Сергей Сергеев - Адепт и гадалка

— Ужасно. Моя психика подверглась сильнейшему стрессу, — отвечая, она прятала взгляд, отводя его в сторону.

— А у меня закрадывается сомнение, что всё это происходит в нашей голове и не более. Голова человека — это и есть иной мир, — произнося это, Хрусталёв невольно посмотрел на тёмный силуэт кресла у окна.

— А браслеты? — возразила гадалка.

— Но их наблюдаем только мы. Видения и перемещения — это всего лишь наши вожделения, многократно усиленные и превращённые в голограммы, которые мы ожидаем увидеть, вот они и мерещатся нам, — Андрей излагал опровержения, не веря в их убедительность, оттого и смотрел прямо перед собой на поверхность стола, будто пытаясь именно там отыскать подтверждение своим доводам.

— А что такое материнский корабль? — стараясь не вступать в полемику, продолжала расспрос Маша.

— Это искусственное сооружение, специально сконструированное для исследований и контактов, — Хрусталёв озвучил ответ так, словно отчеканил зазубренный текст.

— Ты видел их? — неожиданно переключилась она на новую тему и перешла на ты.

— Их невозможно увидеть, они не имеют физических тел, но для эффективности общения с нами на техническом уровне созданы машины, подобные человеку и с человеческим мышлением — это биороботы, — невозмутимо пояснил Андрей.

— С коровьими глазами? — живо по-детски поинтересовалась она.

— Возможно, — слегка запнувшись, ответил Хрусталёв.

— Так кто и откуда управляет роботами? — логичная постановка вопроса с прямолинейной формулировкой заставила ответчика призадуматься.

Повисла пауза, во время которой Андрей лихорадочно искал нужные слова и подбирал фразы, всем своим видом показывая, что он знает ответ, но не может выразить его вербально. Он даже хотел пошутить, мол, как собака — всё пониманию, а сказать не могу, но передумал и ринулся напролом:

— Они пришли из нашего прошлого и будущего в наше настоящее, чтобы предостеречь нас от ошибочного пути. Мы уже так далеки, и нам так тяжело подняться, что они решили спуститься к нам. Они — наши мысли.

Говорил он сбивчиво и отвлечёно, ответ получился расплывчатым и не содержал конкретики.

— А как же другие планеты и цивилизации? — продолжала гадалка сыпать ему новые вопросы.

— Существуют. Но какой смысл взаимодействия, если мы будем изучать их, а они нас. Этим самым ещё дальше отдалимся от главной цели, мы не станем ближе к Абсолюту, — декламировал он, будто читал невидимые субтитры, — и потом, как в народе говорят: "Если слепой поведёт слепого, то оба упадут в яму".

— Странно, я действительно думала, что они изучают наши души, — возглас Маши прозвучал разочаровано, с явным обращением к себе.

— Они изучают, стараются создать её аналог, психосублимированную субстанцию для биороботов, которая стала бы совестью машин, — высказывая гипотезу как уже подтвержденную, Андрей торопился, ему казалось, что он может потерять новые познания или просто не успеет их озвучить, его перестанут слушать.

— О господи! Откуда у вас такие понятия? Где вы их нахватались, — воскликнула удивлённо Мария.

— Не могу сказать, наверное, где-то и когда-то слышал, а теперь вот выплыло, — искренне ответил он.

— Я всегда думала и представляла, что душа — это жизненная энергия, которая действительно одушевляет и оживляет всё неживое, изыми её, и неминуемо наступит смерть, всё живое вернётся на круги свои, станет неживым, а тут такое наговорили, — пояснила она своё изумление.

— Так оно и есть, но она обладает ещё и психофизическими свойствами, которые могут меняться, улучшаться или ухудшаться, или становиться антиподными, — дополнил её суждения Андрей.

— Давайте оставим недоказуемое в покое, пусть метафизики с диалектиками спорят, — как можно мягче, чтобы не обидеть, но и не оттолкнуть, подвела черту под темой Мария.

— Принимайте это на веру, как аксиому, — не сдавался Хрусталёв.

Она промолчала и не стала возражать, сделала вид, что занята чем-то в компьютере. Андрей почувствовал умиротворение оттого, что ему удалось поделиться своими новыми мыслями без последствий, хотя недосказанного было ещё предостаточно. Он ожидал новой возможности высказаться, но первым начинать не хотел, чтобы не стать навязчивым и не перечеркнуть достигнутый результат. Однако он подметил в своих мыслях, что о Черникове обмолвились лишь незначительной фразой, значит разговор ещё впереди.

— Для чего они это делают? Я имею в виду: строят роботов, изучают наши души, а нельзя ли непосредственно воздействовать на наше психофизическое состояние, — то ли спрашивала, то ли рассуждала вслух гадалка.

— Нет у них такой возможности воздействовать на целую цивилизацию. Только через диалог, а чтобы диалог состоялся и был более убедительным, вот для того и нужны роботы, ведь мы верим только в машины, а доверяем лишь органам чувств, — оживился Хрусталёв.

— Не все же верят только в прогресс, многие и в бога, — ведя беседу, Маша продолжала держать свой взгляд на мониторе.

— Из тех, кто говорит, что верит в бога, очень мало любящих и верящих в него. Они скрывают словами свои дела, их нужно судить по делам их, — нараспев произнёс Андрей.

— Вы сейчас странно высказываетесь, как проповедник, — подметила гадалка с иронией и посмотрела собеседнику в лицо, — такое за вами раньше не водилось.

— Возможно истина одна, и ей не требуется других слов, — ответив так, он почувствовал лёгкое смущение потому, что, по сути, она была права, а ему никак не хотелось походить на проповедника, тем более религиозного, давало знать о себе старое атеистическое прошлое.

— И это всё они вам внушили за такой короткий промежуток времени? — продолжала атаковать Мария, нащупав в его психике слабое звено. Ей хотелось подавить те нравоучительные нотки, которые у неё на глазах пробивались в его новой манере полемизировать. У неё тоже было атеистическое воспитание, и желание быть паствой отсутствовало.

— Нет, конечно. Мне кажется, что мы все знали об этом раньше, но забыли, даже не так — информацию заблокировали в нас. А на материнском корабле её освободили, разрешили пользоваться. Я не говорил с ними, я прокручивал учебное кино, свою базу данных, они лишь слегка подправляли меня, — он тщательно подбирал слова, стараясь добиться не столько точности в формулировках, сколько отсутствия в них религиозного оттенка.

— Что вы о них думаете? — ей явно требовалось проверить его мышление.

— Что я думаю о них? Правы ли они? — Андрей сделал паузу, не заметив подвоха в её вопросе, и искренне высказался, — не знаю, делиться информацией в наше сегодняшнее время вредно для здоровья.

— Как же вы собираетесь дальше жить? Что делать? — гадалка продолжала тестировать партнёра на адекватность реализму.