Евгений Лотош - Река меж зеленых холмов

В уголках ее рта появились горькие складки.

— Одна из моих хосимам — в общем языке нет подходящего термина, дочь троюродной сестры по матери — пропала около года назад. Ее похитили ради выкупа, а когда мы отказались платить — мы тоже не ведем переговоры с бандитами, знаешь ли — она пропала. Все, что мы смогли узнать — что ее продали работорговцу, специализирующемуся на проститутках. И даже такой богатый и влиятельный клан, как Северные Колена, оказался не в состоянии найти и спасти ее — или хотя бы подтвердить ее смерть. Госпожа Яна, я настоятельно рекомендую тебе отказаться от своей затеи. Ты наверняка погибнешь.

— Я скорее сверну шеи тем, кто попробует меня убить, — зло сказала Яна.

— Бессмысленно. Моя племянница тоже была синомэ, и синомэ сильной. Они росли вместе с Кампахой и вместе учились драться и стрелять. Сила и навыки бойца ничем ей не помогли. Ты сама знаешь простой способ контролировать сильного — объясни, что за его провинности пострадают слабые, и если у него есть хоть капля чести, с ним покончено.

— Это мы уже проходили, — Яна презрительно фыркнула. — Тем, кто попытается контролировать меня с помощью заложников, предстоит сильно удивиться.

— Видимо, я не смогу тебя отговорить, — печально сказала Тимашара. — Госпожа Яна, прошу хотя бы учесть, что какими бы ни были твои отношения с нами, мы вряд ли поможем тебе на территориях, которые не контролируем. Сам Великий Скотовод не сумеет тебя спасти, если ты вызовешь гнев Повелителей Ветра или Старших Матерей на их территориях.

— Я благодарна за предупреждение, момбацу сама Тимашара, — кивнула Яна. — Но я не рассчитываю на твою помощь. Я вполне способна позаботиться о себе и сама. И если я вдруг встречу твою племянницу, то приложу все усилия, чтобы помочь и ей.

— Я буду молиться за тебя Назине и Валараму, — вздохнула Тимашара. — А если ты найдешь мою хосимаму, можешь считать меня в неоплатном долгу перед тобой. Ее зовут Суэлла. Суэлла Тарахоя. Передай ей, что никакой позор, никакие унижения, каким ее могли подвергнуть, ничего не значат для меня. Я все равно считаю ее своей дочерью. Пусть возвращается домой. Но, боюсь, ты исчезнешь так же, как и она. Мне жаль, что наше знакомство оказалось таким коротким.

— Не надейся, сама Тимашара, так легко тебе от меня не избавиться, — внезапно Яна озорно подмигнула ей. — Если у тебя все, я пойду.

— Радостного дня, — кивнула Старшая Мать. — Кампаха, проводи.

Когда Яна в сопровождении Кампахи вышла из комнаты, Тимашара задумчиво посмотрела на Кансу.

— Определенно, вести переговоры твоей сестре по мужу еще учиться и учиться, — задумчиво проговорила она. — Искренние проявления чувств — не лучший способ достичь желаемого. Госпожа Канса, я не знаю, как твоя маленькая подопечная, которая внутри, кажется, куда больше, чем снаружи, но ты наверняка голодна. И я тоже. Прошу, пройдем в столовую. Повара заждались.

— Благодарю, сама Тимашара, — Канса тоже встала, почти силой поставив на ноги сонно помаргивающую Ирэй с перемазанной соком физиономией. — Я с большим интересом попробую настоящую грашскую кухню. Только… — она заколебалась. — Сама Тимашара, я прошу серьезно отнестись к словам Яны о моем муже. В гневе он действительно способен на вещи, к которых потом сам пожалеет. Я сумею его успокоить, но не нужно его провоцировать, хорошо?

— Верю, госпожа Канса, — кивнула Старшая Мать. — Когда речь идет о Благословенных, лучше перестраховаться. Но вряд ли у нас дойдет до скандалов.

— А кроме того, — усмехнулся временно забытый Пиххой, — раз здесь его жена, он наверняка появится и сам. И тогда пусть не надеется отвертеться от моих вопросов.

05.07.858, огнедень. Катония, город Крестоцин

— Господин, ты не хочешь поразвлечься?

От скулящее-умоляющих ноток в женском голосе Тришши Каххарага, вайс-полковник и директор уголовно-следственного отдела Первого городского округа Крестоцина, даже слегка вздрогнул. Густой запах духов окутал его удушливым облаком, и он невольно дернул усами в гримасе отвращения. Она что, сдурела? Он выпустил ручку двери своего автомобиля, за которую уже взялся, и нехотя обернулся.

Проститутка оказалась уже далеко не девочкой, лет двадцати пяти или около того, но, похоже, начинающей и совершенно отчаявшейся. Она казалась не очень привлекательной, насколько он разбирался в человеческих самках — не слишком высокая, с небольшой грудью, зато плотно-мускулистого телосложения, с лицом, далеким от идеалов человеческой красоты, и плохо выбеленными волосами. Тришши плохо разбирался в канонах обезьяньей привлекательности, но молодая женщина, похоже, допустила все мыслимые ошибки. Она носила полностью прозрачное платье, хотя любая мало-мальски опытная проститутка знала, как возбуждать мужское любопытство, выборочно прикрывая участки тела дымчатыми и непрозрачными вставками. Наложенная на лицо косметика сочетала в себе невероятные кричащие оттенки — интересно, многие ли люди осознают, как такие краски воспринимают орки с их более чувствительным зрением? При втором и последующих вдохах запах духов из просто удушливого стал совершенно непереносимым, причем воспользовалась девица самыми дешевыми и вонючими, здесь следователь мог рассуждать со знанием дела. Наконец, до какой же степени упадка духа следует дойти человеческой самке, чтобы предлагать свои услуги ОРКУ?

— Извини, госпожа, я не поклонник межрасового секса, — сухо ответил он. — Боюсь, я должен тебе отказать.

— Ну господин, ну пожалуйста! — прохныкала девица, и внезапно внутри Тришши тренькнула предостерегающая струнка. Он совершенно определенно видел ее раньше. И голос слышал. Если бы не духи, напрочь перебивающие ее естественный запах, и не боевая раскраска физиономии… — Очень тебя прошу, все, что угодно, и за самые минимальные деньги!

— Нет, госпожа, — Тришши почувствовал, как в нем нарастает раздражение, не в последнюю очередь из-за того, что прохожие начали на них оглядываться, многие — неодобрительно. — Не получится. Извини, я тороплюсь.

Проститутка шагнула к нему и положила руки на плечи.

— И все-таки ты очень хочешь поразвлечься, — склонившись, прошептала она на ухо вкрадчивым тоном, разительно отличающимся от предыдущего скулежа. — Я совершенно точно знаю, господин Тришши. Кара, по крайней мере, абсолютно в том уверена. А заодно она просила передать тебе самый горячий привет.

Кара.

От неожиданности и от густого резкого запаха духов, ставшего совершенно невыносимым, следователь закашлялся и чихнул.

— Госпожа Яна, — удивленно спросил он, — что за балаган ты устроила? И потом, разве ты не в Сураграше?

— Может, поговорим в другом месте, более интимном? — шаловливо переспросила Яна. Она легонько щелкнула орка по носу, после чего, покачивая бедрами, обошла автомобиль и нахально уселась на пассажирское сиденье. У Тришши от удивления уши стрелками склонились вперед, а кожа на лбу собралась складками, оттягивая веки и делая глаза совершенно круглыми. Он снова чихнул, помотал головой и залез в машину. Первым делом он на полную мощность включил вытяжную вентиляцию.