Джин Вулф - Солдат Сидона

Он скоро вернулся, неся лампу, которой освещал дорогу двум людям Кемета, крестьянам (как сказал мне Агафокл), потому что их головы не были выбриты. Я спустился в трюм и принял ящик, который они спустили через люк, чтобы они не смогли ничего украсть. Он был такой тяжелый, что я удивился и решил посмотреть, что внутри. Люди говорят, что я быстро забываю, но я еще не успел забыть, что целитель очень легко снял крышку. Я сделал то же самое, и увидел внутри покореженную фигуру из воска. Обе руки были сломаны, лицо разбито. Я хотел было спросить целителя, кто это сделал и почему; но, вместо этого, просто закрыл крышку и спросил целителя, хочет ли он, чтобы я поставил его вглубь. Он сказал, чтобы я оставил ящик там, где он стоит, и только поставил на него лампу. Я предупредил его об опасности пожара, и вернулся на палубу.

Я теперь я напишу очень странную вещь. Это чистая правда, кто бы что не подумал, если в будущем будет читать этот свиток. У крышки ящика целителя есть две ручки, но не снаружи, как обычно, а внутри. И восковые руки схватили эти ручки.

Встало солнце, я уже написал все, что знаю, и — клянусь! — в моих словах нет ничего, кроме правды. Сейчас я постараюсь уснуть. Я бодрствовал всю ночь.

САХУСЕТ починил восковую женщину из трюма. Тотмактеф и я поразились его искусству. Сахусет объяснил, что такие фигуры полезны при лечении: женщины обычно стесняются показывать целителю место, где у них болит, а на восковой фигуре они могут показать без всякого стыда.

— Не сомневаюсь, у тебя были такие фигуры и раньше, — заметил Тотмактеф, потому что ты так уверенно говоришь о том, как использовать их.

— У меня есть совершенно замечательная дома, — сказал ему Сахусет, — и мне жаль, что я оставил ее там. Когда я согласился ехать с вами, я не мог предвидеть, что во время путешествия буду лечить женщин. Но теперь я вижу, что мне приходится лечить Мит-сер'у и Нехт-нефрет чаще, чем всех остальных мужчин.

— Говорят, что маги умеют оживлять фигуры, сделанные из воска и дерева. Но, признаюсь, я никогда не видел этого.

Целитель улыбнулся. — И никогда не увидишь, как я это делаю.

— Но ты же можешь? Если захочешь?

— Разве я маг, Святой Тотмактеф?

— Да, во всяком случае мне так сказали.

Целитель пожал плечами. — Тогда ты тоже. Так говорят моряки. Ты всегда сидишь над старыми свитками — во всяком случае мне так сказали. Я не сомневаюсь, что ты и Чаниу знаете о магии больше всех на этом корабле. Хочешь попробовать оживить ее? Когда я с ней закончу?

Пока они говорили, я смотрел на восковую женщину, чью руку целитель как раз лепил. Она мигнула, посмотрела на меня и, как мне показалось, слегка улыбнулась. Я даже не знаю, что это может означать.

Я ПРОСПАЛ большую часть дня; так сказала женщина, которая ждала, когда я проснусь. Ее зовут Мит-сер'у — я только что спросил ее. Она очень молода, почти девочка. Вначале я подумал, что она мой друг, потом — рабыня. Но она сказала, что не рабыня, а жена. Я не верю, что взял бы в жену женщину не из моей страны. Но я не помню, как моя страна называется. (Мит-сер'у говорит, что я все забываю и она ожидает этого.) Тем не менее я знаю, что моя родная страна существует. Там люди говорят на том языке, на котором я пишу, а не на языке, на котором я и она разговариваем.

Пришла жена капитана. Она села и спросила, может ли Мит-сер'у сидеть. Мит-сер'у сказала, что предпочитает стоять, и, действительно, она все время стояла. Жена капитана представилась таким образом, как будто собиралась пошутить, и сказала, что ее зовут Высокий Платан. Когда она ушла, я спросил Мит-сер'у, что значит ее собственное имя. На смеялась и дразнила меня, пока я не вспомнил, что это кошечка. Заодно оказалось, что не так-то неприятно, когда над тобой смеется Мит-сер'у. Или тебя дразнит.

Пришли два человека народа Мит-сер'у. Старший — высокий сутулый человек с ручной обезьянкой. Его зовут Сахусет. Второй моложе, такой же молодой, как и солдаты, про которых Мит-сер'у сказала, что они мои. Тотмактеф. Он сказал мне, что я очень долго спал и спросил, спал ли я предыдущую ночь. Я сказал, что не спал, потому что помню лодку, которая везла солнце. Сахусет сказал, что он тоже много проспал, и что это нормально для тех, кто на борту корабля. Наш капитан и матросы ведут корабль, а это легко, потому что держится северный ветер и им почти нечего делать. Он уселся и предложил сыграть в игру, в которую играют пальцами. Я не умел играть, но он и Мит-сер'у научили меня. Мит-сер'у не села, но легла на палубу и оперлась о нее локтями. Тотмактефу скоро надоело смотреть и он ушел.

Когда он исчез, Сахусет сказал: — Ты сидел и ждал Красного Бога, Латро. Красный сказал, что хочет поговорить с тобой, и ты ждал его. И в эту ночь ты тоже должен ждать его.

Я пообещал, что подожду, чувствуя, что мне захочется спать очень не скоро.

Мит-сер'у очень разумно спросила, как я узнаю Красного Бога, когда увижу. Сахусет сказал, что он может появиться в любом облике: вепрем, речным конем, или даже крокодилом. Он назвал и других животных, но я их забыл. Еще он описал большую статую Красного Бога в городе Миам в храме, в котором он когда-то служил — красный человек с головой дикой собаки.

Он встал, зевнул и потянулся. — Как пахнет воздух! Разве не чудесно?

Мит-сер'у скривила гримасу, но из вежливости я сказал, что да, замечательный.

— Земля поднимается, — сказал Сахусет. — Мы почти около моего дома. Здесь уже недалеко до Абу.

Капитан услышал его слова и присоединился к нам. — Нет, — сказал он. — Я надеюсь быть в Абу только сегодня вечером. Это дикое место, совсем рядом с границей. Так я слышал. — Он повернулся ко мне и улыбнулся. — Я знаю, что ты не помнишь меня, Левкис, но я Муслак, твой самый старый друг на этом корабле.

Он старше меня, и не слишком красив; но когда я посмотрел ему в глаза, то понял, что он сказал правду. Он и Мит-сер'у — мои настоящие друзья. И, как мне кажется, высокий солдат из Кемета, тоже. Я не думаю, что юный писец — друг кому-нибудь из нас, и хотя я был хотел, чтобы высокий худой целитель, Сахусет, был моим другом; не чувствую, что подружился с ним. Его холодный взгляд совершенно равнодушно остановился на мне, и умчался прочь.

— В настоящее время Абу — южная граница Кемета, — сказал он капитану, — но еще несколько столетий назад Кемет простирался на сотню дней плавания на юг. Многие семейства, до сих пор живущие там, происходят от колонистов из Уасета, и моя в том числе.

— А есть ли у тебя родственники в Уасете, Целитель? — спросила Мит-сер'у.

Он покачал головой. — У меня нет родственников даже в Миаме, и уж конечно в Уасете.

— Как и у меня. Мой муж Латро — единственная семья, которая у меня сейчас есть, да и то только на время поездки вверх и вниз по реке. А ты, Капитан?