Ольга Елисеева - Сокол на запястье

Аид вернулся поздно ночью и вытряхнул Геракла из своей постели. Он поднял такой крик, словно впервые видел жену в объятиях другого.

— Зевс предупреждал меня, что ты блудливая сучка! — вопил он. — Как вся ваша порода!

— Я всего лишь ипостась Великой Матери. — невозмутимо отозвалась царица. — И не блудливее, чем Геро.

Аид остолбенел. Краска гнева стала заливать его от шеи к подбородку, уши уже пылали, как угли в костре.

— А вот вы все, — запальчиво заявила Персефона, — только и норовите залезть Афродите под юбку. Думаешь, я не знаю, что ты хотел стащить ее, да обознался сослепу, старый крот!

— Что?! — заревел Аид, багровея уже до самой макушки. — Как ты смеешь, женщина!

— Может, не надо? — шепотом из-под одеяла взмолился Геракл. — Не серди его еще больше. — он-то знал, что Персефона отвертится, а вот ему, грешнику, не стоило портить отношения с Аидом.

— Ерунда. — отозвалась царица. — Надо только разозлить его хорошенько.

— Ты еще смеешь шептаться со своим любовником! — владыка подземного мира рывком сдернул одеяло с кровати и в ужасе уставился на Геракла. Чудовищные размеры героя потрясли и его.

— Что? Съел? — фыркнула Персефона, соскакивая на пол и запуская в мужа сандалией.

Супруги начали бегать по комнате, швыряясь друг в друга чем попало. А когда Аид устал — он ведь уже был далеко не мальчик — Персефона залепила ему пощечину.

— Будешь знать, как без стука врываться в мою спальню!

— Твою спальню?! — тут глаза подземного бога полезли из орбит, он схватился рукой за горло и начал задыхаться.

— Воды! Воды! — как заученный урок, воскликнула Персефона и побежала к окну, схватив по дороге со стола кратер, из которого совсем недавно пил Геркл.

Она намеревалась перегнуться через подоконник и зачерпнуть из Леты. Но не тут-то было. Воды на этот раз не оказалось. Рука женщины черпнула пустоту и повисла в воздухе.

Потрясенная царица во все глаза глядела на опустевшее озеро, вокруг которого в унынии бродили жертвы Асфоделиева тумана. Им не было ни до чего дела, даже до смертоубийства в царской семье.

Между тем Аид тоже доковылял до окна. Его глазам представилась страшная картина. От озера через луг тянулся длинный канал, вырытый собачьими лапами. Верный соглядатай Кербер, отчаявшись уличить царицу, отвел всю воду из Леты в полноводный Стикс.

Теперь нельзя было водить за нос Аида. Но и озера забвения тоже не существовало, а души на Асфоделий все пребывали. Они дивились местным порядкам, во все совали свой нос и громко выражали неудовольствие, что здесь не так весело, как на Елисейских полях.

Аид схватился за голову и, бросив жену, помчался пешком к воротам, чтоб на время закрыть подземное царство. Геракл решил не дожидаться развития событий и ползком ретировался из спальни. Любая пещера могла вывести его на поверхность, но никаких темных лазов, за исключением шахт тартара, вокруг не было. При виде недавнего врага Танатос только заскулил и замахал крыльями.

— Убирайся! Смотри, что из-за тебя началось!

— Я бы и рад! — хохотнул герой. — Но как?

— Иди, иди отсюда! — демон вцепился недругу в руку и поволок по темному тоннелю. — Все разнес вдребезги! Что будет! Что будет!

— А что будет? — озадаченно спросил Геракл, почесав всей пятерней затылок.

— Не понимаешь? — напустился на него хозяин тартара. — Лета высохла. Врата закрыли. На той стороне за рекой народу собралась прорва. Скоро будут нас штурмовать. А мы и принять их не можем. Вод забвения нет.

— Это ваш пес нашкодил. — сплюнул под ноги Геракл. — С меня-то какой спрос?

— А вот какой! — со злобой воскликнул Танатос, отвесив герою хорошего пинка, от чего тот полетел вниз, в глубокую шахту, которой не разглядел под ногами.

Вокруг него раздавались стоны, плачь и адский хохот.

— Держитесь, дяденька. Уже недолго. — сказал над ухом чей-то писклявый голосок.

Геракл не мог сообразить, кто это. Он зажмурил глаза, его львиный плащ надулся, как зонтик, бивший снизу воздух мешал дышать.

Удар о землю сотряс тело Геракла. Вокруг щебетали птицы, чувствовалось свежее дыхание земного ветра. Сквозь короткие рыжие ресницы гиганта пробивалось яркое солнце. Где-то замычали коровы. Геракл разлепил веки. Он сидел на лесной опушке возле пещеры Гермеса, а из загона со скотом выходила нимфа Майя, держа полный подойник в руках.

Еще ни разу в жизни Геракл не испытывал такой радости при виде обычной коровы. Он вскочил на ноги, подхватил Майю в объятья и заплясал с ней на руках. Бедная женщина орала благим матом, сожалея о расплесканном молоке.

На ее крики из пещеры выскочили Гермес, Аполлон и перепуганная Ио. Им с трудом удалось освободить нимфу из медвежьих объятий героя, и в тот момент, когда Геракл гневно тряхнул своей львиной шкурой, из его мохнатого плаща на землю вывалился прозрачный, как дымок от костра, мальчик.

— Все-таки я подцепил в Аиде душу! — возмутился Геракл. — Это не мой ребенок. Клянусь преисподней!

Но его никто не слушал. Малыш и Аполлон во все глаза глядели друг на друга. Лучнику казалось, что он сходит с ума.

— Папа, ты меня видишь? — робко спросил мальчик.

— Если четно, почти нет. — Феб заставил себя смотреть волчьими глазами, хотя при солнечном свете это было очень неудобно.

— И как я тебе? — еще тише осведомился Асклепий. Он очень боялся не понравиться отцу.

— Ты похудел. — Аполлон взял мальчика за руку. — Ну что, Гермес, глина у тебя есть?

История с оживлением Асклепия закончилась немногим лучше, чем другие похождения Аполлона. Зевс не стал загонять ребенка обратно в Аид. Да и преисподняя была, честно говоря, на ремонте. Зато Феба за нарушение основ мироздания вновь примерно наказали. Решено было, что такой порочный бог не может научить сына ничему хорошему. Поэтому Асклепия отдали на воспитание мудрому кентавру Хирону. Отец богов надеялся, что тот привьет малышу уважение к власть предержащим.

С горьким чувством Аполлон покидал Фессалию. Он не знал, куда пойдет. Царь с царицей просили его остаться. Но их собственная судьба еще висела на волоске, и лучник не хотел усугублять положение, находясь в их доме. Впрочем, как только он покинул Адмета и Алкесту, боги совершенно утратили к ним интерес, и всеми забытые они прожили долгую счастливую жизнь. Наплодили детей, отстроили город и умерли в один день.

Сперва, правда, Зевс прикидывал, что это не порядок, и раз Алкеста воскресла, то пусть под землю спускается ее муж. Адмет был готов, но в царстве мертвых продолжался беспорядок. Ворота долгое время не открывали. Души, скопившиеся у Стикса, с горя кидались в реку и уносились к центру земли. Другие умершие хитроумно проникали в подземный мир через пещеры и разломы в земле, и, минуя суд, заселяли Асфоделий. Многие застревали еще в тартаре. Выдворить их не было никакой возможности. Елисейские поля совсем затоптали, и праведники спешно бежали на кораблях на Остров Блаженных, где их встречал удивленный Кронос.