательный пальцы к глазам.

— Ты можешь ослепнуть из-за этой глупости. Кому ты сделал лучше? Можешь радоваться, что сейчас ночь.

— Ночь?

Люк осторожно приоткрыл один глаз, совсем чуть-чуть. Немного впереди в темноте вспыхнула широкая полоса света. Сбоку светился большой шар. А невдалеке он увидел фигуру, всего лишь на расстоянии вытянутой руки. Худенькая, непропорциональная. Схематичный силуэт казался асимметричным. Вот это и есть Мириэлль. Он закрыл глаз. В нем снова вспыхнули чувства. Он хотел сказать так много, но не находил слов.

— Спасибо, — вот и все, что смогли произнести его губы.

Голос старшего перевел. У Люка возникло такое ощущение, что он знает говорящего. Но существовал только один из народа эльфов, не считая Эмерелль, кто разговаривал с ним. Тот предводитель рыцарей, которые пришли, чтобы забрать Гисхильду из Валлонкура. Воин, которого он вызвал тогда на дуэль и который подарил ему жизнь.