Юлия Сотникова - Танцующая со Смертью

— А… Ну что ж, это многое объясняет. — Внезапно поддавшись вперед, она схватила меня за подбородок, притягивая к себе мое лицо. — Ты еще так юна, девочка, но в глазах уже столько боли и печали. А еще безумная усталость и обреченность. Почему?

— Кажется, мы немного отошли от темы, — я аккуратно, но настойчиво вырвалась из ее цепких рук. — Вы так и не ответили на вопрос.

— Не доверяешь? — отодвинувшись, Риса грустно усмехнулась. — И правильно делаешь. В этой жизни мало кому можно доверять. Дрейгами называли детей смешанного ремесла. Или Гильдий, как теперь это называется.

— Но как? Во все времена существовал закон, запрещающий данные союзы!

— Но ведь о своей особенности ты знаешь, не так ли? — она лишь пожала плечами. — Ты не глупа, это видно, поэтому не мне тебе объяснять, как легко можно убедить людей во всем, что угодно. Истинную историю знают лишь единицы, дожившие до сегодняшнего дня. Во времена Древних никто никогда не разделял людей по Гильдиям и уж конечно, не запрещал эти союзы. Люди не враждовали между собой, дорожа своим временем и силами.

— А как же война с Нечистыми?

— Это не самый приятный отрезок тех времен, девочка. — Мне показалось, что эти воспоминания чем-то задели чувства Рисы, уж слишком напряженным стал ее взгляд. — Да, те, кого ныне вы именуете как Нечистые, предали своих отцов, однако это не мешало многим парам любить друг друга, являя на свет детей разных рас.

— Вы хотите сказать, что люди и нечисть…

— Я ничего не хочу сказать, малышка, все, что есть у меня в голове, я говорю сразу и на прямоту. Итак, я ответила на твой вопрос, теперь очередь за тобой. Что ты здесь делаешь, дрейге?

— Я просто пришла помочь, — мне стало очень неуютно под ее пристальным взглядом васильковых глаз, что, казалось бы, заглядывали прямо тебе в душу. — Я Чувствующая, мое призвание лечить других и помогать в беде.

— А разве здесь кому-то нужна помощь? — кажется, Риса действительно удивилась.

— Но вы ведь здесь живете… — я растеряно нахмурилась, абсолютно не понимая, что творится с этой женщиной и почему мне все время кажется, что меня дурачат? — Вы должны знать о болезни детей Дарракши-Лан!

— Боюсь, что я слишком давно не выходила наружу и уже не в курсе последних событий, девочка. — Встав, она подошла к одному из шкафов, что-то старательно ища в его глубинах. — Неужели Пьющие жизнь стали болеть? И тем более обращаться к людским лекарям?

— Я не могу поверить, что вы ничего не знаете! Вокруг Херроуш-Вил силовой барьер, не пропускающий никого, кроме воинов по духу, да и то не всех, обычному целителю сюда никогда не пробраться. А дети… Они умирают.

На миг Риса замерла, а после пожала плечами и обернулась, держа в руках небольшой поднос с двумя чашками чая, аромат от которого тут же поплыл по комнате. И как она может быть такой спокойной, после того, что узнала?! Да и вообще, как она, живя здесь, была не в курсе столь важных событий?

— С каких это пор людей стали заботить проблемы Дарракши-Лан?

— С тех пор, как начал назревать крупный конфликт между нашими расами. Не понимаю, как вы можете так говорить? — я была просто поражена происходящим. — Это же дети! Не они выбирали себе расу, не они начинали эту вражду. Они лишь хотят жить!

— Так значит, сюда могут попасть лишь Воины? — меж тем продолжила женщина, будто я не сказала ни слова до этого. — Но ты же целитель. Вероятно по одному из родителей, не так ли? Тогда получается, что второй был Воином. Интересно, кто: отец или мать? — на миг она прищурилась, внимательно всматриваясь в мое лицо (и что там такого интересного?), а потом довольно хохотнула. — Ну, конечно же, мать, как же я могла сомневаться! Я ведь права, девочка, твоя мать была Воином?

— Но откуда… — я была поражена.

— Откуда я узнала? — усмехнувшись, женщина вновь опустилась на диван, вкладывая в мои руки чашку с ароматным напитком. — Это очень просто: в тебе слишком много силы. В каждом жесте, взгляде, слове бушует пламя, которое не может жить ни в одном мужчине. Эта сила передается от матери к дочери из поколения в поколение, именно она помогает нам давать новую жизнь или жертвовать своей ради своего чада. Именно она дает нам стойкость и мужество изменять целые истории, противостоя в одиночку тысячным войскам. Эта сила бьется в груди у каждой женщины, но лишь у Воинов она превращается еще и в оружие. Ты истинная дочь своей матери, дорогая.

— Главное, чтобы этой силы хватило на помощь детям.

— Зачем тебе это? — она внезапно замерла, а мне показалось… да нет, я была просто уверена в том, что от моего ответа зависят несколько десятков жизней горящих в хрупких детских грудках и сердцах. Откуда я это взяла — не знаю, но в этот момент я знала одно: теперь все зависит лишь от меня.

— Я не могу по-другому. — Вскочив с дивана и поставив угощение Рисы обратно на поднос, я принялась мерить шагами маленькую комнатку. — Они всего лишь дети, в них будущее этого мира, поэтому они должны жить. Жить и радоваться каждому дню, каждой прожитой секунде. А не мучится от невесть кем насланного проклятья.

— Проклятья? — Риса, не отрываясь, смотрела на воду, словно что-то обдумывая.

— Да, все происходящее связанно именно с ним. Дарракши-Лан стали уязвимы для людских болезней.

— Вот как, значит… Ну что ж, — она вновь посмотрела на меня, и, к своему удивлению, во взгляде женщины я увидела интерес. Не озабоченность или неприязнь, которую многие люди испытывают к тем, кто связывается с Нечистыми, а именно интерес, словно происходящее ее весьма веселило. — Тогда тебе следует вернуться к своим обязанностям.

— А вы разве не пойдете со мной?

— Это не моя борьба, Рианоэль, а твоя. Да, именно твоя… Ведь имя определяет судьбу.

Внезапно поднявшись, Риса подошла к единственной в комнате, не загороженной стене, и провела по ней рукой, вычерчивая непонятный узор. Не прошло и секунды, как в стене образовался проход, напоминающий что-то вроде тоннеля.

— Видимо, здесь нам придется расстаться, дрейге. Мне было весьма интересно пообщаться с тобой, милая, и, не скрою, очень приятно. Ты заставила меня поверить, что этот мир еще не отжил свой век и есть еще надежда. До встречи, Чувствующая с душой Воина.

— До встречи, госпожа Риса.

Поклонившись, я пошла по проходу, запретив себе оборачиваться. Есть вещи, которые лучше не видеть. Есть вещи, которые лучше не знать. Но есть ведь еще и здоровое любопытство! Не удержавшись и почти уже выходя из тоннеля, я резко обернулась… И медленно выдохнула, ни капли не удивленная увиденным, я ведь сразу почувствовала, что что-то было не так. На другом конце прохода, понимающе улыбаясь, на меня смотрела молодая девушка с прекрасными и завораживающими глазами цвета первых васильков. В какой-то момент мне даже показалось, что она что-то собирается сказать, но та лишь взмахнула рукой, и проход закрылся, а я оказалась в просторной комнате, в которой не было ничего, кроме множества маленьких кроваток. И их обитателей. Кажется, я, наконец, нашла то, что искала.