Ольга Елисеева - Хозяин Проливов

— Почти наш пир, Арета!

— Окажи нам честь!

— Сама царица прислала тебя!

«Кто-то еще утром называл ее сукой», — подумал гиппарх.

Колоксай, поднявшаяся было, чтобы уходить, вынуждена была вновь опуститься на цветные подушки. Не уважить просьбу хозяйки она не могла, иначе нанесла бы ее роду несмываемое оскорбление. Да еще от имени царицы.

— Эй, кто там? — крикнула Ясина рабам, вертевшимся за пологом. — Лучшего вина моей самой почетной гостье!

Промедление в таких случаях было смерти подобно. Левкон схватил первую попавшуюся амфору — оказалось удачно, в ней плескалось желтое самосское вино — и мигом очутился возле Колоксай. Он осторожно наполнил ее килик, стараясь не перелить через край и не испачкать гостью.

Колоксай коротко взглянула на него поверх чаши. Левкон немедленно отвел глаза — раб не должен смотреть на свободного прямо, — но тут же встретил ее взгляд, отраженный гладкой поверхностью напитка. Он был трезвым и злым. Ей явно не хотелось оставаться здесь.

Поставив амфору на ковер, Левкон пошел на улицу к костру поторопить остальных слуг. Там работа кипела вовсю, не стоило и присматривать. Но когда он взялся за ручки плетеного ивового подноса, на котором старая Асай раскладывала сочные куски баранины, обернутые листьями конского щавеля, ключница вдруг схватила его за запястье.

— Сегодня ты уйдешь отсюда, — прошамкала она. — Кто посмотрел на кого через чашу, тот за тем и пойдет…

— Что ты несешь?! — огрызнулся Левкон.

— Клянусь ключами моей прежней хозяйки!

Он уже не слушал, с трудом вскинув поднос на плечо и балансируя под его тяжестью.

— Петух не пропоет, а тебя уже здесь не будет! — крикнула ему в спину Асай.

«Дров маловато, — подумал Левкон, боком протискиваясь в шатер. — Разнесу мясо, и надо рубить. Эх, черт, весь терн по балкам извели!» В палатке уже тяжело дышалось, и бывший гиппарх испытал облегчение, вновь выйдя на улицу. С час он махал топором, кроша высушенный топляк и тугие неподатливые ветки держидерева. Потом, весь взмокший, потащил чурки к костру, а когда вновь присоединился к рабам, носившим еду, в шатер уже мало кто из гостей ходил на двух ногах.

Многие расползлись по своим палаткам, другие заснули на полу возле стен, подгребя под себя подушки и ковры. Бери их сейчас и режь, никто дурного слова не скажет. Те же, кто оказался покрепче, вели с хозяйкой бесконечную игру в кости. Едва взглянув на посеревшее лицо Ясины, Левкон понял — дела плохи. Женщина была азартна, но на памяти гиппарха ей еще ни разу не удалось выиграть. Ни у кого.

Зная ее склочный драчливый нрав, остальные всадницы опасались играть с ней. Сейчас напротив Ясины, как назло, сидела Колоксай, которая, судя по мрачному выражению лица, тоже была не в восторге от развивавшихся событий.

— Почтенная Ясина, — цедила она, — давай отложим нашу партию до завтра. Ты выспишься…

— Ты хочешь сказать, что я пьяна? — Налитый кровью глаз хозяйки сверлил гостью.

— Я хочу сказать, — невозмутимо возразила Арета, — что ты уже проиграла большую часть своего имущества. Что у тебя осталось? — Женщина обвела взглядом шатер. — Добычу прошлого похода ты отдала. Запасное оружие тоже. Играть на боевую лошадь Тиргитао запрещает. Поставить на кон подарок твоей племяннице — это неуважение к царице…

— А отказ играть — это неуважение ко мне и духам моего очага! — заревела Ясина, мотая головой, как лошадь, на которую надевают недоуздок. — Я найду что поставить на кон. И отыграюсь! У меня есть рабы. Вон! — Она вскочила и, пошатываясь, двинулась к пологу. — Мальчишку и беззубую старуху ты, конечно, не возьмешь. А этот вполне сгодится. — Ясина вцепилась обеими руками в поднос, который держал Левкон, и изо всей силы дернула его на себя, так что мясо попадало на пол.

— Угомоните ее, — обратилась Колоксай к подругам Ясины, но те лишь развели руками, мол, нечего поделать, в таком состоянии она буйная.

— Она пьяна, — снова попыталась отнекаться от игры царская посыльная.

— Она всегда пьяна, — философски заметила Македа, поднимая с ковра кусок баранины и отправляя его себе в рот.

«Первая умная мысль в твоей пустой голове», — хмыкнул про себя Левкон.

— Ставлю его. — Ясина снова плюхнулась на пол, все еще держа плетенку в руках.

— Кого? Поднос? Барана? Или человека? — откровенно издеваясь, спросила Колоксай.

— Его. — Ясина потыкала жирным пальцев в грудь раба. — Против всего, что ты у меня выиграла. И захлебнуться мне кобыльей мочой, если я не отыграюсь!

«Ценное предложение». — Левкон стоял как вкопанный и наблюдал за происходящим без всякого видимого интереса. У него уже было восемь хозяев. Будет девять.

— Завтра ты будешь жалеть, — с расстановкой произнесла гостья, глядя в потное лицо хозяйки.

— Играй!!! — заревела та.

«Боги, какие же люди буйные!» — Колоксай взяла костяной шарик, зажала его в ладонях, потрясла и выкинула на войлок.

— Шестерка.

Лучшее из возможного. Трехликая Мать дважды подтверждает свое благословение.

Ясина с ненавистью вцепилась в костяшку, зажала ее пухлыми пальцами, трясанула и выпустила из рук, как дети выстреливают вишневой косточкой. Шарик пролетел через всю палатку и угодил одной из спящих всадниц в глаз. Та даже не пошевелилась.

— Македа, что там? Посмотри, — попросила гостья, потому что хозяйка уже хватала воздух ртом и была близка к удару.

— Два, — отозвалась бывшая телохранительница царицы. — Хоть я тебя и не люблю, но врать не стану. Ясина проиграла.

Она подошла к подруге и скорчила ей пьяную рожу:

— А ты, дура, не хотела со мной поделиться. Говорила, кость не по мне. Вот Колоксай и сгрызла твою кость. У нее зубы молодые.

Ясина в гневе попыталась встать, но не смогла. Она завыла, изрыгая мощный поток проклятий, перешедший в жалобное бормотание, хлюпанье носом и, наконец, свист.

— Захрапела, — невозмутимо констатировала Македа, оттаскивая подругу к стене и прикрывая краем войлочной кошмы.

— Завтра я все верну, — сказала Колоксай, обращаясь к тем, кто еще мог ее слышать. — Ясина была не в себе и не заслуживает того, чтоб лишать ее имущества. Тем более в собственном доме на празднике.

Гости одобрительно закивали головами: «Честный и благородный поступок», «Недаром ты в милости у царицы, Колоксай».

— Собери все, что она проиграла. — Арета показала Левкону брошенный на полу плащ. — И иди за мной.

— Почему не оставить вещи и раба здесь? — ехидно осведомилась Македа. — Раз они тебе не нужны.

На бледном, совершенно трезвом лице Колоксай зажглась кривая усмешка.

— Я знаю, как почтенная Ясина любит меня. Да и многие здесь тоже. — Она обвела глазами шатер. — Стоит какому-нибудь колечку закатиться за войлок, как она завтра же скажет, что я утаила наиболее ценную часть выигрыша и только прикинулась щедрой, чтоб заслужить похвалу царицы.