Александр Рудазов - Шумерские ночи

Если, конечно, это твой раб — за причинение вреда чужому придется заплатить немалый штраф.

— Где мои лепешки, Креол? — вальяжно растягивая слова, спросил Эхтант. — Ты их принес?

— Нет, конечно, — пожал плечами ученик мага, усаживаясь на каменный табурет. — А должен был?

— Кажется, я дал тебе целый сикль серебра и приказал сходить в гавань и принести мне много медовых лепешек с изюмом! — перешел на злобное шипение правнук Халая.

— А кто сказал, что я должен выполнять твои приказы? — растянул губы в улыбке Креол.

— Но ты же послушался!.. — все больше свирепел Эхтант.

— Я взял твой сикль, купил на него целую гору лепешек… и съел все сам, — удовлетворенно закончил Креол.

Насчет «все сам» Креол слегка преувеличил. Сикль серебра — это почти полсотни отличных медовых лепешек. Сожрать такую прорву в один присест сумеет разве что матерый кутруб, но никак не тощий подросток. Поэтому Креол купил и съел столько, сколько осилил, а медные кольца, полученные на сдачу, кропотливо приберег в укромном месте.

В доме Халая он ничего ценного не хранил — старик обязательно найдет и отнимет.

— Ты!., ты!., ты украл мои деньги!!! — затряс кулаком Эхтант.

— Да. Ну и что? Что ты мне сделаешь? Дедушке пожалуешься? — фыркнул Креол. — Или, может, сходим к зерновому складу, а?…

Эхтант Ага Беш бешено посмотрел на него и отвернулся. Жаловаться на свои обиды он считал ниже своего достоинства. А у заброшенного зернового склада, куда мальчишки и юноши Симуррума всегда приходят, когда нужно выяснить, чей кулак тяжелее, его вовсе никогда не видели. Эхтант слишком дорожит смазливым лицом.

Вот Креол — дело другое. За неполный месяц, проведенный в Симурруме, он успел ввязаться уже в дюжину схваток. Точнее — в одиннадцать, но в одной из них противников было двое. Побеждал, конечно, далеко не всегда — многие из тех, с кем неуживчивый ученик мага успел поссориться, были старше и сильнее. Но Креол всякий раз бросался в драку с таким бешенством и так равнодушно относился к своим и чужим увечьям, что его стали всерьез опасаться. Особенно после случая с сыном купца Ку Нингаля — тот перебил Креолу ногу камнем, но упрямый мальчишка все равно полз к противнику, изрыгая брань вперемешку с кровью.

Выглядело это довольно жутко.

Халай Джи Беш каждый раз исцелял раны своего ученика. Причем с огромным удовольствием — магическое лечение стоит очень дорого. Старый скряга и без того уже неплохо нажился на юном Креоле — архимаг Креол, сын Алкеалола, один из богатейших людей Шумера, оплачивает не только обучение сына, но и все его расходы. За скудную пищу и постель Халай дерет столько, словно содержит ученика в императорской роскоши. Что уж говорить о магических исцелениях, кои дороги и сами по себе…

Конечно, увечья, которые нанес он сам, Халаю Джи Беш приходится исцелять бесплатно. Ничего не поделаешь, но таковы установления Гильдии — иначе несчастные ученики уподобились бы дойным коровам, которых можно с утра до вечера калечить и вновь исцелять.

Поэтому Халай очень радуется, что на сей раз ученик ему попался весьма драчливый.

— Ну ладно, Креол… еще посмотрим… — скрипнул зубами Эхтант. — Посмотрим… нет, я просто не могу поверить, что я в очередной раз тебе поверил! О боги, когда же я запомню, что ты лживее Азаг-Тота и прожорливее Пазузу?!

— Лучше запомни! — хмыкнул Креол, довольно глядя на правнука Халая. Настроение, испорченное занудой-горшечником и насмешницами-рабынями, слегка поднялось.

Со двора донесся стук дверного молотка. Креол тут же вернулся к прежней раздраженности, слез с табурета и неохотно поплелся во двор, а оттуда — к сеням.

По обычаю, исстари заведенному в доме Халая, дверь гостям всегда открывает младший ученик. Днем ли, ночью — неважно. Все рабы прекрасно об этом знают, поэтому можно и не надеяться, что кто-нибудь хотя бы шевельнется.

— Добро пожаловать в дом Халая Джи Беш, лучшего мага славного Симуррума, — заученно пробубнил Креол, распахивая дверь. — Наслать проклятие на ваших врагов, избавить от преследования злого духа, связать демона и сделать рабом — Халай Джи Беш всегда рад услужить за весьма умеренную плату…

— Можешь не утруждаться, юноша, я пришел не за этим, — равнодушно покачал головой стоящий за порогом.

— Слава богам! — облегченно выдохнул Креол. — Чем могу помочь, почтенный?

— Ты — ученик старого Халая?

— Мой почтенный собеседник на удивление догадлив, — саркастично скривил губы Креол.

— А мой — на удивление дерзок, — сурово посмотрел на него гость. — Немедленно ступай и доложи учителю, что к нему пришел Липит-Даган, не то тебя ждет выволочка, скверный мальчишка!

Креол посмотрел на него с нескрываемой ненавистью — разбудить Халая Джи Беш в это время суток означает заработать несколько хороших тумаков. Но, судя по цветной одежде, пышным кистям на шнурах, дорогим сандалиям и войлочной шапке, гость принадлежит к знати и имеет право приказывать.

Конечно, Креол и сам происходит из славного древнего рода, но здесь и сейчас он никто и ничто — всего лишь ничтожный ученик старика Халая. Вот когда обучение завершится, он вновь станет сыном архимага и вернется домой, во дворец Шахшанор…

К сожалению, ждать этого момента предстоит еще лет пятнадцать.

Пока Липит-Даган и его спутник разувались и омывали ноги в сенях, ученик мага поднялся на крышу — конечно же учитель сейчас именно там. Костлявый старик сладко дремлет на плетеной циновке, подложив под голову каменный валик. Креол брезгливо поморщился — из одежды на учителе только магический двойной шнур, защищающий от нечисти и дурного колдовства.

Такие амулеты носят почти все, хотя большинство из них зачарованы кое-как и не слишком действенны. Попадаются и вовсе фальшивые — обычному человеку нелегко распознать подобный обман, и многие мошенники этим пользуются. Ничего сложного — поводить руками, побормотать и объявить, что теперь этот шнур заговорен и никакая нечисть его владельца не коснется. А если кто-нибудь из обманутых на самом деле столкнется со злым демоном, то вряд ли потом явится требовать деньги назад…

Правда, в больших городах такое встречается не слишком часто — тех, кто ложно выдает себя за мага, настоящие маги карают жестоко и мучительно.

— Учитель!., учитель!.. — наклонился над спящим Креол.

— Воды Энлиля и смердящая плоть Червя! — проскрежетал Халай, открывая глаза. — Как ты посмел меня разбудить, негодный щенок?! А ну-ка, помоги подняться!

Первое, что сделал старик, встав на ноги, — отвесил ученику звонкую пощечину и с силой наступил на кончики пальцев. Креол сохранял каменное лицо — успел усвоить, что жалобы и стоны Халая только распаляют.