Сергей Арсеньев - Архимаг в матроске. Части 1, 2

- И при чём тут пирожки по два золотых за пакет?

- Элемент игры. Весельчакам скучно, они и развлекаются. А обычных людей они уже вообще за мусор считают. Мы-то с тобой совсем недавно стали магами, мы ещё помним, каково это - быть простым человеком. А вот лет через 200 мы, может, тоже весельчаками станем.

- Ну а пирожки-то где?

- Когда весельчак выполняет задание своей Игры, он, по их собственным правилам, платит за еду и услуги золотом вместо меди. Так пакет с твоими любимыми пирожками стоит 2 медяка. А весельчак платит за него 2 золотых. И так везде. Во время своей Игры весельчаки за всё платят в 10 тысяч раз дороже. А им всё равно. Не их же деньги, а Академии. Вот и платят.

- А смысл?

- Страх. Игра. Весельчаки хотят ощущать себя богами.

- И что тут страшного? Ну заплатил он 2 золотых вместо 2 медяков. И что?

- Леона, когда весельчак платит за еду золотом, то этим он как бы говорит окружающим: "Я весельчак. Сейчас будут трупы!". Об этом вся страна знает. Ты прямо как с Луны свалилась.

- Трупы? Какие трупы?

- Окружающих. Когда весельчаки в Игре, у них считается хорошим тоном убить несколько простолюдинов. Просто так. Для развлечения.

- Просто так убить людей? Для развлечения?! И Совет Магистров позволяет убивать невиновных для развлечения?

- Отчего же невиновных? Виновных. Убивают преступников.

- Брр... Ничего не понимаю. Если убивают преступников, то чего боятся честные трактирщики при виде золота?

- Они боятся стать преступниками.

- ?

- Леона, ты наш Свод Законов читала?

- Не-а.

- Так вот, согласно закону Академии, преступлением считается "оказание неуважения магу". Причём маг сам решает, было ему оказано неуважение или нет. И сам выносит приговор. И, как правило, сам же его и приводит в исполнение. Так что мы с тобой прямо сейчас можем подъехать к любому крестьянину и убить его на совершенно законных основаниях. Потому что он оказал нам неуважение.

- Как это? А если неуважения не будет?

- Будет. Если мы захотим, то будет. Докопаться всегда есть до чего.

- И так можно убить любого простолюдина?

- Любого. Кроме тех, на ком есть специальный знак члена семьи мага. На них этот закон не распространяется.

- По-моему, дурацкий закон. Убивать людей для развлечения...

- Может и дурацкий. Но он действует. Его приняли ещё на заре становления Академии. Тогда никаких весельчаков не было. А отменить сейчас не получается.

- Почему?

- В Совете Магистров много весельчаков. Они не дают отменить этот закон. Помнишь Ригорна? Так вот он - из весельчаков. И мессир Ниночек, который в теле 5-летнего мальчишки живёт, тоже весельчак.

- И люди терпят всё это?

- А куда деваться? Терпят. Да и весельчаки тоже ведь не круглый год играют. Так, иногда. Когда весельчак не в Игре, то он вполне безопасен для окружающих. И не так уж весельчаков и много. Их всего около 200 человек. Наши некроманты в своих лабораториях убивают людей раз в пять больше, чем все весельчаки вместе взятые. Однако их, тем не менее, монстрами никто не считает.

- Значит, когда я платила в таверне за обед золотом, люди думали, что я - весельчак и сейчас кого-нибудь убью?

- Ну да. Поэтому если ты начинала выказывать неудовольствие по любому поводу, то люди сразу решали, что это ты подводишь основу под то, что тебя не уважают.

- Маркус, а ты сам видел весельчаков, когда ещё не был магом?

- Видел. Один раз приезжал к нам в деревню весельчак. Он спать после обеда завалился, а вся деревня ходила на цыпочках, чтобы не разбудить его. Разбудить весельчака - верный способ умереть. Мы во всей деревне даже собакам пасти верёвками обвязывали, чтобы они не вздумали лаять. А то разбудят ещё.

- Так вот оно в чём дело... А я то думала, собачки болеют...

- Ладно, я домой поеду. Ты больше не пугай так людей, Леона. Не нужно золото светить в тавернах. Тебе 10 серебряных за глаза хватит, чтобы всю страну из конца в конец проехать.

- Спасибо, Маркеус. Удачи тебе. Привет Милке!

- Угу. Прощай!

- Иллидан, ты спишь?

- Не.

- А молчишь чего? Сказать нечего?

- А чего говорить? Ты же с Маркусом разговаривала.

- Ты сам сколько в таверне за ночлег платил?

- Пять медяков.

- А мне не сказал? Видел же, что я золотом плачу. Чего не предупредил?

- Так я это... думал, у магов так принято. Я про весельчаков не знал. Извини, Леона.

- Хорошо. Ещё один момент, Иллидан.

- Какой?

- Я, конечно, девушка весьма широких взглядов, но, всё же, талия у меня совсем не там, куда у тебя ручки сползли. Так что ты лапки-то свои шаловливые подбери, пока я их тебе не оторвала нафиг. Я понятно объясняю?

- Леона, останови!

- Ну что ещё?

- Останови! Мне нужно в лес.

- Скоро деревня. Там остановимся на ночлег. Потерпеть нельзя?

- Нет. Останови сейчас, Леона! Останови!!

Торможу Щелкунчика.

- Блин. Ну иди. Только недолго там.

Иллидан слезает на землю, некоторое время стоит неподвижно, а затем оборачивается ко мне и говорит:

- Леона, там лес плачет...

- Как это? Как плачет?

- Ему плохо. Там что-то нехорошее.

- А мы при чём? Садись давай, скоро стемнеет. Поехали.

- Леона, так нельзя. Как ты не понимаешь? Там же лес плачет!

- Поплачет и перестанет. У меня задание есть. Я вообще-то спешу. Не забыл?

- Леона... Ну... Я не могу просто так уехать. Там же лес!

- Да ты кем себя вообразил? Ты что, решил, что ты Чип, а я Дейл? Или я для тебя Гаечка?!

- Эээ... ты о чём? Я не понимаю тебя.

- Значит так, Иллидан, мне на этот твой лес плевать с высокой башни. Плачет - ну и пусть себе плачет. Может, это у него депрессия, обусловленная повышенной концентрацией грибников этим сезоном. Скоро стемнеет. Я не собираюсь ночами носиться по незнакомому лесу, подвязывать веточки бечёвочками и ставить разным белочкам освежающие клизмы. Я понятно объясняю?

- Но... как же... там лес плачет... Леона...

- Ты едешь со мной или остаёшься тут вытирать лесу слёзы платочком? Я уезжаю.

- Я... я не могу уехать. Нужно помочь лесу!

- Ты свой чёрный плащ где оставил?

- Чёрный плащ? У меня не было чёрного плаща.

- Зря. Без плаща ты слабо похож на Ужас, Летящий на Крыльях Ночи.

- ?

- Счастливо оставаться, юный натуралист! Привет белочкам!..

Какие, оказывается, колхозники милые и добрые люди. Всё оказалось так просто! Когда я сегодня, держа на плечах воротник из живой лисицы, положил на стойку в таверне не три золотых, как обычно, а 1 серебряную, народ как прорвало. Посетители перестали изображать из себя скульптурную композицию, трактирщик расслабился, в зале вновь зазвучали пьяные голоса.

А когда я заказал всем присутствующим пива за свой счёт, то меня даже хотели качать на руках. Впрочем, поскольку абсолютно все посетители были мужского пола, то я очень сильно подозреваю, что качать на руках меня хотели не только и не столько из-за пива.