Грегори Киз - Адский город

Сул взвыл и взмахнул рукой — с его пальцев сорвалась огненная капля, один в один похожая на ту, что сожгла Шарву на берегу ручья. Но теперь пламя бессильно вспыхнуло, отражаясь в подвижных нитях, и иссякло. Аттребус кинулся вперед, рванув из ножен Высверк, но преодолел лишь пару шагов — нити уплотнились и сковали его движения. Принц застыл, не в силах пошевелиться — свободными оставались только голова и шея.

— Я бы попросил вести себя прилично, — невозмутимо проговорил Вуон. — Вы же у меня в гостях!

Он резко сел, а отростки потянулись ему навстречу, сформировав удобное кресло.

— Ты стремился сюда, чтобы убить меня, как я понимаю? — спросил он Сула.

— А ты как думаешь? — клокочущим от ненависти голосом отвечал красноглазый.

— Именно так я и думаю, просто выразил это в форме вопроса.

— Ты повинен в смерти Илзевен! Ты разрушил наш город и всю страну, обрек мой народ на скитания по свету! И ты за это заплатишь!

Вуон задумчиво покачал толовой.

— Ничего из перечисленного тобой, Сул, я не совершал, — мягко произнес он. — Это же твоя заслуга. Разве ты не помнишь?

Сул бился, как рыба, в тщетной попытке приблизиться к врагу хотя бы на дюйм.

Вуон лениво пошевелил пальцами, и гладкие лозы зашелестели, по ним пробежала волна. Мгновение спустя перед каждым из людей появилась маленькая красная тарелка, наполненная желтыми шариками, похожими на ягоды. Вуон взял один из них, сунул в рот. Легкий зеленый парок вырвался у данмера из ноздрей.

— Ты должен рассудить нас, — сказал он Аттребусу.

— Не уверен, что мне этого хочется.

Безразлично пожав плечами, Вуон повернулся к Сулу.

— Илзевен умерла, когда Министерство Правды рухнуло на город, мой старый друг, — вздохнул он. — А упало Министерство только потому, что ты разрушил инжениум, удерживающий его в воздухе над Вивеком.

— Ты высасывал из нее жизнь! — В голосе Сула звенело обвинение.

— Да, но очень медленно и осторожно. Она жила бы еще много месяцев.

— О чем вы говорите? — вмешался Аттребус. — Сул, о чем он говорит?

Данмер не ответил, зато Вуон вновь обратил внимание на принца.

— А он рассказывал тебе о Министерстве? О том, что мы изобрели, дабы удерживать его зависшим над городом?

— Да. Вы крали души.

— Мы не смогли придумать другого способа, — словно оправдываясь, произнес Вуон. — Нам нужно было выиграть время. Вначале мы убивали рабов и осужденных преступников. По десять человек в день. А потом я нашел способ, как использовать души, не убивая их обладателей. Хотя далеко не у всех людей души были — как бы это выразиться понятнее? — достаточно большими. Нам приходилось использовать по двенадцать человек за один раз. Довольно расточительно… А Илзевен я выбрал потому, что у нее была правильная душа.

— Ты выбрал ее потому, что она никогда не полюбила бы тебя! — горячо возразил Сул. — Она любила только меня!

— Мы всегда соперничали, ты и я, — сказал Вуон рассеянно, будто напоминая прописную истину. — Еще с детства. Но мы были друзьями — до того мгновения, как ты ворвался в зал, где стоял инжениум, и попытался отнять у меня Илзевен.

— Я просто хотел освободить ее, — упрямо нахмурился Сул. — Если бы ты не начал сопротивляться, инжениум не взорвался бы.

— Ты всегда ставил себя и свои желания выше всего прочего. И теперь можешь наблюдать результат.

— Ты все перекручиваешь. Сам видишь, что произошло.

— Меня это больше не интересует. — Вуон пожал плечами. — Вы разыскали меч?

— Какой меч?

Глаза Вуона сузились.

— Я думаю, не нашли! Мои слуги его не принесли. — Он возвысил голос. Куда только девалось прежнее спокойствие? Аттребусу показалось, что он слышит безграничный гнев и жестокость в тоне данмера, внезапно выкрикнувшего: — Где он?!

— Для чего он тебе? — спросил принц.

— Это тебя не касается!

— А я думаю, все, что связано с тобой, касается меня! — резко ответил Аттребус. — Неважно, что случилось в прошлом! Ты сейчас убил тысячи безвинных людей! Все обитатели Чернотопья…

Вуон откинулся на спинку кресла и вновь принял расслабленный и равнодушный вид.

— Не могу этого отрицать.

Неожиданное, сделанное как бы между прочим признание огорошило принца.

— Но почему? — спросил он, когда обрел дар речи.

— Посмотри вокруг. Разве здесь не красиво?

Неосознанно Аттребус огляделся по сторонам.

— Да, — вынужденно согласился он.

— Это — мой город, — сказал Вуон. — Мой мир. Я делаю все, чтобы защитить его.

— Разве это защита? Уничтожать мой мир, чтобы сохранить свой? Почему бы тебе не высасывать души из обитателей Обливиона?

На мгновение принцу показалось, что Вуон всерьез обдумывает его предложение.

— Ума не приложу, зачем мне тратить попусту время, беседуя с вами, — наконец сказал данмер. — Скорее всего, мне нужно попросту вас убить.

— А почему ты не сделал этого до сих пор?

— Некоторые имеющиеся у вас сведения могут принести мне пользу. Попробуйте убедить меня, что вас следует оставить в живых.

— Вначале убеди меня, — упрямо заявил Аттребус. — Объясни свои слова.

Вуон потер губы большим пальцем и пожал плечами.

— Сул рассказывал тебе, как нас выбросило в Обливион? Как мы повстречали Умбру и как я договорился с ним?

— Да. И еще как ты мучил его.

Усмешка Вуона стала зловещей.

— Это было, но вскоре наскучило. У меня не получалось мучить его больше, чем он мучил сам себя.

— Вот меня это не остановит! — рыкнул Сул.

— А ты нисколечко не изменился.

Красные тарелки исчезли, на их месте появились подносы с лениво шевелящимися оранжевыми гусеницами.

— Клавикус Вайл лишил Умбру возможности покинуть свои владения. А после твоего побега, Сул, он настолько уплотнил стены, что и я не смог бы уйти, даже если бы очень захотел. Единственный способ обойти его ограничение состоял в том, чтобы бежать и в то же время оставаться на его земле. По крайней мере, находиться в пути. Я построил новый инжениум, привел его в действие при помощи Умбры и той силы, которую тот украл у Вайла. Потом я обернул стены, ограничивающие нас, вокруг города. И закрутил их. Так мясник закручивает кишку, чтобы разделить колбасы. Так ребенок надувает и закручивает свиной пузырь, делая игрушку. И я крутил и крутил, до тех пор, пока город и гора, на которой он стоял, не оторвалась от владений Клавикуса Вайла.

Он надкусил одну из гусениц — та лопнула, выпуская на свободу бабочку, а Вуон тут же поймал ее за крыло и отправил в рот.

— Это случилось давным-давно, — продолжал он. — Мы плыли через многие владения и над разными землями, в Обливионе и вне его. Мы не можем покинуть остров, поскольку ограничения Вайла не утратили силу. Да я и не хочу отсюда уходить — я люблю это место, я его создал. Чтобы выжить в странствиях между мирами, мы были вынуждены стать замкнутой вселенной, на полном самообеспечении, со своим собственным циклом жизни, смерти и реинкарнации, континуумом материи и духа… И все это приводил в действие, всем руководил разработанный мною инжениум. Мы отказались от некоторых понятий. Например, от естественного порядка размножения — в нынешних условиях он оказался несостоятельным. Но при всем при том мы близки к совершенству. Все, что здесь есть, исходит из инжениума.