Ольга Гребенщикова - Переход

— Женщина из дома Экхарт, наследница древней крови, знающая дорогу к звездам, займет место потомка узурпатора.

— Ваша дочь знала дорогу к звездам?

Лорд Экхарт досадливо поморщился и пояснил недалекой приземленной собеседнице, к тому же иностранке:

— Дорога к звездам — это символ, означающий величие и славу. Так всегда говорят в этой стране.

Собеседница не пожелала усвоить урок краеведения:

— Как же, символ. Дорога как дорога… Сдается мне, вас провели, банально обманули. И даже, уж простите, подставили.

— В круге истины нельзя солгать.

— Разве вы не знаете, великий интриган, что не солгать и сказать правду — это не одно и то же? Объясняли мне маги, как действует круг — ерунда, сплошной формализм, обойти даже проще, чем наш допотопный детектор…

— Кто вы такая?

Принцу надоело слушать оскорбительную бессмыслицу и ничего не понимать. Хотя не так уж он не понимал. Кассандра заметила, он чувствует что-то, пытается вспомнить, не встречал ли ее прежде, но воображение у главы семейства оказалось не таким смелым, как у младшего сына. Она улыбнулась и негромко сказала:

— Вам и правда хочется узнать? У нас так много общего… — она оттянула вверх рукав куртки и показала тонкий шрам на запястье, — Наверное, это наша с вами семейная черта — вечно пытаемся сбежать в самый неподходящий момент…

— Кто вы?!

— Разве вы не знаете? Кассандра… ммм… так и знала, что забуду… в общем, светлейшая герцогиня Лорандевайс.

Принц, явно позабыв, кто кого здесь допрашивает, начал проявлять настойчивость, так что гостья решила — пора и честь знать. Задавать вопросы она любила, а отвечать кому попало — увольте. Она заботливо поправила скомканное одеяло, прикрыв кровавое пятно на матрасе, который поменяют в лучшем случае утром, и встала.

— Не надо больше этого… — она чиркнула себе пальцем поперек руки, — Все сделают за вас и, уж поверьте, гораздо профессиональнее. Доброй ночи, милорд, и пусть за ним последует добрый день.

Понял ли бывший заговорщик ее злую шутку, так и осталось загадкой. Он неотрывно вглядывался в озаренное тусклым светом лампы лицо женщины, как будто боялся упустить даже мгновение из времени, отпущенного ему, чтобы видеть ее и запечатлеть в памяти. Потому что остаток ночи, пока сон не сморит ослабевшего пленника, он будет вспоминать, где уже видел эти черты. И Кассандра могла поспорить, что вспомнит.

Вернув стражникам табуретку и пожелав не скучать, Кассандра поднялась наверх. Ей почему-то казалось, что в камере лорда Экхарта она пробыла всего ничего, но в замке за это время успели угомониться даже самые трудолюбивые слуги, в залах воцарилась блаженная тишина. Не сказать, чтобы воцарилась и темнота, неизменные светильники, наполненные сияющей магией, потускнели, но не погасли, спасая желающих побродить по ночным покоям от опасности заплутать в темноте. Спать по-прежнему не хотелось, свою положенную порцию сна Кассандра уже получила в избытке. Зато любопытство и какой-то опьяняющий азарт, ощущения, казалось, выжженные из ее души однажды и навсегда, влекли, звали вперед. Вот только куда?

Караульные не отличались разговорчивостью, поэтому с восьмым по счету партизаном Кассандра не стала церемониться, ласково поскребла ногтем тепленькое железное плечо и проворковала:

— Ну хоть ты ответь, сладкий мой, не молчи печально! Где башня короля Элвера?

— Два поворота налево и пятьдесят ступеней вверх! — процедил таки стражник.

То ли он считать не умел, то ли ляпнул наугад, но ступеней вместо пятидесяти оказалось не меньше трех сотен, и все по спирали. В нижней, самой широкой части башни, на лестнице обнаружилась единственная дверь, вернее, дверца, если судить по размерам, принятым в замке. Старая библиотека. Разумеется, запертая. А ведь именно эту дверь когда-то вышибли те, прежние заговорщики двух-с-лишним-вековой давности. Уж не отсюда ли отчалил папа Элвер в свое затянувшееся путешествие к звездам?

Лестница привела на самый верх, на большую площадку, окруженную каменной оградой почти в человеческий рост. Сквозь узкие ровные проемы (память предположила, что это бойницы, но без особой уверенности) виднелись огоньки внизу, в одном из многочисленных двориков замка, часовые на стенах, а дальше открывался вид на город, смутный, обозначенный в ночной темноте только редкими огоньками в окнах да факелами на улицах. Здесь, на площадке, тоже прохаживался стражник, ни он, ни "герцогиня" не возражали против общества друг друга.

Раньше, до перехода, Кассандре часто снились сны о незнакомых местах, в которых она точно не могла побывать, о городе, будто явившемся из далекого прошлого, но какого-то другого, очень странного прошлого. Выдуманный мир звал и манил, и вот кто-то отпер двери снаружи, чужой мир стал реальностью, сам ворвался в ее жизнь, не спросив разрешения. Событие, достойное кортежа с эскортом в психушку.

Кассандра уселась поудобнее в каменном проеме. Даже в ночи, в темноте, среди всеобщего сна она чувствовала над замком восхитительную, ни с чем не сравнимую ауру радости, как будто впитывала ее силу.

Ауру? Впитывала? Что за бред!

Возможно, когда-нибудь потом здесь станут праздновать минувший день как День победы. А она всегда больше любила ночи победы. Прохладный воздух врывается в легкие, бездонное черное небо и звезды, такие яркие, невозможные, ни на что не похожие чужие созвездия зовут знакомыми, но почти стершимися из памяти голосами…

Здравствуй, принцесса!…

Привет, папа!..

Так, не хватало еще тени отца Гамлета для полного счастья!

— Здесь таких отродясь не видели!

— Что?! — Кассандра не ожидала от стражника разговоров, и тут сообразила, что про Гамлета сказала вслух.

— Я говорю, леди, что никаких теней здесь не встречал! В смысле — привидений.

— Повезло…

Эта лестница и эта башня. И этот город. Он никогда не приходил в ее сны таким, как она увидела его сегодня утром, близким и полным жизни. Король Элвер не любил выезжать из столицы. И на столицу предпочитал любоваться отсюда, а не с городских улиц. Да и не любовался он вовсе, если верить слухам. Хорошо, если вообще помнил, что она у него есть. А между тем королю невредно почаще обращать взор на собственные земли и поменьше мечтать о чудесах Зазеркалья, а то недалеко и до беды. Только ведь все это — дела и делишки темного прошлого, чужого прошлого, верно? Или не верно?

Ночной ветер из темноты шептал о силе, звезды пророчили исполнение желаний, камень холодил ладони и напоминал, напоминал, напоминал… Это было странное чувство, ни с чем не сравнимое, неведомое, тревожное и приятное. Она здесь вовсе не незванная гостья. Ее приглашали, звали настойчиво, без пощады. Ей застолбили теплое местечко, и не только у камина. Ну и ладно. Как будто невидимый зверь нетерпеливо ударил хвостом, выпустил когти и снова спрятал, сладко потянувшись в свете звезд. Поиграем?..