Лана Тихомирова - Гладиатор, Маленький Лев и Капитан

Юлия смерила меня презрительным взглядом.

— Убирайся, шлюшка, — фыркнула она.

Я тут же подхватила свой и Максимусов чемоданы и побежала в выходу.

— А вещи? — воскликнула Губернаторша.

— Это ее чемоданы. Мы собирались завтра лететь отсюда.

— Увидимся завтра в парке, детка, — сказал мне вслед Максимус.

— Это вряд ли, — фыркнула Юлия.

Я сбежала вниз по лестнице. Я паниковала. Что делать? Максимус в беде, к кому бежать? Кого звать? Роберту… Если она здесь. Может, она согласится помочь.

— Горничная Роберта сегодня здесь? — спросила я у портье.

— Да. Ее смена начинается через пол часа.

— Она мне очень нужна.

Портье долго смотрела на меня, потом сказала:

— Подождите меня, — и ушла, а вернулась вместе с Робертой, та узнала меня и ласково улыбнулась.

— Роберта, господин Максимус в беде. Только ты можешь ему помочь!

Мы отошли на почтительное расстояние от портье.

— Его хотят арестовать. Ты можешь как-то устроить, чтобы господин Максимус мог выбраться из номера и побыстрее?

Роберта стала думать. Думала она долго и, видно, безрезультатно.

— Только через мусоропровод. В трубу для белья он не пролезет, — сказала Роберта, когда я уже отчаялась.

— Нет, это не пойдет, — меня осенило. — У вас есть каталки, как в фильмах с длинными полами скатерти?

— Есть.

— Возьмите одну такую и поезжайте к нашему номеру, придумайте что-нибудь, там полно охраны, а я пока подожгу шестой этаж.

— Зачем?

— Не беспокойся Роберта, но Максимуса надо выручать, даже путем сожжения отеля.

— Он очень хорош, сэр Максимус, жаль он больше не хочет меня видеть. Но я помогу его спасти и может быть тогда…

— Шевели ногами, — командовала я.

Я оставила чемоданы и бросилась на шестой этаж, сжимая в руках зажигалку, заныканую от Максимуса еще неделю назад, до сотрясения. Только бы не стало плохо, нельзя все испортить.

На этаже был автомат с прессой. Я приложила усилия и перевернула его, автомат упал и зазвенел. Я вытащила все газеты и подложила под дверь туалета, подожгла их. Они быстро занялись.

— Пожар, — заверещала я так, что в Охторе должно было быть слышно.

На седьмом благодарно затопотала охрана. На шестом стали скрипеть замки, я спряталась на пятом этаже и спустилась в хвосте охраны, выводившей в срочном порядке Юлию, Максимус был с ней. Значит, Роберта ему уже не поможет. Но медлительная латиноамериканка была еще на первом этаже, с подносом на колесиках вместе.

Сверху повалил народ, кто в чем. Охрана стояла насмерть, никого из посторонних в оцепление она на пускала. Да, без тарана не обойтись. Я схватила поднос на колесиках и вклинилась на нем в строй охранниц. Максимус отреагировал мгновенно, он подхватил меня и побежал со мной куда глаза глядят.

— Чемоданы! Чемоданы! — завопила Роберта.

Мы бежали долго и остановились только в какой-то грязной подворотне.

— Ну, ты даешь, — сказал Максимус, переводя дух. Я сползла по стенке, это все уже было слишком для моего неокрепшего организма.

— Тебе плохо?

— Хорошего мало.

— Только в обморок не падай.

— Не буду.

— Точно? — Максимус присел возле меня.

— Точно.

— Вот и умница. А теперь поднимайся.

Я из последних сил встала.

— Это ты пожар устроила?

— Да так, видимость, — тихо ответила я.

— Надо до аэропорта добраться.

— Я не побегу, — сказала я.

— Никто не просил.

Максимус кому-то позвонил.

— Милая, ты в городе еще?… Это прекрасно… ты не могла бы нас забрать?… Да черт его знает, где… в ж… в очень неприятном месте мы. Ну, вот улица… улица… А вот, Дассе 47. Да, Дассе 47… спасибо, милая, я тебя тоже очень-очень.

— Игора нас заберет. Можешь отдыхать, она пока что едет. Ты умничка! Спасибо, что спасла! Возможно, от самого худшего в жизни!

— Вас хотели посадить?

— Меня хотели женить! Женить… меня… на Ио. Мороз по коже от одной мысли. Откуда они вообще это средневековье выдумали? Лишил девушку девственности — давай женись… Что за драконовские меры?! — возмущался Максимус.

— Чемоданы! — Роберта бежала за нами с чемоданами и уже задыхалась. Максимус пришел ей на помощь.

— Ой, сэр Максимус, — Роберта споткнулась и почти упала, но он подхватил ее.

— Как хорошо, что вы спаслись.

— Спасибо, что рисковала жизнью, чтобы помочь, — вкрадчиво сказал он.

— Мы теперь не увидимся.

— Прости, Роберта, мне надо бежать.

— Ничего, сэр Максимус, ничего.

Она сильно поцеловала хозяина, а потом вдруг сорвалась с места крича:

— Он налево в переулочке. Налево побежал.

— Вот это женщина, — проурчал Максимус, подтаскивая ко мне чемоданы, я села на один из них, ревновать уже не было сил. Вдали все стихло. Затем откуда-то выскочила машина, и остановилась возле нас. Мы покидали в нее вещи и сели сами.

— Доброй ночи, — улыбнулась Игора. Я даже поздороваться не успела, как отключилась.

Проснулась я на коленях у хозяина. Он нервно теребил меня за плечо.

— Ты точно сможешь сейчас вылететь? — спрашивала Игора.

— Три четверти аэропорта мои знакомые еще со службы на линкоре. Выберемся, — отмахнулся Максимус, — Спасибо, Игора.

Он легко поцеловал ее в щечку и потащил меня вперед в аэропорт. Я плохо соображала, что происходит, хотелось спать, голова начинала болеть, словно ее обжимали кольца раскаленного железа.

Билеты Максимус обменял без всяких вопросов, через полчаса мы сидели в самолете до какого-то городка в Сибири. Максимус что-то говорил о том, куда мы поедем дальше, но я ничего не запомнила, кроме того, что у хозяина на коленях очень хорошо спится.

Я проснулась от того, что хозяин недовольно ворочался.

— Ты мне все ноги отлежала. Никогда не думал, что голова может столько весить! У тебя камень, а не голова! — ворчал на меня Максимус.

— Зато я, кажется, выспалась, — я с трудом разогнула затекшую спину и потянулась, — Мы все еще летим?

— Да. Дин-Йорк аж на Чукотке. Полуостров такой, знаешь? Билеты ближайшие были только сюда, зато милейшая Юлия меня не достанет там. Жаль. Прощай фестиваль года на два! Ты веришь, я уже скучаю!

— Верю. На фестивале, небось, легко было, ну…

— Ну? — Максимус смотрел на меня иронично, мол, говори сама.

— Соблазнять, — осторожно сказала я.

— Соблазнять вообще легко, когда знаешь, на что давить. Женщины изголодались по мужчинам, мужчины… о них я вообще молчу. Женщина без мужчины еще может, а вот мужчине без женщины приходит каюк. Поэтому Иезеркель презираем в других городах, поэтому так много геев и трансвеститов. Я к ним отношусь умеренно, прикалываются люди без женщин, это понятно. В большей части их ненавидят. Глупые люди.