Сергей Сергеев - Антимир

— Я тут воспользовался своими связями и навёл кое-какие справки, странный вы человек, Виктор из Возжаевска.

Черников насторожился, сердце застучало чаще, и прилив крови в область головы усилился, в ушах слегка зашумело, а сухость во рту стало ощутимой. "Сейчас из меня будут делать психа, попрекать больничкой". Собрав во рту остатки слюны, сглотнув их, слегка смягчив сухое горло, Виктор натужено спросил:

— Что же во мне такого странного?

— Вы горлышко-то промочите пивом, совсем голос потеряли, — сделал надменное ему замечание смотрящий и затем жёстко добавил, — по тебе тюрьма скучает, а ты всё форс держишь.

— Это вот так называется, брать на пушку? — старался, не теряя самообладания, защищаться Черников.

— На какую пушку? Изнасиловал одноклассницу, опозорил на весь маленький городок родственницу моего хорошего друга, вот теперь не знаю, что с тобой делать, то ли на кичу отправить, там таких ждут и голубят, то ли бандитам отдать, чтобы кастрировали, выбирай сам.

— Ваши связи — бабушки на завалинках, собираете сплетни и пытаетесь шантажировать нормальных людей, мелко и подло.

— Какие там сплетни, секс с Натальей Шабановой был? — и, не дождавшись ответа, Варев продолжил, — был, это уже не сплетни, а проверенная информация.

— Да мало с кем ещё у меня был секс, физиологическая потребность, не запрещённая законом.

— Слабое знание уголовного кодекса не освобождало ещё никого от ответственности, — нравоучительным тоном и со степенью превосходства продолжал издеваться Варев над Виктором, — статья тридцать первая, изнасилование, конец первого пункта: "… с использованием беспомощного состояния потерпевшей; — наказывается лишением свободы на срок от трёх до шести лет".

"Не зря бандиты поставили его смотрящим, разводит как лоха".

Тем временем смотрящий опустошив стакан на две трети, принялся снова за орешки, при этом продолжал оказывать вербальное давление на собеседника:

— Или ты надеешься ускользнуть от закона и укрыться в психушке? Так мы поможем, сделаем из тебя нормального психа.

— Что вы от меня хотите? — сделал тактическую уступку Виктор, но в душе он негодовал и думал лишь о том, как отомстит всей этой гоп-компании.

— Сотрудничества, сдай своего шефа, скопируй его диск с компроматом и все дела, а про одноклассницу со временем забудут, если сейчас волны не поднимать.

— А какие вообще гарантии?

— Какие гарантии? Нам нужно сотрудничество, мы специально никого не преследуем и мусорам не помогаем.

— Я подумаю.

— Думай, но недолго, диск нужен сегодня, а когда надобность в нём отпадёт, тебя сольют.

"Нужно создать тебе такие проблемы, чтобы ты забыл про меня".

"Всё, крепим маячок и уходим".

Черников демонстративно допивал пиво, поставив свой взгляд поверх отливающей золотым светом оправы очков смотрящего. Возвратив пустой стакан на стол, он поднялся и спросил Варева:

— Так я передам Алексею Ивановичу, что вы согласны.

— Ну, я же сказал, — промычал Варев, не поднимаясь и не подавая руки уходящему.

Созерцание природы на подъезде к детскому оздоровительному лагерю прервал телефонный звонок. Ухваткин нехотя посмотрел на дисплей, звонил помощник.

— Да, Виктор, слушаю, — раскрыв телефон, ответил Алексей Иванович.

— Хорошо, прошло без осложнений, но в упорной дискуссии, говоришь, — продолжая смотреть в окно автомобиля на сосновый лес, вёл телефонный разговор Ухваткин, — я ожидал, что он потребует компенсации, напуган взрывом, наверное, или хватку потерял.

В этот момент сосны, сдавливающие с обеих сторон узкую асфальтовую дорогу, расступились и обнажили большую стоянку перед воротами и сторожевым домиком. Домик больше походил на теремок из сказки, чем на КПП. Высоко над воротами набор металлических букв с уже вылинявшей за лето краской гласил: "Детский оздоровительный лагерь "Сосенки".

— Ну, ладно, подробности потом расскажешь, мы уже подъехали к лагерю, — произнёс Алексей и сложил две половинки телефона.

Оставив машину с водителем на стоянке, Ухваткин поднялся на крыльцо домика, по одну сторону входной двери, отсвечивая золотом на солнце, на стене висела табличка с извещением о том, что это детский оздоровительный лагерь, по другую — такого же размера вывеска извещала родителей о часах и днях посещения отдыхающих здесь детей.

Алексей усмехнулся, получалось, что приехал он не вовремя, но знал точно, что увидит свою дочь, а раз так, зачем вывешивать такой распорядок, который никогда не соблюдается.

Долговязый милиционер с лычками сержанта вежливо и терпеливо расспросил Ухваткина о цели прибытия, извинился за то, что дежурный по лагерю не на месте и попросил подождать в комнате для гостей. Ждать пришлось недолго, Катька появилась неожиданно, ворвалась словно ураган, прыгая сразу на двух ногах и выкрикивая:

— Папка приехал, папка какой же ты молодец, что приехал!

Она бросилась ему на шею, повисла и стала целовать, потом смутившись, так как пришла не одна, а в сопровождении воспитательницы, повернувшись к ней, отрапортовала:

— Виктория Викторовна, — это мой папа, Алексей Иванович.

Они традиционно поздоровались, как и полагается незнакомым людям, вынужденным по стечению разных житейских обстоятельств общаться между собой, и Виктория Викторовна тактично удалилась, оставив их наедине.

В комнате прохладно, но шума от работы кондиционера не было слышно, по всей видимости, агрегат находился в смежном помещении. Папа и дочка уселись на диван и стали рассматривать друг друга.

Катька в глазах отца казалась повзрослевшей и по-новому интересной, возможной причиной такой неординарности могла стать скаутская экипировка, вообще такой он её ещё не видел. Одета она была по-мальчишески, в шорты цвета "хаки" с многочисленными кармашками и всевозможными причиндалами, светло-жёлтую тенниску с тёмными застиранными пятнами на коротком рукаве, на ногах что-то вроде резиновых шлёпок, в которых обычно ходят в бассейн или на пляж, а на голове выгоревшая за лето бейсболка непонятных серо-зеленоватых тонов. На шее у неё красовался синий галстук, более похожий на обыкновенный платок.

Кожа её выглядела необычайно смуглой, летний загар покрывал все открытые участки тела, а там, где обозначились многочисленные вздутия от укусов комаров, не наблюдалось покраснений, как это обычно бывает на кожном покрое, лишённом загара, с белым естественным фоном.

— Пап, забери меня отсюда, я устала отдыхать, — начала дочка сразу же, после первого традиционного вопроса отца: "ну, как ты тут".

— Кать, у меня работа, бизнес, и потом, с кем ты будешь целый день? Ты же будешь одна, — отец начал выстраивать линию защиты от просьб ребёнка.