Лана Тихомирова - Легенда о Красном Снеге

Вид пьяного в стельку спутника поверг ее в замешательство.

— Что это? — брезгливо спросила она у флегматичного хозяина.

— Ваш пьяный спутник, — отозвался хозяин.

— Почему он пьян? — оглушенная Занка, накинулась с визгом на хозяина.

— Мессир перебрал из-за неудачной попытки, — уклончиво ответил Валдерас.

— Какой еще попытки? — вскипела Занка.

— Неудачной, — улыбнулся хозяин, которому чрезвычайно грели карман золотые монеты виконта Дорес.

Занка решила, что смысла дальше продолжать разговор, нет. Она попыталась разбудить Мекелеса, но тот только храпел, мычал и дышал перегаром. Занка зарычала от злости и швырнула на стойку мешочек золотых.

— Помогите мне перенести этого урода, — приказала она.

Высокий и сильный трактирщик взвалил на себя виконта и послушно последовал за Занкой. Мекелеса погрузили в карету. Пока Занка за что-то распекала кучера, Валдерас

сказал Мекелесу тихо:

— Теперь, ваше хитрейшество, все только от вас зависит.

Виконт еле заметно улыбнулся и кивнул, так, будто его голова упала на плечо в пьяном сне. Занка заметила эту сцену, слов она не слышала, но видела улыбку виконта и

падение головы растолковала правильно.

Занка обругала на прощание трактирщика и села в карету.

Путь продолжался.

"Черт дернул связаться с мальчишкой. Теперь таскай его за юбкой, чтобы дров не наломал", — думала Занка, впившись глазами в фигуру пьяного спутника, подозревая, что он не так уж и пьян.

Карета за первый час пути порядочно пропахла ромом. Кое-как Занка устроила вентиляцию и снова попыталась разбудить Мекелеса. Он упорно не просыпался. Подозрения Занки начали крепнуть. Она села на место и глубоко задумалась. Дольше двух часов она терялась в догадках, как можно спать непробиваемым пьяным снов, если ты не пьян. Она наклонилась к виконту: от него пахло ромом.

"Неужели нет средства его разбудить?"

Занка откинулась на спинку своей скамьи и стала рассматривать скуластое лицо виконта.

"Ему всего пятнадцать, а он уже не так красив, как бывают красивы дети, но еще и не возмужал. И даже это не лишает его своеобразной прелести".

Она вздохнула.

Мальчишка-щенок с широкими скулами, отличительной чертой всего рода Дорес, и привычкой своего дяди прямо смотреть в глаза кому бы то ни было. Мекелес ей нравился. Занка решила все как-то в одну секунду, она опустилась перед молодым виконтом на колени и осторожно коснулась своими губами его губ. Мекелес, как ошпаренный подпрыгнул в карете, бешеными глазами он смотрел на Занку. Та, сидя на полу кареты, закинув голову назад, заливисто хохотала. Карета остановилась с резким скрипом. К окну подошли какие-то странные существа.

— Кто вы такие, и что здесь делаете? — спросил один из них, трепыхнув грязными крыльями.

— Мы посланцы Эолисского владыки Микаэлоса, к вашему господину, — не моргнув глазом, ответила Занка, подавая чудищу бумагу.

— Микаэлоса я знаю лично, — усмехнулся разбойник, — я — Юнем-Хан, и теперь напрямую подчиняюсь людскому королю. Имею честь принимать участие в переговорах с вами.

Занка пролепетала, что-то учтивое.

— Вы намерены вести переговоры? — спросил Юнем-Хан.

— Да, — ответила Занка.

— Но учтите, что мне не давали никакого приказа об отступлении на время переговоров.

— Есть одна тонкость, глубокоуважаемый Юнем-Хан, Лебедь-град о переговорах ничего не знает, — улыбнулась Занка, — И нашим и вашим хозяевам, нужна лишь видимость этой

войны, — говорила Занка, обольстительно улыбаясь, но в душе досадуя, на большое количество ушей вокруг.

Юнем-Хан кивал в такт словам Занки. Он недолго что-то соображал.

— Вы едете к его величеству Жестокосерду?

— Именно так.

Юнем-Хан велел подать ему его личную печать, и поставил кусочек воска с печатью под документом Микаэлоса.

— Это будет лучшим вашим пропуском, случись что, — Юнем-Хан галантно, совсем по-лиранийски поцеловал Занке руку.

Они распрощались в самых изысканных выражениях.

Занка не знала еще, что станет именно этот разговор некоторое время спустя спасет Эолис, и прекратит обстрел города, в то время, как его владыка и герцог выйдут с

мечами на поле брани. Карета двинулась вперед. Занка вздохнула свободнее, это маленький раунд она выиграла, хитростью ли или красотой своей было не важно, главное, что Занка смогла внушить Юнем-Хану свои мысли.

Военная почта в Лирании славилась своей оперативностью, с ней не могли сравниться ни голуби, ни даже королевская тайная почта. К счастью или к несчастью, хорошие и

плохие вести военная почта доставляла одинаково быстро и всегда во время. Таким образом, когда Мекелес и Занка прибыли в конце своего второго дня пути в Енем, Сергиас

Дорес получил письмо сына написанное накануне. Прочитав его первый раз, Сергиас покрылся холодным липким потом, потом перечитав еще раз, вдруг вспыхнул и, будучи в гневе, послал за своим братом.

Старший Дорес явился немедленно.

Сергиас зачитал брату письмо и испытующе на него посмотрел. Жорес спокойно взял письмо и несколько раз перечитал его.

— У тебя есть вопросы? — спросил он, наконец.

— Как будто у тебя их нет, — огрызнулся Сергиас.

— Давай разберемся последовательно, брат мой, — сказал Жорес.

Сергиас нетерпеливо махнул рукой:

— Оставь этот тон для подщенка-короля, — зарычал он, в нетерпении меряя шагами комнату, холодея от одной тревожной мысли.

— Вопрос первый, — продолжил Жорес.

— Да Ястреб тебя задери! — взорвался Сергиас, — ты бросишь или нет свои кардинальские замашки, тебя сто лет назад изгнали из ордена.

— Всего лишь семь лет, — уточнил жадный до точности Жорес.

Сергиас затрясся от ярости.

Жорес тонко улыбнулся и вопросительно посмотрел на брата.

— Я хочу знать, о каком именно заговоре пишет в письме мой сын, — процедил сквозь зубы Сергиас.

Жорес улыбнулся и погладил пальцами ракушку на маленьком перламутровом столике, рядом с креслом.

— А как вы сами думаете?

Сергиас резко остановился и дико посмотрел на брата:

— Как же меня бесит твоя привычка отвечать вопросом на вопрос! Почему же вы так не разговариваете с королем? — язвительно спросил Сергиас.

Жорес мгновенно посерьезнел и даже рассердился:

— Я хочу, чтобы мой брат шевелил мозгами! — воскликнул он, — То есть тем. Что у него в голове, если сражения молодости и контузии не лишили тебя этого ценного вещества!

Братья долго мерились взглядами. Жорес успокоился и непринужденно сказал:

— А король? Зачем нам думающий король? Тем более, такой, как Павлес. Теорги умны, но не стоит стимулировать их.

— Но Карикас! Вы не успели убрать его.