Антон Орлов - Гостеприимный край кошмаров

– Да ладно, – искоса взглянув на посмурневшего деда, сказал Демчо. – Заживет ведь. Как-нибудь выдержу. Если нас загребут, однозначно придется хуже, особенно маме. Главное, чтобы во время прорыва эта девчонка не пострадала, раз я ее туда притащу.

– Кьяне Лерка никто не тронет, – категорически заверила кесу. – Заранее будет мой запрет. Она увидит прорыв, будет говорить со мной и не умрет. Ей понравится. Странные сумасшедшие люди из мира за пределом такое называют – акция для клиентов.

Разоренная Шмыгой квартира в тянгийской доходной разалюхе была для Стаха куда уютней, чем роскошный особняк Эгле в Жемчужном Акрополе. Неважнецкая меблировка, давно не мытые окна, рваные засаленные обои, по полу раскиданы цветные пуговицы и старые газеты. Легче дышать. Нет почти постоянного предощущения нервозной тошноты. Не хочется сбежать, куда глаза глядят, или напиться вдрызг.

– Хуста, что ты знаешь о Соглядатаях?

– А с чего вдруг? – выгнув колесом светлые брови, поинтересовался недомаг.

– «Свекольный зуб» – большая редкость, так? Если я за ним охочусь и почти подобрался к цели, вполне возможно, что кто-то охотится за мной.

– Гм… В магии, как и в механике, свои законы, хотя маги не любят таких аналогий. Всякого Соглядатая так или иначе можно застукать.

– Обстоятельно рассказать сможешь?

– Обстоятельно – это под пиво… Есть у нас что-нибудь еще в холодильнике?

– Я принес.

Старый хозяйский холодильник стоял в углу кухни. Небольшой, потемневший от грязи, въевшейся в когда-то белую краску, в кофейных и суповых потеках, увенчанный грудой немытой посуды, он, как это ни странно, исправно морозил. Стах вытащил две бутыли «Магаранского»

– Выкладывай все, что знаешь. Мне надо.

– Соглядатаи – искусственные магические создания, – изрек общеизвестную истину Хуста, отхлебнув ледяного пива. – Их ловкость и долговечность зависят от силы создателя. Какой-нибудь недоучка с хилым потенциалом сотворит людям на смех увальня, который через полчаса скоропостижно издохнет.

Злорадная ухмылка недомага, ощущающего свое превосходство хоть над кем-то из магической братии. Стах тоже солидарно ухмыльнулся, подбадривая рассказчика.

– Правильно выращенный Соглядатай чертовски пластичен, просочится, как вода, в любую щелку. Также спрячется где угодно – в доме, в машине или у тебя в чемодане, растекшись по стенке. В таком виде он не активен. Чтобы смотреть и слушать, он должен слепиться в объект размером приблизительно с голубя. На улице Соглядатаи чаще всего маскируются под птиц, а в помещениях – под медузников.

– Эт-то еще зачем? – пробормотал Стах, непроизвольно озирая комнату в поисках затаившегося медузника.

– Шоб не стреляли, – радостно осклабился Хуста. – Самое эффективное средство против Соглядатая – обыкновенная пуля. Если попадешь, он разлетится вдребезги и растает. Или можно палкой гада забить, но это если он медлительный, созданный неумелым магом, иначе удерет. Но ты прикинь, какой герой станет стрелять в медузника на близкой дистанции? Особенно в комнате, чтобы тебя забрызгало – волдыри там, почесуха, ты ведь не знаешь, что этот гад фальшивый. Если Соглядатай словит пулю, того, кто через него подсматривал, шибанет, как будто кулаком приложили. Начинающий колдун с фингалом – любопытный колдун, улавливаешь? Ну, или его заказчик…

– А зачем рисковать мордой лица, если можно потом посмотреть, что он насобирает?

– В том-то и беда, что потом нельзя. То есть так-то можно, только все это слипнется в ком, как будто переводные картинки наклеены друг на дружку или в фотоаппарате, когда пленка застряла, ты все подряд на один кадр понащелкал. Разбирай потом, где голова, где чьи ноги, где мебель. Это ж не иноземные штучки-дрючки, которые у себя на Изначальной повсюду летают и кино записывают. Естественное ограничение, понял? И никто из магов не может его преодолеть, даже самые крутейшие из крутейших.

Стах медленно кивнул, наслаждаясь и пивом, и утешительной информацией. Все не так страшно, как он думал.

– Говорят, среди тех медузников, которые тянутся в город ближе к ночи, есть мерсмоновы Соглядатаи, от живых гадов не отличить, – добавил рассказчик. – Плавают на верхотуре, высматривают… Никто не проверял, это мнение такое общее. Правда, у колдунов имеются и другие способы разведать, что делается на расстоянии, но этот самый классический, его у серых слимонили. В Лесу такой хренотени, как Соглядатай, проще всего прятаться. Кстати, на них реагируют специальные амулеты, но тут идет как бы соревнование, что круче – этот Соглядатай или этот амулет, на самом-то деле между колдунами догонялки, кто кого переиграет. И еще, бывает, животные их чуют. Вот Шмыга легко могла бы, она умная…

На следующий день сходили на улицу Забытых Песен. Клаурамец заломил цену, зато не стал выдвигать никаких каверзных условий. Деньги – товар, все понятно и просто. Хорошо иметь дело с такими, как этот Складской Гений.

Эгле, услышав, что с продавцом уже сторговались и «свекольный зуб» скоро будет, расцвела, словно умытая росой бледная роза.

– Стах, ты молодчина, что все устроил. Главное, доведи до конца, чтобы не сорвалось и никто не перехватил. И мага своего не засвети. Незачем всем знать, что у него есть выход на добытчиков, а то он затоскует о спокойной жизни и пошлет нас к сучьей матери, как Трофана. «Свекольный зуб» собирают лесные колдуны, а это такие скользкие пройды – хуже всех остальных, можешь мне поверить. Мерсмон из лесных, я тебе уже говорила или нет? Чтоб от них чего-то добиться, нужна дипломатия, помноженная на дипломатию, а тут с одной стороны чокнутая банда Андреаса нажимает, чтоб никому никакого «свекольного зуба», якобы они имеют право всем запрещать, с другой святоши… – она выпалила, возбужденно светя глазами, грязное матерное слово. – И с третьей стороны наши дамы и господа, как на кормежке в голодном зверинце. Трофана раньше этим занималась, посредничала, нажилась неплохо, а потом ей надоела нервопляска, и она психанула, теперь всех отваживает. Или, может, и правда разругалась со своим лесным поставщиком, она же стерва. Главное, что ты не спасовал и нашел мне новую точку! Я в тебе не ошиблась.

Со стороны кажется, решить чужую проблему проще простого: всего-то нужно, чтобы человек усвоил очевидные для тебя истины и начал применять их на деле.

Лерке впервые так остро захотелось повлиять на жизнь другого – или, точнее, не на жизнь, раз он уже умер, а на зыбкое, как сон, посмертное существование. Хотя в то же время «дневная личность» живехонька, одного этого хватит, чтобы запутаться, а ведь она вообразила, будто во что бы то ни стало поможет ему преодолеть путаницу и разогнать обитающих в голове тараканов.