Терри Донован - Повесть Вендийских Гор

— Держись, Конан! — непонятно зачем крикнул он.

— Что за шум? — спросила появившаяся в проеме двери рыжая бородатая голова, с неподдельной заботой на лице. Но когда единого взгляда хватило, чтобы выяснить ответ, забота сменилась радостным возбуждением. — Тут драка! — завопила голова и в комнату тотчас влетело обнаженное тело. Насколько Конан мог судить, это был тот же варвар, которого он встретил в коридоре.

Варвар оказался предусмотрительным — в руке у него имелся топор на длинной рукояти. Вслед за первым ворвались и его сородичи.

— Дело дрянь! — заявил Серзак.

Он ошибся. Дело как раз приняло наилучший оборот. Это выяснилось, когда красная повязка одного из горных разбойников стала еще более красной от крови из расколотого топором черепа.

— Ты смешной парень! — сообщил варвар, ворвавшийся первым, обращаясь к Конану. — Ты мне сразу понравился! — Светская беседа ничуть не мешала ему орудовать окровавленным топором и увертываться от длинного ножа противника.

— Ты тоже, — сказал Конан.

Завязался беспорядочный бой, прежде ясная картина расположения сил распалась. Конан, не желая убивать невиновных, был вынужден умерить пыл и отступить к стене.

— Похоже, в окончательной победе нам отводят маленькую роль, — сказал Серзак.

— Ну почему же! — не согласился Конан, нанизывая очередного вольного воина на свой окровавленный меч.

Кончилось все очень быстро. Рыжебородые варвары так и не удовлетворили свой пыл и с дикими воплями носились по комнате, добивая раненых. Увлекшись, они расчленяли тела и слизывали с топоров кровь.

Они едва не убили человека со шрамом на лбу, который сунулся в комнату. В него полетели топоры. Он поспешно закрыл дверь и топоры поразили только бессловесное дерево.

— Это же Мител! — воскликнул Конан.

— Кто? — не понял самый разговорчивый из рыжебородых.

— Мител, хозяин этого борделя, — объяснил Конан.

— Насчет борделя ты преувеличиваешь, — сказал Серзак. — Пока это все-таки не бордель. Но Мител действительно хозяин, так что не нужно его убивать, он нам еще пригодится. Например, если мы заплатим, он принесет нам выпить. — Сказитель показал на пустые бурдюки и лужи вина, смешавшегося с кровью.

Идея понравилась, ибо когда дверь снова приоткрылась, рыжебородые варвары закричали:

— Заходи, заходи! Мы тебя ждем.

— Упеллури! Что это вы тут устроили? — возопил Мител, оглядывая комнату, крепко схватив свою голову, словно опасался, что она свалится с плеч.

— Они сами нарвались, — объяснил Серзак.

— Но кто за все это заплатит?

— Хороший вопрос, — заявил сказитель. — Но пока он не имеет удовлетворительного ответа. Займемся лучше трупами.

Серзак имел в виду, что мертвых следует вынести из помещения, совершенно нечего им делать в таком приличном заведении, как постоялый двор Митела, но рыжебородые варвары поняли его по-своему. Они принялись обыскивать трупы и брать понравившиеся вещи. Обувь, пояса, серьги, оружие, амулеты. То и дело раздавались возгласы восхищения, но самый громкий возглас раздался, когда один из варваров сорвал пояс с маленького Феофила, чей хитроумный мозг вытек из его головы.

— Да он тяжелый! — завопил варвар, щупая пояс с лицом моряка, щупающего женщину после трехмесячного плавания. — Да не буду я Харборд, если этот пояс пуст! — Он схватил нож и разрезал пояс.

Золотые монеты посыпались на ковер и на тело Феофила.

— Харборд! — вскричали варвары.

Серзак попытался говорить о справедливости, о том, что эти деньги по праву принадлежат ему и его молодому спутнику, ибо горные разбойники не появились бы здесь, если бы не они, да и главного из них убили они, благодаря чему остальные утратили боевой дух и почти не оказывали сопротивления. Но Серзака никто не слушал.

— Ладно, — произнес сказитель с бледным лицом. — Но, по крайней мере, нам предоставят здесь кров, еду и немного выпить?

Дикие люди оказались на удивление щедры и расплатились с Мителом, как за прошлое, так и за будущее, насыпав ему полную кружку золотых монет. Хозяин засиял, как солнце, даже его шрам стал багровым. Нечасто он получал такое вознаграждение за свои праведные труды.

Харборд пригласил своих новых знакомых выпить в соседнюю комнату, где он, как выяснилось, пребывал со своими верными телохранителями уже десятый день, выходя наружу только по нужде.

— Это мы имели удовольствие видеть, — сказал Серзак.

Харборд расхохотался и с такой силой хлопнул старика по спине, что тот упал на колени. Конан протянул ему руку и помог встать.

— Ты мне сразу понравился! — заявил Харборд, обращаясь к Конану. — Хочешь ко мне в телохранители? У тебя будут женщины, мясо и вино, сколько захочешь! Со мной не пропадешь!

Конан покачал головой.

— Достаточно и того, что есть.

Харборд стал серьезен. Глаза его сделались узкими, взгляд — колючим.

— Ты — умный парень, — сказал он. — Я ценю это. Ты не хочешь идти ко мне в телохранители, ладно, я уважаю твое желание. Каждый волен распоряжаться собой. Но тогда я прошу тебя стать моим кровным братом.

Харборд вытащил нож, вытянул руку и резким движением порезал себе ладонь. Конан не замедлил сделать то же самое. Их руки соединились в крепком рукопожатии.

— Ты — брат мне! — сказал Харборд.

— Навек, брат мой, — ответил Конан.

— А теперь к нам! — снова стал весел и смешлив Харборд. — И никаких отговорок я не приму!

— А какие могут быть отговорки? — спросил Серзак, на всякий случай отойдя на недосягаемое для рук варвара расстояние.

Харборд захохотал. Его хохот подхватили телохранители, Мител и его слуги, которые занимались выносом трупов и их частей.

— Что за смех? — осведомился человек, заглянувший в дверь.

Человек был вооружен длинной, толстой как аспид, флейтой, пьян, лицо его отличалось изрядной помятостью, глаза украшали синяки, седая борода была в крошках и обрывках салата. Одежда его состояла из цветных заплат, искусно сшитых между собою.

— Флейтист! — воскликнул Харборд. — Ты посмел выйти?

Человек изменился в лице. Оно смялось еще больше, хотя прежде казалось, что больше некуда.

— Да я, хозяин… Ну, я вышел… — пробормотал он.

Конан остановил кулак Харборда, собиравшийся двинуться по направлению к флейтисту.

— Не стоит, брат! — сказал киммериец. — Он не виноват в том, что он человек, а всякому человеку свойственно любопытство.

— Ты прав, — согласился рыжебородый.

Флейтист благоразумно канул в полумглу коридора. Рыжебородые варвары, их князь, его брат и престарелый спутник брата вывалили в коридор вслед за музыкантом. Они еще успели увидеть, как закрылась соседняя дверь. С потолка полетела какая-то грязь.