Гарри Тертлдав - Конан в Венариуме

На вершине небольшого холма, с которого юноша вел наблюдение, воздух был чист и свеж. Пахло луговой травой и лесной хвоей, не то, что в вонючей деревне, которая, по мнению Конана, принадлежала к другому миру. От таких мыслей лицо молодого киммерийца тронула улыбка. Только здесь человеку легче дышать. Не сложись все по-другому, возможно, Конан до конца своих дней пас бы овец на склонах и лугах своей родины и не желал бы другой доли.

Он блаженно откинулся назад на густую зеленую траву и подставил лицо солнцу, которое ненадолго выглянуло из-за плотной пелены облаков, обычных для Киммерии. Кто-то другой на его месте, скорее всего, задремал бы на мягком травяном ложе, но Конан хорошо усвоил, что пастух — соня обязательно накличет какое-нибудь бедствие на свою голову.

Однако, независимо от этих знаний, юноша не смог подавить зевок. Вполне возможно, что он бы позволил себе немного вздремнуть при свете дня, но, внезапно раздавшийся крик, заставил его моментально вскочить на ноги.

Крик повторился. Похоже, отчаянный вопль вырывался из горла женщины, находящейся в большой опасности. Конан, подхватив лук и колчан со стрелами, кинулся бежать на выручку. Лишь бросив один короткий взгляд на оставленных без присмотра овец, он заспешил в лес. Ничего. Пусть животные какое-то время позаботятся о себе сами.

Еще один крик ударил в уши Конана. Тот про себя даже поблагодарил женщину, ведь каждый новый вопль все лучше указывал ее местонахождение. Конан еле сдержался, чтобы не закричать самому, предупреждая, что помощь идет, но вовремя спохватился. Поскольку, если мучителем окажется человек, а не зверь, то это предупредит также его. Поэтому он промолчал, но побежал еще быстрее.

Даже удерживая такой темп, Конан, как хороший охотник и следопыт старался производить меньше шума. При этом сам он слышал возню мелких животных в окрестностях и даже краем глаза заметил хвост убегающей лисы.

Вскоре, молодой варвар остановился, чтобы сделать короткую передышку и оглядеться. Он чувствовал, что его цель где-то поблизости и не хотел далеко удаляться. Испуганная трескотня сойки указала ему нужное направление. Тут же следом, словно в подтверждении, послышался сдавленный женский крик.

Когда юноша буквально вылетел на маленькую поляну, то сразу увидел, лежащую на земле, молоденькую девушку. Ее платье превратилось в клочки ткани. Молочная кожа белела на солнце. Сзади обе руки стягивал жесткий ремень, а одна лодыжка была привязана к небольшому деревцу. Над ней возвышался смуглый мужчина с русыми волосами, которые никогда не встречались в Киммерии. Человек с крайним удивлением уставился на Конана.

— Стеркус! — воскликнул юноша. — Сейчас ты сдохнешь, как собака! Ты, паршивый аквилонский демон!

Он выхватил стрелу и мгновенно натянул лук до отказа. Но так велика была его ярость, что тетива не выдержала и лопнула со звоном. Не выстрелившая стрела упала на траву.

Стеркус шутливо отсалютовал Конану мечом, со следами крови на лезвии.

— Видно, Митра сегодня благоволит ко мне, — сказал граф. — Я не думал, что удастся объединить сразу два удовольствия в одно. Но ты оказался столь любезен, чтобы предоставить мне шанс, — он слегка присел, принимая позу фехтовальщика.

— Беги, Конан! — закричала девушка. — Спасай себя!

Слова ее произвели на Конана обратный эффект. Пока Тарла пребывала в опасности, он не мог даже помыслить о бегстве. Отбросив в сторону бесполезный лук, варвар быстро нагнулся и подобрал с земли два камня. Один, тот, что меньшего размера, он метнул в голову Стеркуса.

Аквилонский дворянин был быстр и гибок как змея. Граф легко увернулся от летящего камня, усмехаясь при этом. И тут же Конан бросил второй снаряд, на этот раз попав точно. Не ждавший такой прыти от мальчишки, Стеркус взвыл от боли. Его меч со свистом рассек воздух, но не встретил сопротивления. Издав рев, словно разгневанный барс, Конан накинулся на врага с голыми руками.

Аквилонец в росте не уступал сыну кузнеца, однако Конан превосходил графа в ширине плеч. Юноша намеревался свалить Стеркуса на землю и уже там попытаться придушить. Но это были лишь его мечты. Дворянин обладал немалыми способностями в борьбе в рукопашную. Он ловким приемом поднял Конана, перевернул и, сын кузнеца обнаружил себя лежащим на земле. От сильного удара, все его тело пронзила острая боль, как от множества впившихся стрел.

— Какой ты настырный, Конан, — покачал головой Стеркус, гнусно улыбаясь. — Однако теперь я — хозяин положения, — он придавил юношу тяжелым сапогом.

Сын кузнеца ожидал чего-то подобного. Конан обхватил обеими руками графа за пятку и резко дернул вверх. Удивленно вскрикнув, Стеркус грохнулся навзничь. Но тотчас выбросил ногу вперед и отшвырнул киммерийца, когда тот прыгнул на него сверху. В конце концов, оба противника сцепились намертво и покатились по поляне, осыпая друг друга ударами и грязными ругательствами.

Скоро Стеркусу стало жарко. Борьба с юным варваром уже не казалась игрой, как он думал ранее. Дворянин попытался ударить соперника в пах коленом, скорее на удачу, чем по замыслу. Конан подставил бок. Удар получился болезненным, но не роковым. Инстинктивно рука киммерийца нащупала, валяющуюся рядом, стрелу. Короткий замах и наконечник воткнулся в плечо Стеркуса. Смех графа больше напомнил звериное рычание.

— Тебе потребуется больше везения, чтобы добиться успеха, дикарь! — выкрикнул он.

Аквилонец снова занес колено, метя в живот юноши. У сына кузнеца из груди разом вышибло весь воздух. Он скорчился на земле, словно рыба широко открывая рот. В стороне истошно закричала Тарла. Граф опять засмеялся, на сей раз торжествующе.

Он уже собирался добить Конана, но внезапно задохнулся от ужаса.

— Что это? Я горю! — захрипел дворянин. — Митра! Я весь горю! Это яд!

Его тело затряслось, будто в лихорадке. Глаза чуть не выкатились из орбит. Изо рта пошла обильная пена, которая быстро порозовела от крови. Из горла вырвался нечеловеческий вопль. Теперь уже Стеркус пытался поймать хотя бы глоток воздуха. Но тщетно. Граф пошатнулся и упал мертвым.

Когда Конан восстановил дыхание, он, первым делом, осмотрел стрелу, вызвавшую скоропостижную смерть Стеркуса. Конечно же, она была зеленоватого цвета у наконечника и дальше, на несколько дюймов вниз по древку. Одна из тех, что он смазал ядом огромной змеи, убитой им в древнем храме. Юноша уже не помнил, в какой момент сумел воспользоваться ею. Так кто на поверку оказался более могущественным? Митра или Кром?

Он поднялся на ноги, потирая ушибленные места. Отряхиваясь, как собака, только что вышедшая на берег из холодного ручья. Потом нагнулся, поднял меч аквилонца и поспешил к Тарле.