О. Шеремет - Проклятый дар

Бывает ли дар проклятьем? Дар — это то, что даётся тебе во благо. Может м то, чем я владею — тоже благой дар? А если тебе подарили умение убивать? И даже кровь твоя — яд почище царской водки?..

Меня зовут Влада Цепеш. Я из Румынии, но родители сразу после моего рождения переехали в Америку… о чём, надо сказать, я не особенно и жалею. А Владой назвали в честь самого знаменитого представителя папиного рода — Влада Дракулы Цепеш. Слышали, может быть? Да-да, тот самый "Колосажатель". Стра-ашно?… И мне нет.

Впрочем, друзья зовут меня Лаки — счастливица. Они действительно считают, что всё что происходит — это результат моего врождённого везения, и не понимают, какую цену приходится платить.

Хотя я и являюсь прямой наследницей графа Дракулы, вампирских наклонностей во мне нет. По крайней мере, не было, до тех пор, пока… Неприятно об этом вспоминать, честно говоря.

Я вечно ухитряюсь влезть в какие-нибудь истории (правильнее сказать — вляпаться). В тот раз я просто пошла прогуляться, а попала на алтарь в секту сумасшедших вампиров. Мне тогда было одиннадцать, и убивать я ещё не привыкла, так что пятеро кровососов скрутили меня без особого труда. Правда, до места жертвоприношения добралось только трое.

Двое остались на страже у дверей, а меня затащили в главный зал и привязали к алтарю. Как я визжала, кусалась и царапалась! Ничего не помогло — пол пристальным взглядом жрецов вампир укусил меня за шею. Сначала было очень больно, а затем по телу разлилось тепло, а в ушах зашумело…

Заставил меня очнуться хрип умирающего вампира. Жрецы испугались, засуетились — они ведь не знали, что моя кровь убивает любого, даже условно мёртвого вампира. Но они не знали ещё кое-чего… точнее, кое-кого. Они не знали моих друзей. Дверь капища задрожала от ударов, и наконец отлетела, прихватив по дороге парочку сволочей из породы кровососущих. В проёме возникла Энни с перекошенным лицом, а за ней виднелся Константин, ещё более бледный, чем обычно.

Энни тогда было немногим больше, чем мне — 12 лет. Но чернокнижники рано постигают всю науку, и разметать вампиров — дело ерундовое, особенно при помощи Константина. Но я всё видела как сквозь мутную пелену — сказывалась потеря крови.

Энни собиралась размазать последнего упыря по стеночке, но Константин схватил её за руку.

— Стой, погоди! Если ты его сейчас упокоишь, то и лаки тоже умрёт!

Чернокнижница опустила руку с пульсирующим в ней сгустком силы.

— А что же делать?

— Эх ты, а ещё чернокнижница… Нужно дать ей выпить крови вампира. И побыстрее, — добавил он, глядя на меня.

Дальше я ничего не помню, так как сознание куда-то позорно капитулировало.

Очнулась от того, что губ коснулось что-то горько-солёное и противное. Помимо воли я глотала горячую жидкость, и муть в глаза и оцепенение уходили.

Закашлявшись и помотав головой, я вернулась в реальность. Оказывается, ч до сих пор лежала на алтаре, залитого моей же кровью, а надо мной стояли друзья; у Константина в руках была каменная чаша, из которой он меня и поил. Почувствовав, что я больше не связана, я попыталась сесть и разобраться, в чём дело и почему это я до сих пор жива?! Ох, лучше бы я этого не делала.

— Что за?.. — и тут меня затошнило, всё тело обожгло болью, Ия снова хлопнулась в продолжительный обморок.

Как потом оказалось, превратить меня в вампира было единственным выходом. И Константин об этом знал (он вообще много чего знает, хотя и колдовать не умеет; он — зрящий, тёмный). А для этого надо было накушаться вампирской крови, причём отданной добровольно. А так как жрец-вампир отдавал кровушку далеко не добровольно, то и вампиром я стала ровно на половину, причём на худшую.

Перестала есть чеснок. Стала шугаться от маминых серебряных серёжек. Зубы — клыки — вылазили в ночь полнолуния и не залазили обратно, пока не наступал рассвет, мешая закрывать рот. А на кровь у меня обнаружилась аллергия — стоил выпить хоть каплю живительной жидкости, как я покрывалась шелушащимися пятнами и начинала отчаянно чихать и кашлять. Посмешище, а не вампир, одним словом. Прапрадедушка удавился бы со стыда, увидев такого "потомка".

Кстати, я тут упомянула о своих друзьях, а они ведь заслуживают гораздо большего, чем пара строчек!

Вообще, друзей у меня немало — и обычных, и тех, кто знает о моей второй жизни в качестве оборотня-наёмника. Двое самых близких — Энни и Константин. Пожалуй, даже Константин… он, как и я, с трудом принимает свою нечеловеческую сущность. Он — зрящий, то есть видит всю чисть и нечисть как она есть. Он видит наши истинные облики, как бы мы не прятались. Вообще-то обычно зрящие колеблются между Тьмой и светом, но Константин считает себя исключительно тёмной личностью…. Мы не возражаем.

А Энни… Ну, что сказать о Энни? Она из семьи потомственных чернокнижников, ей нравится колдовать. Она на год старше меня и на три младше Константина.

Что ещё добавить? А, ну да, мы все непроходимые циники и дремучие атеисты. Я даже в церковь не хожу. Боюсь. Мы знаем о существовании ангелов и демонов, Бога и Дьявола… Но знать — не значит верить.

Насчёт цинизма. Энни не привыкла на чём-то зацикливаться — ритуалы чернокнижников зачастую весьма жестоки, и не отличаются особой любовью к человечеству и прочими глупостями. Константин — зрящий, он видит не только нечисть, но и людей, все их слабости, пороки и дурные страсти, и подлые мыслишки. Как тут можно оставаться наивным и доверчивым?..

Вот и я думаю, что никак. Тем более при моей-то должности! Как, я ещё не похвасталась? Да быть того не может! Я — наёмница. В основном специализируюсь на заказных убийствах. Нечисти, конечно… Между прочим, я самый молодой из известнейших киллеров в _нашем_ мире. Мой дар — убивать кого угодно как угодно. Теоретически, даже бессмертных архангелов, но я не пробовала. Мне не нужно серебро или осиновый кол, чтобы утихомирить упыря. Раны, нанесённые моей рукой, не исцеляются никогда. Любое заклятье приобретает убийственную (в прямом смысле слова) силу. Правда, я не чернокнижница, и мои успехи в колдовстве, мягко говоря, оставляют желать много лучшего, зато у меня несколько иные способности — как оборотень, я могу перекидываться в гигантскую пантеру или просто кошку…

Я прекрасно помню, с чего началась моя "карьера".

Это было четыре года назад, после того как я обратилась в вампира. Меня решили упокоить предприимчивые охотники на кровососов… Чернокнижники. Смешные…

Я стояла посреди комнаты, отирая кинжалы от крови. На душе было муторно — убивать никогда не привыкаешь. Можно привыкнуть к чему угодно, но не к этому! Даже человеческие киллеры всегда как-то спускают пар после убийства — или напиваются, или хандрят. А если нет, то они либо сумасшедшие, либо скапливают всё на донышке души, а потом…