Алина Илларионова - Клинки севера

Баритон у Вилля что надо, хоть в театре выступай. Правда, такое выражение лица распугает и публику, и музыкантов с дирижёром во главе.

Знахарка спрятала руки за спину, виновато пошаркала ножкой.

— Я задумалась!

— Слов нет! Просто нет слов!

— Вилль, ну прости, я же нечаянно! Слушай-ка, давно хотела спросить: а эльфы седеют с возрастом?

— Нет!!! Эльфы никогда не седеют — физиология такая! Но с тобой я облысею наверняка! Так что лучше побреюсь заранее, чтобы потом не мучиться.

— Тогда и мы с Симкой для солидарности!

— Шантажистка ты, Леська.

Алесса предложила заплести ему косу, на что аватар замахал обеими руками и рванул в общую пещеру, на ходу бросив, мол, охотнее доверится Лису, несмотря на осеннее обострение бешенства. Дурашка. Девушка дождалась, пока он скроется, и бросила в воду седые волоски.

От греха подальше.

Единственный раз в жизни (а второй и последний он не помнил вообще) Арвиэль Винтерфелл напился так, что земля необъезженным скакуном выпрыгивала из-под ног, норовя поздороваться с носом. Тогда и нашёл свою Тай-Линн. Сейчас ощущения были те же, но чем всё закончится — шушель знает. В голове клокотала мешанина из обрывков скабрезных побасёнок, непечатных слов и всего прочего, чем Вилль «развлекал» демона в течение пяти дней. Привязалась трактирная песенка о нелёгкой доле парня, которому друзья настоятельно советовали избегать брачных уз. Заканчивалась она таким куплетом:

«Разбежались все друзья,

Дом отдал с долгами.

Без жены остался я,

Но зато — с рогами!»

Зевнув в кулак, Вилль покосился на Алессу. Молчаливая, собранная, непривычно серьёзная; в глазах — огонь, в руке — кинжал. Рогов она не ставит, только обламывает. Аж самому себе завидно.

Двигались уже около часа, и за это время поднялись с третьего яруса на первый, мысленно прибавив «минусы» к нумерации. Пейзаж не радовал постоянством: всё те же щербатые стены и потолок, покрытый каменным сором пол, чёрные дыры лазов. Вот последние различались формой, размером и степенью надёжности. Из некоторых доносились подозрительные шепотки, а тот, откуда послышался металлический скрежет жвал, обошли, растянувшись цепью вдоль противоположной стены и выставив воздушный щит. Вилль, решив ободрить сбледнувшую подругу, наклонился к её уху:

— Не беспокойся, это всего лишь арахноид. Паучок такой… модифицированный.

— Вилль, если попробуешь объяснить последнее слово, то дальше повезёшь на себе!

Шли дальше. Впереди, принюхиваясь к стенам и валунам, змейкой стелился Лис; белый кончик хвоста мелькал зигзагами в вершке от пола. Остальные, дабы не растягиваться колонной, шли по четверо-пятеро в ряд, благо ширина коридора позволяла. Мрачная серость угнетала, грунтовая толща в десяток саженей давила на плечи, а стук упавшего камешка, отчеканенный эхом, казался ударом молотка по крышке собственного гроба. Осталось упасть, уснуть и умереть. Хвала Пресветлой, хоть Метис не пел. Вместо этого он достал крохотную, под один перстенёк, костяную округлую шкатулку, и прямо на ходу принялся методично натирать крышку ладонью.

Вилль даже зевать раздумал.

— Лесь, он камлает, что ли?

— Учись, матюмачих! Это — окончательный этап полировки, и доверить его можно только живой коже, — сияя, как новенький империал, пояснила Алесса. — Метис и с клеёным картоном работать умеет, и грунтовать, и шпаклевать. Как осядем в Равенне — сколотим артель, Марту позовём… Меня, конечно, подрядчиком назначим и главным художником. Всё-таки авторский эксклюзив — это тебе не поточная лабуда!

— Тогда заранее придумай авторскую подпись поэксклюзивней, — шепнул Вилль, едва сдерживая смех: оптимизм вернулся и погнал сонливость. Руку бы пожать тому, кто подсказал знахарке термин.

Взгляд у Алессы затуманился: видимо, ушла в себя на поиски эксклюзивной подписи. Вилль задумался о своём. Ни о какой свадьбе, тем паче семейной жизни речи не шло, но Тай-Линн сама развеяла последние сомнения. «Осядем в Равенне». Лаконично.

Да, только осталось до Равенны добраться. Перед этим забрать Дана, уничтожить гадючье гнездо и залететь к демоновой «мамочке» Геллере за саблями и попрощаться. Аватар терпелив, аватар многое может простить, аватар не поднимет руку на женщину.

Но всему есть предел.

Не забыть проведать Шумора…

При мысли о нём Вилль расплылся в нехорошей улыбке. О да, господин архитектор, вас ждёт незабываемая ночь в компании «безобидных тварюшек»!

Впрочем, проблемы лучше решать по мере их поступления, поэтому перво-наперво надо избавиться от Ярини сотоварищи. Кроме Лиса, конечно. По словам Алессы, «Китобой» встал на якорь близ Рыбацкой лагуны, и моряки обещались ждать корабельного лекаря «до завтра». До сегодня, то бишь. А поскольку «сегодня» — понятие двенадцатичасовой растяжимости, то отплыть могут и на рассвете, и в полдень, и вечером. Конечную точку маршрута «Китобоя» Алесса тоже знала, так что если опоздают, придётся им добираться туда. Спасутся — их счастье. Бежать из страны с обозом в три десятка человек Вилль не собирался, в конце концов, он за них ответственности не несёт.

Но если с пунктами два тире шесть всё более-менее ясно, то с первым могут возникнуть проблемы: неизвестно, чего ждать от «Императрицы». Вилль думал, что Ярини потребует объяснений, едва они выйдут из Логова. Но женщина, хоть и шла с ним плечом к плечу, хранила молчание. К слову, ринг-ари она не отобрала, и вот это настораживало больше всего. В чём подвох? Если не доверяет, то почему вооружила? Если доверяет, зачем ломала комедию с разоблачением? И вообще, где науми, воспитанная среди горцев, училась манерам и эльфийскому? Откуда знает обычаи аватар? Град вопросов на без того больную голову.

«Теперь ты в моей команде», скажите на милость…

Избави Пресветлая от такой чести! Не то придётся петь непонятно что, есть непонятно что, и жить непонятно, на что. Хотя… Последнее как раз очевидно. Та же хрупкая Триш, похожая на сказочную фею… Сколько она убивала и скольких убьёт ещё?

Сплоченность команды похвальна, конечно, равно как и вера в предводительницу, в грифона, в страну, но если Ярини откажется отпустить Лиса, то в пункт «гадючье гнездо» придётся вносить коррективы, а над ними ещё думать надо, драгоценное время упускать. Одно радует: Трой — единственный, у кого есть собственное мнение.

Кицунэ остановился, повёл носом.

— Здесь направо! Точно! Вон моя стрелка на стене.

— Я же просила стирать указатели, — не отрывая взгляда от карты, процедила Ярини.

— Так стрелка указывает налево! — возразила Алесса. — Ты решил заманить туда возможных лазутчиков, да, Лис?

Из левого тоннеля ей ответил жалобный голодный скулёж, живо напомнивший Виллю о чучеле псоглавца. О да, в лаборатории хранилось множество «мифов», заспиртованных в банках или замороженных в стеклянных саркофагах. Когда аватара, напичканного слоновьей дозой транквилизатора, поволокли в зал с гексаграммой и Окном, он поначалу решил, что скоро пополнит коллекцию набитых опилками монстров, которым уже всё равно. Наверняка тот «полуразумный» псоглавец тоже радовался скорому концу.