Алина Илларионова - Клинки севера

Как же она жила полгода, не видя рядом его глаз с золотыми искрами-смешинками, не слыша его дыхания, не ощущая его рук?..

Ледяной воздух севера теплел, наполняясь щебетом лесных птиц, звоном кружащих над лугом насекомых, поскрипыванием ветряной мельницы…

Дымный угар сменил запах свежей травы и хвои, что-то затрещало в медовом полумраке, как храмовая свеча. Сбивчивый шёпот, похожий на торопливую молитву, окончательно вернул Алессу в реальность. Не успела девушка удивиться, чего она, собственно, делает в храме Иллиатара, как внезапно предметы обрели чёткость, следом упорядочились воспоминания, а на грязном полу обнаружился и сам «молящийся». Вилль стоял на четвереньках, опираясь на локти; влажные волосы растрепались по спине, плечам и падали на лоб.

— Я-а, Арвиэль туан'Дариэль Винт-терфелл'о'ши, п-присягнул служить верно Императору Аристану, П-повелителю великой Неверрийской Имп-перии, и с-слово его для меня — закон, и воля его — моя в-воля… И исполню её в час мира и смуты, в горниле войны, на п-пороге гибели мира… д-до последнего вздоха, до последней капли крови или же до злой минуты, когда П-повелитель мой отрешит меня от клятвы… Уфф… — он уронил лицо в ладони. — П-пресветлая… Кажется, всё. Алесса, можешь подойти, не бойся. Я себя к-контролирую.

Перекатившись на спину, Вилль широко раскинул руки. Алесса подползла на четвереньках, ощупывая пол, прежде чем передвинуть руку: пещера плясала, как корабль в хорошую качку.

— Ты как?

Вилль перевёл на неё повеселевший взгляд.

— Забавно… Я и не думал, что пять суток способен болтать без передышки.

— Зачем? — глухо спросила Алесса.

— Бессонница. Рассеянное внимание… — Вилль сглотнул. — Неспособность трезво мыслить и к-координировать… действия. Ты бы не смогла убить демона, будь я в силе. Лесь… Прости за то, что я тебя в это втравил. Надо было…

— Надо было оставить меня замерзать за воротами Северинга, иначе я бы сама втравилась.

— Да ну! А я-то целый год думал, что ты меня терпеть не можешь… Лесь? Алесса?!

Воздух пещеры стал жарким, как в печке. Алесса закрыла лицо вмиг вспотевшими ладонями. До сих пор она словно отстранённо наблюдала действие со стороны, а теперь вернулась в собственную шкуру. И осознание поразило в самое сердце.

— Я тебя убила, Вилль…

— Ох, дурра-ак! — чуть замешкавшись, простонал аватар. Судя по звуку, ещё и по лбу себя хлопнул. — Обними меня крепче и не отпускай.

Послышалась возня, перемежаемая натужным сопением, а потом Вилль подхватил девушку и, как есть, заковылял к тюфяку, при каждом шаге шипя сквозь зубы от боли в ушибленных о камень коленях. Если бы он и навернулся по пути, Алесса всё равно не разжала бы намертво сцепленных рук.

Какое-то время они молчали. Вилль, уткнувшись носом в макушку подруги, плавно покачивался, словно баюкая, а она слушала его спокойное, размеренное дыхание, и заболоченная Дорога Жизни, где каждый шаг заведомо неверен, медленно становилась твёрдой надёжной тропой, по которой теперь шли об руку двое. Может, не раз ещё путь разверзнется трясиной, оскалится горами, забурлит речным потоком, но главное — развилки недоверия и сомнений остались позади. Теперь вместе. Навсегда.

Всё хорошо, всё правильно.

«Интересно, а он узнал нас?» — мурлыкнула разомлевшая пантера.

Вилль заговорил мягко, вполголоса:

— Живя здесь, в Скадаре, я много думал о том, как вернусь и приеду за тобой в Северинг, что скажу при встрече. Представлял себе так и эдак, да всё не мог выбрать… А ты сама пришла ко мне… моя единорожка. Да, теперь я знаю, что это ты всё время была рядом в моих снах… — Алесса шумно вздохнула, прижимаясь теснее, и Вилль помолчал, пережидая, покуда она устроится. — Не сожалей ни о чём, Лесь, не сомневайся ни единой секунды. Ты всё правильно сделала, ты мне жизнь спасла. И нашим хозяевам — тоже. Больше всего на свете я боялся, что ты не решишься…

— Я убила тебя, и рука не дрогнула. Почти…

— Ты действовала, как подсказало сердце, а я на твоём месте начал бы взвешивать все «за» и «против» и в итоге всё испортил бы. Знаешь, прав был Берен: иногда много думать — только извилины путать…

— И это говорит Арвиэль Винтерфелл? Не верю! — она отстранилась, чтобы заглянуть аватару в глаза. Тот усмехнулся.

— А придётся поверить! Опыт, разум, сообразительность — дело наживное и, кхм, не каждому доступное, а истинная мудрость хранится в сердце. Так что я, признаю, дурак, а ты — просто умница. Лесь… Леся… Проклятье, я даже не знаю, как тебя ласково называть! Не Лесенкой же?

— Только попробуй, буду звать тебя Вилкой!

Вилль, рассмеявшись, легонько коснулся губами её переносицы.

— Умничка. Лесь, мы возвращаемся домой, только я не хочу уходить, не попрощавшись. Геллера просчиталась: демон считал мою память, но и я помню всё, что она ему говорила и что показывала. Когда будем в безопасности, я всё объясню. Обещаю. И… и я хочу услышать, зачем ты приехала. А сейчас ты должна быть сильной, хорошо?

— Ладно уж! Эх, а я-то мечтала о каникулах на побережье…

Слезать с теплых колен не хотелось, но пришлось. Пришлось и руки разжать, хотя, вставая, Алесса чмокнула Вилля в щёку. И почувствовала, как заливается краской, когда парень неопределённо кашлянул. Ой, мамочка, а что дальше-то будет?! Брак на одних поцелуях не держится…

Вилль отогнул ковёр, картинным жестом приглашая даму к выходу, и когда она подошла, раздумчиво заметил:

— Леська, а ты, по-моему, подросла.

— Разве что морально! — фыркнула знахарка, первой выплывая из комнаты. — Надеюсь, нам Ярини поверит…

— Да вот и я думаю, верить вам или нет? — женщина в чёрном, стоя в тени, была незаметна, но её помощники — всё те же Тур, Метис, Триш и её безумный брат — не скрывались вовсе. Сидя на валунах, они резались в карты. — Ты прокололся, Арвиэль.

— Знаю, с крысой. Сказал, что питался ими, а вашим ужином поначалу побрезговал… Уж извините, не я виноват!

Обойдя Алессу, аватар встал на шаг впереди.

— Спокойнее! Ты на семь десятых состоишь из воды, Арвиэль, — Триш сгребла битые карты. — Я тебя вижу, значит, могу её вскипятить. Мне бы не хотелось этого делать, правда.

— А некроманты среди вас есть? Сомневаюсь.

— Не только в крысе дело, — пробормотала Ярини, сделав остальным знак молчать. — На тебе нет ни «бликов», ни других магических прослушек. Так почему же мы тебе не верим? Почему ты подставился под мой удар, словно хотел умереть? Самоубийство для аватар — непростительный грех.

— Любезная хозяйка нам угрожает? А как же обещанный поединок? Я-то думала, что ваше слово здесь — закон.

Лис кашлянул. Как показалось Алессе, одобрительно.

Ярини знахарку даже взглядом не удостоила.