Константин Костин - Планета Хаоса

Дверь оказалась не заперта, она бесшумно распахнулась, и мы вошли в залитый лунным светом огромный зал, где когда-то наверняка давались балы.

— Здешняя прислуга выше всяких похвал, — заявил, оглядываясь Гратон.

Я вздрогнул и внимательно посмотрел на него. Похоже, у сенатора начинается очередной приступ маразма. Какая еще прислуга?

— К чему вы это сказали, Гратон? — проклацала зубами Ана, непонятно, от озноба или от страха.

Тот, как оказалось, еще не выжил из ума окончательно.

— Посмотрите на пол, — произнес он.

Я посмотрел. Пол как пол. Паркет, вон он блестит в лунном свете. Блестит…Да, здесь действительно неплохая прислуга: последний раз убиралась лет сорок назад, а паркет по-прежнему натерт до блеска. В доме действительно нечисто. Хотя и чисто…

Мы постояли немного, озираясь по сторонам.

— Куда нам теперь? — нарушил я молчание, посчитав, что стой, не стой, а идти куда-то надо. Не будем же мы до утра на пол любоваться.

— Туда, — уверенно простер костлявую длань Гратон.

— А что там? — полюбопытствовала Ана, дрожавшая как неисправная электродрель.

— Спальни, — удивился сенатор. — Мы ведь пришли переночевать. Или я что-то не так понял?

— Откуда вы знаете, что спальни именно там? — подозрительно спросил я, ожидая услышать в ответ что-нибудь вроде: "Где же им еще быть?"

— В начале прошлого века все загородные усадьбы строились по похожим планам. Поэтому спальни для гостей — там, — отрезал Гратон.

— Почему для гостей? — не понял я.

— А почему мы стоим? — раздраженно воскликнула Ана, практически не стуча зубами. Ну, разве что чуть-чуть.

…Действительно, обсуждать вопрос о спальнях можно и двигаясь в их направлении…

— Хозяин обидится, — замогильным голосом пояснил сенатор. Мы с принцессой вздрогнули почти синхронно. Потом до меня дошло, что это был ответ на мой вопрос.

— Почему он должен обидеться? — продолжил я пытать Гратона, когда мы уже поднимались по совершенно не скрипучей лестнице на второй этаж.

— Ну как же. Мы же — гости. И если мы разместимся в спальне хозяев, это будет невежливо.

…Действительно, и как это я сам не подумал? Конечно же старика-призрака ужасно разозлит, если мы разляжемся на его кровати. То, что мы приперлись без приглашения его только обрадует…

До моей руки дотронулись холодные пальцы. Если бы Ана не окликнула меня по имени, то через секунду я умер бы от разрыва сердца. Не успел я ответить, как уткнулся носом в какую-то темную массу. На этот раз от инфаркта меня спас Гратон, который собственно и стоял передо мной.

— Темно, — констатировал он.

— Да, — подтвердил я. Что тут еще скажешь?

Оказывается, сенатор искал спички. Зажегшийся огонек осветил темный коридор с рядами дверей. Ведомые добрым светом, мы двинулись к ночлегу.

В спальнях стояли подсвечники с целыми, совершенно не сгоревшими свечами. Ночевать в одной комнате мы не могли по деликатной причине присутствия девушки в нашей лихой компании. Ночевать в разных спальнях мы не могли по той же причине: Ана наотрез отказалась спать одна. Гратон, при виде кроватей зевавший совершенно раздирающе, свалил всю тяжесть решения этого щекотливого вопроса на мои хрупкие плечи. Заявив, что его спальней будет вон та, третья слева, он взял подсвечник и отправился в указанном направлении. Было слышно, как лязгнул замок в двери, и почти тут же послышался оглушительный храп. Можно было подумать, что сенатор отрубился, не дойдя до кровати. Мы с принцессой остались наедине…

Ни спальня, ни кровать не шли ни в какое сравнение с королевскими. Кровать неширокая, комнатка маленькая и вообще…Видал я спальни и посимпатичнее… Ана пошевелилась, до меня дошло, что мы с ней стоим и смотрим на сие ложе, как будто никогда не видели ранее данного предмета мебели. Чтобы хоть что-то сделать, я подошел и аккуратно стянул покрывало. Простыни сверкнули ослепительной белизной, от них слабо, но вполне ощутимо пахло розами. Мы где: в заброшенном полвека назад доме или в роскошной гостинице?

— Ложитесь, ваше высочество, — приглашающим жестом протянул я руку и тут же, выбранив мысленно себя за тупость, отодвинулся в сторону от постели, и вообще отвернулся от нее. А то, знаете ли, жест вышел слишком уж приглашающим.

Ане было уже все равно, она скорее всего даже не заметила невольной двусмысленности. Она шагнула к кровати и замерла. Я непонимающе посмотрел на нее. Ведь хотела же спать…

— Эрих, — Ана смущенно взглянула через плечо, — не могли бы вы… — она изобразила пальцами какое-то кругообразное движение.

…Что ей…Ой, болван. Стою, пялюсь на девушку, которой необходимо раздеться, чтобы лечь спать. Нет, усталость определенно вредно влияет на сообразительность…

— Простите, Ана, я не подумал. Я пойду, спокойной ночи, — пройти я успел ровно один шаг.

— Нет!! — она вскрикнула как будто я хотел оставить ее в пасти лютого дракона, — Не уходите. Я…я боюсь…Мне страшно оставаться одной… — Ана краснела и бледнела.

— Но…как же… — я сам покраснел не меньше, — вам же надо…снять…

…Черт, ну как же сказать поприличнее…

— Ну…вы…Отвернитесь, — нашла она выход.

Отвернуться-то я отвернулся…Но уши ведь не затыкал. Поэтому все доносившиеся до меня звуки только увеличивали степень моего смятения. Все эти шорохи ткани, тихие чпоканья пуговичек, щелканье других отстегиваемых девичьих аксессуаров…Моя не в меру услужливая фантазия заботливо предоставляла мне картины того, что происходит за моей спиной, от чего мне становилось еще более неловко…Ну наконец-то. Шлепанье босых пальчиков по полу, шуршание простыней…

— Можете повернуться.

Я повернулся. Принцесса уже закуталась в одеяло так, что наружу торчали только распущенные волосы, золотой волной рассыпавшиеся по подушке. Осторожно приблизившись, я пробормотал:

— Спокойной ночи.

…Что я еще мог сделать? Поцеловать ее в щечку перед сном? Почитать сказки? Спеть колыбельную?…

— Эрих, — Ана выудила из-под хрустящих простыней руку и сжала мои пальцы, — посидите со мной. Мне страшно, — умоляющим голоском протянула она.

Я сел на краешек кровати. Бедная девочка…Приключения оказались совсем не романтичными…

— Эрих, — уже совсем заплетающимся язычком Ана попыталась еще что-то сказать, — Эрих…Я…

Все. Сон наконец одолел свою жертву. Пусть поспит. Тихонечко вытащив свои пальцы из крепко сжатого кулачка, я на цыпочках вышел в коридор. Мне предстояла одна не особенно возвышенная процедура…

Потребное помещение оказалось в другом конце того самого коридора, темного, как душа ростовщика. Нет, не туалет. Ванная, или, по крайней мере, какое-то ее подобие. Здесь я вытащил ноги из туфель и стянул носки. Отставив руку подальше я осмотрел предмет туалета. Да… Стоять еще не стоят, но к стене уже, пожалуй, прилипнут… В найденной тут же фаянсовой лоханке я постирал носки, повесил их просушиться, затем (гигиена, так гигиена) помыл ноги, запахом которых вполне можно было травить мух. Ну, что ж. Теперь можно постеречь сон принцессы. Как был, с закатанными до колен брюками и рукавами рубашки (рубашка, понятно, закатана не до колен, а до локтей), со снятым пиджаком, я раскрыл дверь и вышел в ярко освещенный коридор.