Лана Тихомирова - Тау

"Ничто и никогда не появляется просто так. Все для чего-то необходимо. И когда умирает один Демиург, то сила его рассеивается и, обладая особой летучестью, находит пристанище в силах других Демиургов, усиливая их способности. Но, в случае, когда умирает целый мир Демиургов, то мощный высвободившийся поток энергии летит через Вселенную к ближайшей черной дыре, ударяет в нее и она взрывается. А что же дальше? Дальше рождается совсем новый мир Демиургов, иначе кто же будет создавать новые миры?" (Михас Блак "Пособие по созданию мира", глава 7 "Бытие демиурга" п. 48 "Смерть Создателя").

"Борьба с перенаселением Вселенной вещь трудная и теоретически мало проработанная.

Большинство современных теорий сводится к тому, что Вселенная бесконечна в бесконечном количестве измерений, то есть может содержать бесконечное количество миров. Однако нам кажется, что при кажущейся бесконечности, вселенная все же конечна, просто ни одна из ныне существующих систем не может назвать столь большого числа.

Вселенная представляется нам, как саморегулирующаяся система, которая в случае грозящего перенаселения, сама создает условия для гибели наиболее старых или вредоносных для ее гомеостаза миров. Что согласуется с теорией М. Блака, о мире Демиургов (Создателей). Нам представляется, что самыми первыми вымирают именно такие миры, изначально Демиурги разучиваются создавать миры, а после, гибнут, как самые обычные люди. При нехватке же мест во Вселенной новый мир, потенциальный, для создания других, реализует свою возможность. Иными словами уже развившийся молодой мир, дает своему населению возможность созидать другие миры" (Автореферат дипломной работы г-на Гая Кабручека "Проблема перенаселения вселенной" библиотечный ф-т Гуманитарного Университета г. Пратки).

"Присутствие Демиурга в нашем мире, несомненно" (г-н Тамареск Патанда, библиотечный ф-т Гуманитарного Университета г. Пратки).

— Ну, доця, ну, сколько можно просить звонить мне, когда придешь домой?

— Маменька, а сколько я буду просить вас не называть меня "доця", надоело ей-богу, если живешь в Киеве, это может быть еще и хорошо, но я не могу… я после твоего акцента ошибки орфографические делать начинаю.

— Ой, да ладно тебе, подумаешь. Ну, скажи мне как у тебя дела?

— Хорошо.

— Тетя Феня говорила, шо ты поссорилась с Паушем, так орала, шо бедный мальчик собрал вещи и ушел.

— Ну, как собрал вещи! Вообще-то я выкинула его тряпки в окно.

— За шо?

— Мам, он мне изменил.

— Да ти шо? Не может того быть!

— Может, мама.

— Может ты что-то не так поняла?

— Мама, как называется процесс, когда кабель берет сучку?

— Вязка?

— Случка, мама, так вот твой золотисто-бриллиантовый кабель Пауш случился с какой-то тощей сучкой, я выкинула их вещи в окно. И все вещи Пауша я тоже выкинула.

— Доця, а как же он ушел?

— Не… называй… меня… "Доця"!!!!

Я в бешенстве бросила трубку и закурила.

— Как ушел?! Голыми ляжками сверкая, как… и она тоже.

Вспоминая эту сцену, я рассмеялась и покосилась на бутыль Хереса. Настроение было самое-то напиться слегка и пойти поработать, благо вся редактура на сегодня уже окончена, значит можно и себе время уделить.

Телефон опять попросил моего внимания.

— Алло.

— Святославу Максимовну будьте любезны.

— А ее дома немае.

— А когда она будет?

— А хто ее треба?

— Это ее начальница, Диана Павловна.

— Дыана Павловна, это Груша, Святослава токмо поздно ночью буде.

— Передайте ей, чтобы утром перезвонила мне.

— Хорошо. До побачиння.

Фууух, пронесло! Не засекла меня Дианочка Павловна. Она уже привыкла с Грушей общаться — дескать, младшая сестра (отродясь такой не было!) из Киева приехала и помогает за домом следить. Скажи я, что это я — завалили бы работой.

Я еще раз посмотрела на бутыль Хереса — паскудины, испортили все настроение, совершенно не хочется пить и работать тоже.

Я потушила сигарету и пошла в комнату. Обычный компьютер пылился в углу, я достала из сумки маленький нетбук, подключила к сети и открыла папку с надписью "Тау".

ТАУ — это мир, который я придумала. Вот куда бы я с радостью эмигрировала!

Я поймала себя на мысли, что стою. Ну не могу я сесть на кровать, где случался Пауш и эта вобла сушеная, а раньше там спали мы… А, черт с ним!! Я плюхнулась в кровать и поняла, что с большим удовольствием сейчас бы почитала, что-нибудь о Тау, какой-нибудь из шести романов…

Йодрик Скрипка первый герой архаичных (памятных) времен Тау. Были еще допамятные времена, которые благополучно забыты жителями Тау.

Богиня Плодородия, которую очень чтили, говорила своим пророкам, что в допамятные времена было много богов, но потом они перессорились и случайно уничтожили все, что создали. То ли от расстройства, то ли из лени почти все боги Тау сначала куда-то испарились, потом вернулись, посмотрели на пустующий мир, вручили богине Ясве секрет жизни и умерли.

Йодрик Скрипка был простым оборванцем с бедняцких улиц Пратки (столицы Федеративного Объединения Людей мира Тау — ФОЛМиТ), он отменно играл на скрипке, что ясно из прозвища, и сочинял разные песенки.

Йодрик почти не вылезал из кутузок за различные куплеты о президенте, премьер-министре и королеве. Скрипку это вполне устраивало: очень хорошая кухня и сносные кровати вкупе с крышей над головой служили государственным учреждениям типа "тюрьма" хорошей рекламой. Тем более, что в тюрьме так много времени для сочинения нового шлягера.

Однажды Йодрик выйдя из очередной кутузки побитым и не таким счастливым, как обычно, наступил на скользкий рыбий хвост и упал, ударившись головой о мостовую. Поднялся Йодрик с мостовой через полчаса с новой песней в голове. Скрипка пропел ее в первом же трактире и имел огромный успех. А слова в ней были такие:

Наш бог — Тифаб,

Умом он слаб!

Он только может

Гром толкать,

И молнию пустив наспех,

Он промахнется лучше всех.

Богиня Ясве — вот добра,

Дородна — много ест добра,

И если кто-то из Богов

Схватит ее промеж сосков —

Утонет в жире сей же час

Чудак и странный… ловелас.

Бог Тарла Ясве захотел

И свой конец он всунул ей,

Но дырку так и не нашел —

Он год искал, другой пошел

И ищет, ищет до зари

Бог Тарла, свой конец — смотри!

Лишь я пою такую песнь,

И лечь могу и даже сесть,

И Боги все мне нипочем —

Не поразят меня мечом!

Я песенку свою пою

Тра-ля-ля, тру-лю-лю.

Песенка так себе, но полупьяные друзья Йодрика (таких друзей у него было каждый вечер до сотни и каждый раз разные), понесли его на главную площадь, где он пропел свою песенку еще раз, и дальше его несли около пятисот восхищенных слушателей. У Йодрика не было такого успеха еще никогда. Все кончилось тем, что половина Пратки хором распевала эту песню, да так громко, что пробудили ото сна бога Тифаба.