О. Шеремет - Время верить

Она склонила голову, покачивая бокал, в котором пенилось что-то золотого цвета.

Она красива, всё же. Это не изящная хрупкость Инелен, не беззащитность Медианы и не чувственность демонессы — а что-то совсем другое. Не могу описать это словами.

— Я? Нет, не тороплюсь… Расскажи мне про праздник.

— Эмма, ты выпьешь сок. И не спорь!

Дитя алхимии покорилось, сидя на столе и болтая ногами. Милое у нас семейство, м-да.

— Новый Год у нас служит для летоисчисления — это граница между двумя годами, как несложно догадаться. Обычно собираются семья и друзья, в полночь слушают, как бьют часы, пьют шампанское и загадывают желания. А потом пускают фейерверки, танцуют и валяют дурака всю ночь — у кого на что фантазии хватит. И ко всем приходит сказочный дух по имени Дед Мороз и дарит подарки… Знаешь, — она смущённо рассмеялась. — Я не могу объяснить. Это надо почувствовать — в Новый Год все ждут чуда.

Я не знал, что сказать. Пожал плечами — что-то сообразительный сегодня, аж самому страшно. Что-то ещё выдам?

— А полночь уже наступила, кстати? Неважно. Дарм" рисс, Эмма — сейчас будут бить часы, двенадцать раз. И вы должны успеть загадать желание, которое обязательно сбудется. Понятно?

Дитя закивало головой, из которой клочьями лезли старые чёрные волосы. Она-то ещё верит в то, что желания сбываются…

У стены появилась иллюзия заснеженной башни с часами — стрелка подобралась к полуночи.

— Готовы? Ну… вперёд.

И часы начали бить. В этот момент я почувствовал что-то странное… как в детском глупом сне: кажется, ещё вот-вот, будет двенадцатый громкий "бом", и всё изменится. Придёт То Самое, Чудо…

Желание, да?

Землянка закрыла глаза. Освещённая свечами, она сама была как чудо….

Я хочу знать, что ты думаешь!

Я хочу знать, что ты думаешь, — эхом раздалось в моей голове. В этот момент часы пробили двенадцать. Лаэли широко распахнула глаза и уставилась на меня.

— Дар… мрисс… Ты что сейчас загадал?

Я хочу знать, что… О-ох.

Она прочла всё в моих глазах, покачала головой.

— Ну и глупые мы с тобой — прочитали мысли друг друга. Тоже мне, подарочек. Я думала, там как минимум план завоевания Игга за 500 дней, а ты…

— А я — дурак, — с лёгким сердцем согласился я. — Давай хоть выпьем, что ли?

Мы чокнулись, и золотистая прохладная жидкость скользнула в желудок.

— Нравится?

— Да. Всё нравится.

Она скинула туфли на высоких каблуках, подобрала под себя ноги.

— С тобой можно не стесняться, правда?

Я какое-то время смотрел на огни свечей. Чудо, где же ты…

Обернулся — она ловила ртом иллюзию снежинок.

— Лаэли…

Она приподняла брови. Дескать, слушаю.

— Помнишь, приём у Владыки?

Она вздохнула. В смысле — и хотела бы, да не забуду.

— Дар… мрисс. Они все ведь не стали относиться к тебе хуже из-за меня?

— Вообще-то…

Её ладонь легла мне на плечо. Такая тёплая.

И тут, как говорится, Остапа понесло. Я рассказал ей всё. О Владыке, о том, как все меня шарахаются, о том, что от друзей нет весточки уже больше трёх лет, и что… что…

Впервые я говорил, не задумываясь о том, что ей, собственно, нет никакого дела до моих проблем. Или — есть? Есть, знаю. Почему? Какая разница!

Когда я замолчал, в комнате стояла тишина. Эмма давно ушла, а снег всё продолжал падать.

— Прости, я… я не знаю, что на меня нашло, я…

— Тсс, — она приложила палец к губам.

И мы замерли, слушая тихую поступь времени. Песчинки шуршали, утекая сквозь пальцы, и впервые мне было так легко отпускать их, ни о чём не жалея.

В восьмигранке часы пробили час ночи. Лаэли вздрогнула.

— Мне пора идти. Сессен ждёт.

— Конечно. Иди, и, знаешь, спа… сп…

Она быстро поцеловала меня в щёку, убежала.

— Мы вернёмся к утру — если хочешь, оставайся на ночь в нашей комнате.

Оставаться — здесь? Где всё ещё горят свечи, а исчезающий снег хранит твоё тепло и твой аромат?

Не-ет, увольте.

— Напиться! — объявил я едва початой бутылке шампанского. Бутылка согласно подмигнула.

ЛАЭЛИ

Родители подвезли нас до аэропорта. Мама, спросив разрешения, потёрла Дара мокрой губкой, вздохнула и заявила, что "тёмненьким тебе лучше". Как результат — Кенррет пришибленно молчал всю дорогу на заднем сидении автомобиля. Странно — раньше вдвоём на заднем сидении я ездила только с братом.

Между нами рухнули барьеры после того безумного нового Года — и тот, что построила я, своим выпадом в Бездне, и те, что мы оба старательно возводили всё время. И кто мы теперь друг другу, м?

Знаю, ещё шаг — и я влюблюсь. Шаг в другую сторону — и возненавижу. Сейчас мы балансируем на лезвии странных чувств: не друзья и не враги. А, впрочем, буду говорить за себе — кто знает, что на уме у тёмного эльфа?

— Там холодно, — спустя несколько минут заметил он, нарушая молчание. — Снег — а нам придётся много времени проводить на улице.

— Боишься?

— Не привык, — дроу слегка виновато улыбнулся.

Оранжерейный цветочек… тоже мне, чёрная орхидея.

Я отвернулась к иллюминатору, делая вид, что мне море по колено, Джомолунгма по плечу. На самом деле только что в голову пришла мысль, что всеми делами, вязанными с Прагой, занимался дроу, даже не побеспокоив меня! Дьявол побери, мне стыдно. Всё-таки он гость здесь, в моём мире.

— Дарм'рисс?

Эльф промычал что-то, не отрываясь от "Книги мёртвых".

— Извини. То есть — спасибо.

— Мм? — без особого удивления спросил он.

— За то, что ты подготовил всё. Билеты там…

— Мм-м? — он даже поднял острый нос от книги, которую до этого пытался проткнуть, как Буратино — холст с нарисованным очагом.

— Что, подоить? — с досадой прошипела я.

— Угум-с, — хмыкнул сокурсник. — Не за что. Думаешь, я позволил бы такой бестолочи, как ты, заниматься билетами на самолёт и отелем?

— Надеюсь, парашют у тебя под рукой, эльф…

Ну вот, пожалуйста. И правда, бестолочь, если приходит на ум мысль, что значу для него больше, чем прикроватная тумбочка, которая, в общем-то, штука полезная, но привязываться к ней глупо. Уже один раз я поверила твоей откровенности — и что оказалось? Ты мастерски сыграл, чтобы я наверняка пошла с тобой на тот демонов приём. It hurts(1).

Прага встретила нас минусом, белым покрывалом на земле и серым — на небе. У нас с собой было совсем немного вещей: в основном, магические причиндалы для исследований. И как, интересно, всё это будет проходить? У меня ведь почти нет опыта самостоятельной работы — если не считать умопомрачительные чёрные метки.

— Мы закинем сумки и пойдём на разведку, — то ли предложил, то ли приказал Дарм'рисс. — тут недалеко, отель называется "Аха-3".

Это было довольно приличное здание, высотка, буквально в паре шагов от Прашне Брана — Пороховых ворот, на которые часто ориентируются экскурсоводы со своими выводками. На каждом этаже отеля висели жизнеутверждающие картины — девушка-утопленница, сцена чьего-то распятия на футуристическом кресте, три мрачных монаха в алых балахонах. Побери тебя Геката, Кенррет.