Александр Рудазов - Шумерские ночи

— А вот так и не было. Этот твой Шебаррис, да сожрет его живьем Хастур, попросту скорбен разумом. Он думал что в его подвале кто-то живет, — но там никого не было. Вообще никого.

— Подожди, но там и в самом деле исчезали люди. И немало. В основном рабы, но были и свободные. А первыми исчезли жена Шебарриса и двое детей.

— Исчезали, верно, — усмехнулся Креол. — И что с того?

— Мм…

— Я их нашел. Твоих исчезнувших.

— Где?

— В саду Шебарриса. Видишь ли, он сам скармливал всех своей воображаемой твари. Запирал в подвале и оставлял умирать.

— И отчего же они умирали, если там никого не было?

— Сам не понимаешь? От голода. Или от жажды. Или просто задыхались — дверь там закрывается плотно, вентиляции нет. Не знаю, от чего конкретно, — но какая разница? Они умирали, Шебаррис находил их на полу, думал, что их убила тварь, и закапывал в саду.

— Ты хочешь сказать, что этот сукин сын сам убил свою жену и детей?! — побагровел лугаль.

— А вот это как раз самое интересное, — расплылся в довольной улыбке Креол. — Как раз их-то он и не убивал. Их вообще никто не убивал. Жена Шебарриса была моложе его лет на двадцать. И у нее много лет был любовник — именно от него она и родила обоих детей. А в прошлом году муж ей окончательно опостылел. Она прихватила из его сокровищницы добрый мешок сиклей, забрала детей и вместе с любовником сбежала на восток — в Кассию или Аньшань, точно не знаю. Муж после их побега замкнулся в себе, начал много пить, пристрастился к «дыханию Себека», а в конце концов свихнулся и выдумал эту самую подвальную тварь, которая-де сожрала его жену и детей.

Аханид разгладил усы, потрясенно качая головой.

— Поистине невероятно, — сказал он.

— Невероятно. Но… а, чрево Тиамат! — хлопнул себя по лбу Креол. — Совсем забыл!

— Что ты забыл?

— Я забыл выбить ему зубы! Обещал, а не выбил!

— Нехорошо нарушать обещания, — нахмурился Аханид.

— Сам знаю… Может, вернуться?

— Да ладно, что уж теперь. Забыл и забыл. Думаю, Шебаррис тебя простит. Кстати, а где он сейчас?

— Я запер его в том самом подвале, — осклабился Креол. — Он либо поймет, что никакой твари там нет, и выздоровеет, либо сдохнет от ужаса. Может быть, уже сдох.

— Это ты не очень хорошо сделал — он все-таки аристократ. Я пошлю человека его освободить.

— Делай как знаешь. Только вели своему человеку прихватить кувалду.

— Зачем?

— Пригодится, поверь.

Лугаль с сожалением подумал, что суд не накажет Шебарриса слишком строго. Среди его жертв не было ни аристократов, ни жрецов. В основном рабы и несколько простолюдинов. Богатого аристократа за такую мелкую провинность не казнят, руку не отрубят и даже палками не изобьют. Отделается штрафом.

Может, и не стоит спешить с его вызволением. В конце концов, какой императору прок от умалишенного подданного?

— О некроманте выяснилось что-нибудь новое? — в свою очередь поинтересовался Креол.

— Именно ради этого я за тобой и пришел. Сегодня ночью в поместье Лигнида умер еще один человек.

— Умер или погиб?

— В том-то и вопрос. В его вине оказался яд.

— Некромант его отравил?

— Клянется, что нет. Покойный был его лучшим другом. Мастер Лигнид кажется искренне огорченным его смертью.

— Ну так пусть сделает из него зомби, — фыркнул Креол.

— Не шути так, маг. Это скверные шутки. Мы с тобой прямо сейчас отправляемся к Лигниду и выясним, что, сожри всех Кингу, у него там происходит.

Креол раздраженно скривился и встал из-за стола, с хрустом расправляя руки.

— В этом доме нет даже купальни, — буркнул он. — Надеюсь, в поместье Лигнида она есть. А то я уже начинаю вонять.

Мастер Лигнид оказался пожилым человеком. Не так давно ему перевалило за шестьдесят пять. Мастера он получил в сорок с небольшим и на этом успокоился.

Креол знал такой тип магов. Способности вполне приличные, но никакого желания расти над собой. Упорным трудом Лигнид мог бы достичь магистра, но к чему стараться, если у него уже сейчас есть все необходимое? Большое поместье, тугая мошна, несколько прекрасных наложниц, хорошие соседи и добрые друзья — что еще нужно человеку? Зачем добиваться никчемных титулов, если можно просто жить в свое удовольствие?

Креол от всей души презирал подобных людей.

Но Лигнид и в самом деле выглядит обеспокоенным. Или очень искусно притворяется. Креола, Аханида и шестерку стражников-гермотибиев он встретил у самых ворот, распорядился поставить онагров в стойла, пригласил всех пройти к столу.

Отказать лугаль не отказал. Но за столом никто ничего не ел, пока хозяин лично не отведал от каждого блюда. Только тогда лугаль и стражники приступили к трапезе.

Креол отказался есть даже после этого.

— Я очень огорчен, — покачал головой Лигнид, когда с ним наконец заговорили о цели визита. — Тамир… Тамир был моим хорошим другом. Мы дружили еще детьми. Как я теперь посмотрю в глаза его жене? Что скажу его детям?

— Тамир — это тот, что был отравлен этой ночью? — уточнил Аханид. — Кем он был?

— Купцом. Тамир торгует керамикой. То есть торговал…

— Я знаю всех нимрудских купцов, но этого имени не слыхал. Он нездешний?

— Тамир родился в Нимруде, как и я, но двадцать лет назад переехал в Аккад. Там много хорошей глины.

Лугаль помолчал, косясь на Креола. Тот чуть заметно кивнул — в словах Лигнида не было лжи.

Хотя этого нельзя сказать точно, если дело касается мага. Маг способен солгать так, что его аура не изменится — и другой маг ничего не заметит. Креол — начинающий подмастерье, Лигнид — многоопытный мастер. Он сильнее и искуснее.

— Почтенный абгаль, я хотел бы задать тебе вопрос, — небрежно заговорил Аханид. — Ты, верно, уже слышал о том, что позавчера погиб наш добрый эн.

— О, конечно, конечно… — опустил голову некромант. — Это большая потеря для города… Если я только могу чем-то помочь…

— Кое-чем можешь. Дело в том, что нам не удалось схватить убийцу живым. Ко мне в руки он попал уже мертвым — а мертвецы не слишком-то разговорчивы. Было бы очень хорошо, если б ты смог что-нибудь выпытать у него с помощью своего Искусства.

Внутренне Креол восхитился лугалем. Он не произнес ни слова лжи — всего лишь опустил некоторые подробности. Его аура ничуть не изменилась. Если бы Креол не знал, как все было на самом деле, то принял бы слова Аханида за чистую монету.

Но Аханиду было все равно, что о нем думает Креол. Он пристально следил за лицом Лигнида. Хотя сам выглядел при этом совершенно спокойным — веки полуопущены, челюсти медленно движутся, пережевывая сушеный финик.

Лигнид тоже остался совершенно спокоен. Он вежливо наклонил голову и пообещал приложить все силы, чтобы разговорить мертвого убийцу.