Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Закат

– Ерунда, – буркнул Лёффер и в свою очередь разрядил мушкет в сторону шлюпок.

Со странным равнодушием Руппи отметил, что ветра как не было, так и нет – дым поднимается вертикально вверх, зато горизонт, хотя еще далеко не вечер, виден плоховато. То ли марево, то ли туман, который они заметили раньше, потихоньку затягивал море. К сожалению, медленно.

– Вниз!

Они скатились под прикрытие камней за мгновение до того, как воздух над головами со свистом прошило. В этот раз канонирам повезло больше: ядро ударило не дальше чем в сотне бье. Будь стрелки по-прежнему на открытом месте, осколками могло бы и зацепить.

– Два выстрела из погонных, теперь пока перезарядят… – Подхватив заряженную длинностволку, Руппи полез назад. Лейтенант как раз добрался до места, когда в уши ударил пронзительный переливчатый свист. Руппи обернулся. Из-за здоровенной глыбы выше по склону высовывалась рожа. Наблюдатель.

– Вельбот!

– Проклятье, ну почему они такие умные?! – буркнул Фельсенбург, подхватывая с камня приготовленные пистолеты и засовывая за пояс. Теперь ружье… Второе не заряжено, матрос только забивает колотушкой пулю в ствол… – Не возись, некогда. Хватай пистолеты – и за мной!

Троих на вельботе он зацепил, осталось не больше десятка. Против шестерых, но шестеро – это двенадцать выстрелов. Если в упор, не промахнуться даже матросу… А вот в рукопашной им придется худо…

– Бежим до той скалы и там ждем… А то нарвемся!

Далеко позади разом грохнуло несколько выстрелов, потом залп, потом вразнобой… Очередной удар со стороны моря, треск разлетающегося камня, кто-то глухо поминает Леворукого. Перескочив некстати подвернувшуюся трещину, Руппи обернулся – Лёффер отстал, прихрамывая, хорошо хоть моряки топали рядом.

– Берегись!

Фигуры в таких знакомых форменных куртках выскакивают навстречу из-за той самой скалы. Не успели! Ближайший противник в десяти шагах, палец сам по себе давит на крючок, и человек, скорчившись, валится под ноги своим. Отбросить ненужное ружье, прыгнуть за ближайший валун… Выстрелы, брань, прямо над головой тоненько свистят пули. Не мешкать! Только не мешкать… Шпагу из ножен, пистолет в левую, вперед!

Руппи вылетел из-за укрытия и едва не ткнулся стволом в живот мчавшемуся навстречу солдату. Выстрел. Рука тянется за вторым пистолетом, а взгляд сталкивается с взглядом бегущего офицера. Лейтенанта со «Звезды».

«Создатель, я его знаю!» И он тоже знает… Изумление не мешает теперь уже врагу спустить курок. Тело Руппи само по себе успевает отшатнуться, и тут же опомнившийся лейтенант выбрасывает правую руку в быстром выпаде. Клинок надежнее пули… Пара солдат с руганью налетает на труп своего командира. Один отскакивает, другой прыгает через мертвеца и с рычаньем прет на убийцу. Тяжелая абордажная сабля и шпага… Шпага и барон Райнштайнер. Отведенная в сторону легким, но точным касанием сабля уводит за собой незадачливого рубаку, тот проскакивает мимо и валится на камни от пинка под колено. А вот это уже Бешеный… Почти…

Ждать ветра и абордажа в обществе троих сходящих с ума вояк и одной не перестающей вопить кошки… Это слишком даже за хорошие деньги, а уж по собственной дури! Простить себе встречу с Бермессером Юхан не мог. Знал же, что мерзавцу отдали Западный флот, то бишь его огрызки! В Метхенберг господину адмиралу несподручно, слишком к фрошерам близко, так он из Ротфогеля командовать наладился, только с фрошеров станется и туда добраться, а командующему в порту сидеть не к лицу, вот и шляется вдоль берега – день на север, день на юг. Морем надо было Ротфогель обходить, господа селедки, морем! А теперь, того и гляди, недосчитаешься если не башки, то лоханки или Фельсенбурга.

О Фельсенбурге Юхан переживал всяко не меньше боцмана с адмиралом. Мало того что парень отменный, так с ним каких только дел не провернешь. За зиму в Седых землях можно не только зверья набить, но и много чего обговорить, и тут эта сволочь со своим корытом!

Добряк потянулся было к трубе, но раздумал и трепанул по загривку сбежавшую от Польдера кошку. Нечего дергаться! В «гнезде» сейчас Улли, если что, даст знать, а драку на Китенке все равно не разглядишь. Ледяной тоже не смотрит. Стоит, заложив руки за спину, будто в самом деле заледенел. Юхан видел и такое, он много чего видел…

Кошка фамильярности не оценила и с мявом ринулась к борту.

– Шкипер, – крикнули с мачты, – туман поднимается. С моря. Далеко пока.

– А на острове? – резко крикнул Канмахер. – На острове как?

– Стреляют! – откликнулся Улли. – Раньше с двух мест дымило, теперь с одного…

«Стреляют»… А в проливе чисто! Долго они топчутся – то ли шкурки берегут, то ли, наоборот, решили сперва прихлопнуть тех, кто засел на Китенке.

Юхан все же поднял трубу – ничего нового. Дохлая вода, скалы, чайки.

– Шкипер.

– Да, сударь?

– В тумане мы сможем послать шлюпку за стрелками.

– Пошлем. Было бы за кем.

Рядом стук и хрипы – двое абордажников прижимают Куриша к скале, тот пока отмахивается, но помочь надо. Второй пистолет еще за поясом. Достать, разрядить в обтянутую синим флотским сукном спину. Без всяких чувств, как на уроке. Напарник убитого отскакивает, выставив перед собой клинок и оборачиваясь. Это он зря… Куриш не дремлет – шаг вперед, и на опрометчиво подставленный затылок обрушивается тесак.

Становится тихо. Как быстро все вышло и как зверски. Было десять и шесть, теперь на ногах только они с Куришем, остальные валяются вперемешку. Кто-то еще жив, стонет. Матрос, заряжавший ружья… Бок проткнут тесаком, тут ничего не сделаешь, осталось от силы минут десять. Хозяин тесака тут же, придавил своим телом ноги Лёффера.

– А вы… зверь… лейтенант…

– Ранены?

– Ранен… Пока…

Отвалить труп в сторону. Сухой гранит будто лакает хлещущую кровь; чушь, она просто уходит в трещины.

– Что? – Хриплый голос заставляет вздрогнуть. – Конец?

Похоже на то… Балбес, ты на что ползимы и весну угробил?! Вспороть липкую, горячую ткань, добраться до раны. Хлещет ручьем, спасибо, что не бьет фонтаном… Какие же тут сосуды? Куда они идут?.. И ведь не пережать, высоко!

– Куриш, к Гульдеру, живо! Я догоню.

– Говорите… как есть… Могло выйти и хуже… если б с вами не ушел… Не люблю палачей…

Руппи смотрел на своего первого пациента, а пациент нес какую-то чушь, мешая сосредоточиться. Выход был, автор учебника называл его варварским и солдатским, но «в случае невозможности применить…». То есть именно в таком случае.

– Заткнитесь! А то язык прокусите!

Кажется, он саданул куда надо! Ручей иссяк, пациент позеленел, но сознания не потерял.