Елена Руденко - Печальный демон

Наш разговор о поэзии прекратился, когда мы вышли из ворот усадьбы и подошли к парку. На одной из скамеек одиноко, опустив голову, сидела молодая женщина в национальном черкесском платье.

— Я поговорю с ней, — решила я.

Нина пожала плечами. Она давно перестала удивляться моим странностям.

— Как твоё имя? — спросила я.

Спасибо, Константину, что научил меня некоторым фразам.

— Заира, — ответила она.

Жена Зелимхана — поняла я.

— Александра, — представилась я.

Заира медленно выпрямилась и посмотрела мне в глаза.

— Меня ждёт мой муж, — сказала она спокойно.

Не зная, как понимать её слова, я промолчала. Минуту я просидела рядом, не зная, как продолжить разговор, затем, простившись, поспешила к Нине.

— Разговора не получилось, — сказала я расстроено.

— Этого следовало ожидать, — утешала меня Нина. — Эта женщина умеет лишь покорно молчать…

Мне вдруг вспомнилось, как незадолго до убийства я проснулась ночью и долго не могла уснуть. Тогда я гостила у Нины. Я подошла к окну и в одном из открытых окон соседнего дома увидела Заиру. Она стояла, запрокинув голову, глядя на звёздное небо. Она протянула руку, будто пытаясь дотронуться до звёзд.

Нашу с Ниной болтовню нарушил князь Долгоруков.

— Мне пора, — улыбнулась Нина и, не дожидаясь моего ответа, оставила меня с князем наедине.

К счастью, я уже успела преодолеть былую робость, и между нами завязался вполне непринуждённый разговор. Я поделилась с князем своими размышлениями о Заире.

— Она похожа на героиню кавказских легенд, — заметил Долгоруков.

Это сравнение покоробило меня.

— Как же я не люблю кавказские легенды! — воскликнула я.

— Почему? — удивился князь.

— Они все глупые и имеют одинаковый финал — девушка бросается со скалы в пропасть или топится в озере! — пояснила я. — Так не бывает!

— Почему вы думаете, что так не бывает? — князь явно решил подразнить меня.

— Вы давно на Кавказе? — я решила ответить ему тем же.

— Да, уже два года…

— За эти два года много ли черкесских красавиц упало со скалы или утопилось? — весело спросила я. — Я здесь недавно, может, мне просто не посчастливилось лицезреть сей обычай! Или на водах такого не бывает? Нужно ехать в Дагестан? Вот там наверняка девушки разбиваются и топятся каждую неделю!

— Буду честен, я ни разу не встречал ничего подобного, — весело ответил Долгоруков, — но что с того? Многие ни разу не видели призрака…

Намёк был понят.

— Вы смеётесь надо мной, — я не знала, обижаться или тоже посмеяться.

Тон князя был так добродушен, в нём было столько симпатии ко мне. Похоже, своим ироничным возмущением я забавляла его.

— Нет, просто хочу вам объяснить, что всё возможно, — ответил он серьёзно.

— С этим, действительно, не поспоришь, — согласилась я, — простите мою резкость.

Мне стало искренне неловко за свою несдержанность.

Немного остыв, я почувствовала, что на нас пристально смотрит компания, устроившаяся на соседней скамейке. К счастью, они не слышали нашего разговора. Пусть болтают — решила я. Хотя мне не нравилось, что нас будут называть "Александр и Александра", как в глупом водевиле.

Из журнала Константина Вербина

Вскоре меня ждала неожиданная новость — вино не было отравлено, что несказанно разочаровало доктора Майера.

"Чёртова крыса не сдохла!" — писал он мне.

Раздражение автора записки чувствовалось даже в чрезмерном нажиме пера.

Впрочем, результат опыта меня не удивлял.

Услышав упоминание о крысе, Ольга брезгливо поморщилась.

Смерть пани Беаты не вызвала у водяного общества удивления. Напротив, каждый с уверенностью заявлял, что давно догадывался о её грядущей кончине. Такая беседа весьма неожиданно началась во время вечера в ресторации.

— А каковы были её предсмертные слова? — интересовались дамы у доктора Майера.

Да, многие верят, что слова умирающего могут быть пророческими, а уж тем более слова колдуньи.

— Бедняжка скончалась во сне, — спешно ответил доктор, которому явно не хотелось обсуждать кончину таинственной пациентки.

Принимая во внимание, что в ресторации присутствовал его давний недруг жандарм Юрьев, Майер особенно не желал делиться мистическими рассуждениями.

— Не была ли пани больна чахоткой*? — спросила одна из любопытных. — Возможно, она и не ведьма вовсе.

Майер, который легко определил бы больную чахоткой, развёл руками.

— Ужасно, что похороны в понедельник! — испугано прошептала барышня Антипова, — как бы ведьма кого-нибудь за собой не утащила…

Всегда поражала людская склонность к темам, которые вызывают у них ужас. Один мой французский приятель рассказывал, что сдает свою парижскую квартиру с окнами на площадь втридорога в тот день, когда кому-то рубят голову. Хотя сам обычно в такие дни всегда старался затыкать все щели, чтобы, не дай Бог, что-то увидеть или услышать.

______________

*По одной из версий XIX века считалось, что больные чахоткой из-за сильного раздражения нервов могут становиться ясновидящими (версия отражена в записках Ипполита Оже 1814–1817 гг.)

Разумеется, зашёл разговор, по какому обряду надобно хоронить усопшую. Кто она была по вероисповеданию: католичкой или протестанткой. А надо ли вообще читать молитвы за упокой её души, если она занималась колдовством.

Католический священник не выказал особого желания проводить ночи молитв над трупом ведьмы, сославшись на строгий режим.

— Весьма разумно, — согласилась барышня Антипова, хлопая огромными чистыми глазами, — вдруг она вампир и выпьет из вас всю кровь…

Кюре, который хоть и не слыл суеверным, и подчеркивал прогрессивность взглядов современной церкви, поперхнулся напитком.

Вдова Глухова, которая по неизвестной причине также испытывала особую неприязнь к чернокнижнице, поддержала мнение барышни.

— Я бы не согласилась находится рядом с мёртвой ведьмой даже средь бела дня, — добавила она, — можно попасть под пагубное влияние злых сил…

— Да, нельзя быть рядом с сестрой шайтана, — высказался Анзор.

Неужто и мусульмане, которым чужды европейские байки, могут опасаться живых мертвецов.

— Вздор! — резко прервал их речи Михайлов.

Представители водяного общества с любопытством обратили на него свои взоры.

— Вы сочли мои слова вздором? — обиженно надув губки, произнесла Антипова.

Она смотрела на него таким игривым взором, что у многих поклонников в глазах промелькнула злость. А рука Анзора легла на рукоять кинжала.

— Совершенно верно! — без лишней учтивости произнёс офицер.

На мгновение гнев исказил красивые ангельские черты барышни. По залу пробежал недовольный ропот её поклонников: "Удивительное нахальство!", "Что он о себе возомнил?"