Сергей Сергеев - Адепт и гадалка

"Ах, да", — и он понял, что не так. Одежда. Просторный спортивный костюм и мягкие полукеды. В таком наряде своего босса он не видел никогда. Значит, сегодня приёма не будет.

"Наверное, так удобней", — подумал он, входя в привычный кабинет.

Кресло со стулом стояли на том же месте, как и при первом сеансе. Ноутбук сиротливо отсвечивал на столе, повёрнутый экраном в сторону окна. Проходя мимо своего стула, Андрей, как и прошлый раз, снял и повесил на спинку пиджак. Браслет пока не надевал, а просто держал в руке.

Мария остановилась на полпути между столом и креслом и наблюдала за ним.

"Что так прямо с наскока и начнём?" — задал вопрос сам себе Хрусталёв, направляясь в сторону кресла.

"Хотя, что тянуть, и так уже в цейтноте, не перегореть бы", — размышлял он, усаживаясь в кресло и не пряча своих мыслей.

"Да, да усаживаюсь поудобней, постараюсь расслабиться", — Андрей закрыл глаза и нацепил на запястье браслет.

"Где звуки чистой природы, музыка дождя и прочее? Где?" — спрашивал он сам себя.

Послышались шаги, щелчок по клавиатуре и, со стороны окна, сквозь шторы донёсся нарастающий шум дождя.

"Колонки на подоконнике", — прокомментировал он для себя ситуацию.

Лёгкая вибрация, браслет послушно исполнил волю хозяина. Время пошло.

Тёмное пятно статично, но он движется. Длинные искры летят навстречу и сверху, и снизу, и с боков. Сердце замирает, словно готовится к прыжку. Он не управляет уже собой, он не хозяин браслету. Сначала холодеют ноги, и он перестаёт их чувствовать.

— "Ты где?" — знакомый скан отвлекает.

— "Не знаю", — искренне ответил он.

"Я хочу туда за пятно, я хочу больше света. Я люблю…", — он не успел домыслить, чего он хочет и любит, пятно расступилось и яркий, ослепительный свет с лёгкой синевой поглотил его. Адреналин всколыхнул сердце, и оно завибрировало в бешеном ритме. Если бы не изначальное состояние покоя, оно достигло бы невероятных высот вибрации и наверняка не выдержало.

И вдруг — покой. Ровный мягкий свет, как вата окутал всё, струился вокруг и успокаивал его. Он ощущает всего себя самого. Странное знакомое видение заполняет его сознание: он лежит на спине, сверху над ним мощный светильник прямоугольной формы, поделённый внутри ещё на девять таких же. Свет очень яркий, но спокойный и не слепит. За светильником другие светильники на фоне голубого купола. Встроенные в них прямоугольники отделены друг от друга тусклыми мерцающими линиями. В каждом прямоугольнике — фигурка, также выделена мерцающим светом. Девять пиктографий человечков с расставленными руками и ногами занимают весь светильник.

"Всё было", — он вспомнил. Нет, ему разрешили вспомнить. То, что было внутри, оказалось на поверхности. Он всё знает — это материнский корабль, почти другое измерение, но не другое и не измерение. Иначе оттуда не вернуться. Он помнит, зачем он здесь, и они знают.

"Время выходит", — кто-то торопит.

"Да, они сейчас отпустят", — уверенно мыслит он.

Свет снова усилился, и сознание померкло.

Он очнулся. Сидит в кресле. Перед ним стоит Маша. Лицо её не естественно бело. Она напряжена. Она боится и ждёт.

— Всё хорошо, — успокоил её Хрусталёв, а затем спросил, — ты читала мои мысли?

— Да.

— Тебе всё понятно?

— Нет, т. е. мне вообще ничего не ясно, — скороговоркой ответила она.

Он осмотрел себя, как будто бы первый раз видел. Браслет на месте, но в каждой руке по браслету.

— Ах, да. Это тебе, — и он протянул совершенно гладкий браслет Марии.

Она взяла его боязливо и начала рассматривать.

— Так он же без кнопок, — удивлённо воскликнула она.

— Они тебе не нужны, мой браслет тоже без кнопок, — вяло пояснил он.

— Что будет с Виктором? — спросила она с надеждой.

— Это его память, — и он протянул ей другой браслет, но только с двумя знакомыми кнопками, ромбик отсутствовал.

Она не выдержала напряжения, сделала шаг и присела на стуле рядом. Вопросов больше не задавала, рассматривала браслеты и думала. Они оба были уставшими и опустошенными.

— Нам нужно немножко отдохнуть, — он, произнося ожидаемую фразу, снял браслет и прикрыл глаза.

Из колонок доносился шум моря и крик чаек.

"Не хочу море, хочу лес", — просканировал он свои желания, в отличие от прошлого раза раздражительной реакции на музыку не было.

В динамиках сменилась тема, сначала послышалось лесное эхо, создаваемое дроздом, затем разноголосое щебетанье птиц и журчание ручья. Андрею действительно почудилось, что он в лесу, и летний зной касается щёк. Природа щедро делилась, и силы восстанавливались, усталость, концентрируясь в верхней части головы в районе глазниц и висков, испарялась, истекая куда-то вверх в виртуальные кроны деревьев.

Так они просидели несколько минут, до тех пор, пока в проигрывателе Windows не закончился музыкальный файл. Хрусталёв снова открыл глаза, и оказалось, что в комнате он один. Когда и куда удалилась Мария, он это пропустил.

Вместе с усталостью исчезло ощущение, что он постиг что-то важное. Это важное и необычное снова становилось неуловимым и непознанным, ускользало, отодвигалось, но манило и звало за собой. Хотя, конечно, чем-то он и мог поделиться с Марией, тем, о чём они догадывались, но не решались сказать вслух и не предполагали, что, по сути, такое возможно. Увидеть чудо и остаться в живых — это и есть чудо.

Он попытался разбить событие на части, но оно казалось монолитным, и потому анализа как такового не получалось. "Пусть лучше она спрашивает, а я отвечу", — пришёл он к выводу.

Он нехотя поднялся с кресла и переместился к столу, снимать пиджак со спинки стула и одевать не стал, а лишь положил в карман браслет. Присел на стул и стал заново осматривать комнату, как будто бы его отсутствие в помещении было длительным, и здесь могли произойти значительные перемены.

Но всё было прежним, и к тому же, теперь это для него имело малое значение. Спиной почувствовал, как в комнату вошла Мария. Она прошла к креслу и взяла стул, чтобы переместить его на прежнее место за столом. Проделав это — она села напротив.

Руки её были свободны от чего либо, цвет лица восстановился и имел обычный оттенок, но мимика скована, а в выражении проявлялись напряжение и озабоченность.

"Браслеты прятала", — подумал Хрусталёв.

"Странно, почему я не подвергаюсь вторжению?" — задал сам себе он вопрос.

— Потому, что у вас в голове сейчас сумбур, вы сами не можете разобраться в себе, — ответили ему вслух.

— Как вы себя чувствуете? — поинтересовался Андрей у Марии, тоже перейдя на вы, — ведь на вас лица не было.

— Я уже второй раз наблюдаю такие вещи, а привыкнуть к ним не могу, — пояснила она.

— Что так страшно? — спросил Андрей и остановил взгляд на уровне её глаз.