Катерина Шишканова - Янтарин

— МИЛЛИ!!!

Дверь он снёс, даже не заметив, что выбил плечо. Ворвался в покои мачехи, безумным взглядом рыская по убранству комнаты. Кровать с балдахином, трельяж, ковры, полки со свитками, станок в углу — любимое развлечение молодой королевы на досуге, и вокруг вазы, горшки, кувшины. И нигде — Милли.

— Ваше Высочество, какого чёрта вы здесь забыли? — Веллерен ворвался в спальню королевы с другого входа, по пути сметая напольную вазу размером с небольшую лошадь. Ваза грустно крякнула и рассыпалась черепками. Ну надо же, а Фелиша когда-то эту махину с лестницы спустила и ничего — даже царапины не было…

Глаза вампира были жёлтыми-жёлтыми, если б не привычное высказывание в адрес недоделанных фениксов и обещание, впрочем, никогда не выполняемое, высечь задницу мочёными розгами, ни за что бы не узнал в этом звере домашнюю Пиявку. Прежде чем удивиться неожиданному, но вполне закономерному появлению придворного вампира, молодой принц мимоходом отметил, что его мачеху от увиденного хватил бы удар — над вазой она билась едва ли не месяц.

Сверху грохнуло ещё раз. Первым не выдержал здоровенный канделябр: величественно покачнулся и полетел прямо на застывшего под ним Феликса.

— З-зараза, ну и мощь, — Веллерен смазанной молнией метнулся к остолбеневшему мальчишке, вытолкнул его из-под стокилограммовой махины, рогами подсвечников вмазавшейся аккурат в то место, где они только что были, подхватил выпавший из ослабевших рук сколотый янтарный кулон.

— Веллерен, где все? — уже болтаясь на плече рванувшего наружу вампира спросил принц. Тот что-то ответил сквозь сцепленные клыки и принялся разгребать завал на выходе из крыла. Не успел — наружная стена осыпалась мелким крошевом и на них в упор радостно взглянула здоровенная изумрудная змеюка с жёлтыми гадючьими глазами. Второй этаж её совершенно не напрягал — даже шеи не тянула. Принц сглотнул. Прошлая встреча с драконом ему не очень понравилась, хотя впечатлений оставила на всю жизнь. А этот ещё и погабаритней раз в пять будет. С одной стороны хорошо — мелкие и вёрткие раздерут в клочья и не заметят, но в заваленном обломками палаце, где всего один прямой коридор и остался, только фугасной волны огня для полного счастья и не хватало.

— Была б моя воля, Феликс, я б вас так взмылил, чтоб вовек зареклись таскаться по рушащимся палацам, — вздохнув, сказал вампир, опуская принца на ноги. Дракон оскалился. — Передайте Таше: мне очень жаль.

И выпихнул парня наружу, прямо мимо раздувающей щёки драконьей морды.

Уже падая под лапы чудовища, Феликс почувствовал, как опалило жаром спину — огонь рванул в проломленную стену, выжигая до пепла некогда прекрасное убранство королевского палаца — ковры, гобелены, мебель… и вампира, пожертвовавшего ради спасения сунувшегося в пустой палац недоросля собственной трёхсотлетней жизнью.

Фелиша захлебнулась криком. Дракон из сна опустил морду к земле, вынюхивая ускользнувшего мальчишку, обшарил близорукими глазками землю…

— Эй, подруга! — морда Матильды, ткнувшаяся в лицо принцессе, привела её душу в ещё большее смятение.

— А-аа!

— Тьфу, дурища, — дракониха зевнула и спрятала морду обратно под крыло. — Когда-нибудь ты всё-таки переберёшься к Янтарину на ПМЖ и я наконец-то высплюсь.

— К Пламеню.

Голубые глаза стали выразительными-выразительными. Потом драконья морда расплылась в пакостной улыбке.

— Ну наконец-то!

Лагерь свернули быстро и совершенно для Фелиши незаметно. Вроде ушла спать в драконий загон поздней ночью и встала, когда звёзды только посветлели, а палаток уже и не осталось, вытоптанную сотнями ног землю заботливо присыпали сеном, чтоб с высоты драконьего полёта не отличалась от других участков леса, кострища забросали землёй и большую часть воинов уже распустили — ушли в назначенные пункты.

Матильда сонно заворочалась и на принцессу сверху что-то свалилось — что-то меховое и ругающееся.

— Твою мать! — смачно выругалась Лейм, откатываясь в сторону и тряся головой.

— Доброе утро, — Фелиша с любопытством смотрела на всклокоченную нимфу, стоящую на четырёх конечностях и продолжающую сквернословить. В ответ на приветствие Лейм высказала своё мнение по поводу сна на костлявой драконьей спине.

— Тогда почему ты сюда пришла? Могла бы потребовать себе отдельную палатку, выгнала бы на крайний случай кого ни есть пинками, — принцесса погладила драконьи веки, возвращая вздрогнувшую Матильду обратно в сон.

— Ну уж нет, — оскалилась нимфа, растягивая пухлые губы в задумчивой отстранённой улыбке. — Я — дитя природы, мне по рангу спать в гамаках не полагается.

— Правда?

— Нет, идиотина, я просто ненавижу всё, что касается людей!

— И ты мне так просто это заявляешь?

— А чего такого?

— Я же человек.

— В каком это месте? — нимфа зябко передёрнула плечами и отчётливо заклацала зубами. Фелиша вздохнула, щёлкнула перед носом Лейм пальцами, вызывая небольшой уютный костерок. Та хмыкнула, протягивая к огню руки. — А я что говорила? Тоже мне, нашёлся человек…

…не человек…

— Послушай, мне мой дракон рассказывал, что вы пользовались какой-то внутренней связью, когда возникали проблемы…

Нимфа чуть настороженно глянула на собеседницу.

— А что?

— Как это было?

— Неприятно по большей части. Мы на какое-то время сливались мыслями. Действует это бесконтрольно, обычно во сне, хотя бывали и исключения: если беда грозила половине из нас — в астрал уносило даже средь бела дня.

— Теперь — нет?

Лейм подобрала под себя ноги, обхватив их руками, и положила на колени голову — точь-в-точь Таша. Даже лицо такое же печальное и беззащитное.

— Я так понимаю, Лиам умерла на твоих руках, — она кивнула на венец наяды. — Тогда нас осталось всего двое — я и Родомир. Но ни у кого из нас уже нет тех сил, которые мы запечатывали в слезах дракона. Мы их… растрынькали. Да, пожалуй, это подходящее словечко. Ферекрус решил спасти свою шкуру, Родомир отдал за свободу и жизнь своих подопечных, хотя нужно было просто пойти и навтыкать как следует изловившим их людишкам. Ну, а я вообще не стала ждать, пока это племя заявится править на моих землях бал. Сейчас-то я понимаю, что не стоило пороть горячку, да только что уж поделаешь. Янтарин тоже исчез — сложил голову за своих обожаемых воинов-фениксов, его последнее и самое любимое творение. Хорошо хоть камушек не расколупал, хотя тоже поиздевался над артефактом — отдал его смертному. Теперь он гуляет по рукам. С одной стороны вроде и хорошо, когда его нельзя отследить, а с другой — я как подумаю, что где-то есть бомба замедленного действия, аж волосы на загривке дыбом встают: а ну как шарахнет?.. Да, теперь — нет.