Александр Рудазов - Шумерские ночи

Шамшуддин изумленно открыл рот — то, что медленно выползало из кладовки, вряд ли вообще было человеком. Закутанный в старое-престарое покрывало, расползающееся в дюжине мест, с пустыми бесцветными глазами, посеревшей кожей, лысой макушкой, сплошь покрытой уродливыми струпьями, и глубокой дырой на месте носа. Босые ступни передвигаются с удивительной неспешностью — не слишком великое пространство меж кладовкой и кухней этот урод пересекал целую минуту.

— Это что, ходячий мертвец? — предположил Шамшуддин.

— Да, — равнодушно ответил Креол. — Зомби. Раньше тоже был рабом Халая.

— А что он делает?

— Большую часть дня просто стоит в кладовке и смотрит в стену. Он — наглядное пособие. Для учеников, чтобы изучать внутренности человека.

Через несколько минут Асаггак вышел из кухни. Не с пустыми руками — он захватил каменную кадушку с помоями. Обычно кадушки, наполненные доверху, переносят вдвоем, но ходячие мертвецы удивительно сильны — их окоченевшие мышцы не ведают боли и усталости.

— Он каждый день относит помои в подвал и выливает в дренажную трубу, — пояснил Креол. — А утром приносит пустую кадушку обратно.

Шамшуддин задумчиво почесал плешивую макушку. Он посмотрел на мертвеца, еле плетущегося через двор, выпятил нижнюю губу и спросил:

— А почему только утром? Зачем оставлять пустую кадушку в подвале на ночь?

Креол открыл было рот… но тут же снова закрыл. В серых глазах отразилось недоумение. Ученик мага тоже посмотрел на Асаггака, все еще не дошедшего до лестничного пролета, и медленно ответил:

— Не знаю. Да, странно…

Ученики внимательно посмотрели друг на друга. Шамшуддин широко ухмыльнулся — на его эбеновом лице улыбка выглядела особенно белой. Креол тоже растянул губы в улыбке и предложил:

— Проследим?

— Пошли! — вскочил на ноги Шамшуддин.

Подростки осторожно прокрались по галерейке и спустились по лестнице. Там оказалось гораздо темнее, чем на улице, но все же не слишком — под потолком висел магический освещальник. Тусклый, светящий неестественным голубоватым светом, но все же худо-бедно рассеивающий мрак.

— Я должен быть в комнате свитков и читать урок, — вспомнил Креол.

— Но тебя там нет.

— Именно. Значит, старый Халай опять переломает мне пальцы, — безразлично закончил Креол. — Так что хуже уже не будет. Ты идешь?…

Шамшуддин замялся, но Креол успел исчезнуть в темной дыре. Вместо него показалась подгнившая рожа Асаггака — мертвец вернулся уже без кадушки. Он сунул руку в щель, дверь начала закрываться… и Шамшуддин бросился туда.

Чернокожий мальчишка влетел в потайной проход, промчался по ступеням и врезался во что-то мягкое, повалив его на пол.

Судя по изрыгаемым проклятиям, это был Креол.

— Слезь с меня, отродье Нергала!.. — злобно прошипел он, с трудом отпихивая Шамшуддина.

— Извини, — поднялся на ноги тот. — Где это мы?…

Лестница оказалась довольно короткой — она закончилась уже через дюжину ступеней. За ней открылся небольшой коридорчик с двумя дверьми — справа и спереди. Из-под правой пробивался тусклый свет.

— У-у-у!.. — выпучил глаза Креол, приоткрыв дверь. — Гляди!

Магический освещальник, висящий здесь, стоил куда дороже своего собрата в подвале. При этом свете можно было даже читать.

Похоже, старый Халай именно этим здесь и занимался — на каменных полках, увивающих стены, лежали десятки глиняных табличек, испещренных мелкими клинышками.

— «Ха-Дингир ара губ каб ду кургин, — прочитал Креол. — Шуб-лугаль ра анса-саг а унату угула-ни га се сам у на дуг»…

Рум снабжен тщательно продуманной сетью канализационных каналов и керамическим водопроводом. Гугали день и ночь трудятся, следя за тем, чтобы в каждом доме была вода, а грязь и нечистоты своевременно удалялись. В жарком климате долины Тигра и Евфрата процессы гниения и разложения протекают очень быстро, а отсюда недалеко и до эпидемии. Поэтому в подвале Халая Джи Беш имеется дренажное отверстие, куда и отправляются все помои.

Точнее — куда они ДОЛЖНЫ отправляться.

К великому удивлению Креола и Шамшуддина, Асаггак вовсе не опорожнил кадушку в зловонную дыру, как они ожидали. Вместо этого мертвец сунул руку в неприметную щель, и часть стены плавно повернулась на толстом бронзовом штыре, открыв темный проход и лестницу, уходящую вглубь. На мальчишек, пялящихся на него во все глаза, он не обратил ни малейшего внимания.

— У Халая есть потайное подземелье?… — приподнял брови Креол. — И как это я раньше не замечал?…

— Интересно, а что он там хранит? — посмотрел на него Шамшуддин. — Наверняка сокровища!

— Или артефакты! — жадно загорелись глаза Креола. — Проверим?

Асаггак успел скрыться во тьме тайного подземелья, но проход остался не закрытым. Значит, он очень скоро вернется и нужно спешить.

— А если там что-нибудь… ну, такое… — засомневался Шамшуддин. — Может, не надо?…

— Ты что, боишься? — сощурился Креол.

— Даже ифрит кого-нибудь да боится, — ответил Шамшуддин. — Известная опасность не страшна — страшна не-известная. И что сделает с нами учитель, если уличит?

Креол задумался, переводя взгляд с Шамшуддина на темный провал в стене. За ним уже послышалось шарканье — раб-мертвец возвращается обратно.

Но тут сверху послышался другой звук — злобное ворчание:

— …гниль и прах, куда подевались эти негодные щенки?…

— Бессмыслица какая-то, — пожал плечами Шамшуддин. — Ты точно подряд читаешь?

— Да… а хотя нет, пропустил строчку, — признал Креол. — А если… эй, да это же судебный документ! Смотри-ка, Халая в молодости изгнали из Каркемиша за кражу осла! Ну кто бы мог подумать…

Шамшуддин его не слушал — он глазел на другие полки и столы. На одном из маленьких столиков стоял объемистый сосуд из отличного стекла, доверху заполненный уксусом. В нем плавала отрезанная человеческая рука — плавала подобно рыбе, загребая пальцами и выпуская пузырьки из перерубленных вен. Рядом стояла алебастровая ваза, доверху заполненная кисло пахнущим маслом — от него поднимались красноватые испарения.

На соседней полке расположился ятаган с рукоятью из эбонита, завернутый в черный шелк. Шамшуддин рискнул чуть-чуть развернуть шелк — лезвие густо покрывали таинственные знаки, оно слабо светилось синим светом…

— Не трогай!!! — вскрикнул Креол.

Шамшуддин резко отдернул руку, вернув шелк на место, и удивленно посмотрел на Креола.

— Ты не касался?! — напряженно спросил тот.

— Не успел. Это что такое?

— Слава богам… Это ятаган Барзаи — у моего деда тоже есть такой. Его не должен касаться никто, кроме хозяина, а то вся сила уйдет и придется ковать новый. Думаю, Халай тебя бы за такое…