Каверелла - Всегда есть подвох!

— Проглотил? — С хитрой улыбкой поинтересовался Харвенкус. Как только длинноносый лекарь получил положительный ответ в виде уверенного кивка головой, то в буквальном смысле сразу набросился на Нэльса. Схватив бедолагу за запястья, Улимор с силой прижал фонарщика к кровати.

— Что все это значит? — Удивился Нэльс.

— Потерпи, — предупредил Улимор Харвенкус. — Сейчас будет очень больно.

Фонарщик и книгочей переглянулись.

Через несколько секунд, острая боль сковала грудь Нэльса. Настолько сильная, что юноше показалось, будто его ребра выламывают изнутри. На самом же деле, сантиметр за сантиметром в его кости проникали холодные щупальца осьминога. Остывая, они превращались в метал, раздирая грудь Нэльса на мелкие кусочки. Фонарщик изогнулся и терпел инородное напряжение столько, сколько выдерживала его воля. Но уже через несколько секунд, палату озарил душераздирающий крик.

— Эй, вы что делаете? — Прокричала Ольга.

— Потерпи, потерпи, — заботливо прошептал Улимор, продолжая силой удерживать Нэльса в нужном ему положении. — Ещё немного.

В груди фонарщика что-то хрустнуло. На густых ресницах появились соленные капли. Истошный крик, постепенно превращался тихое рычание, затем в слабый писк.

— Что вы с ним сделали? — Отпихнув длинноносого лекаря, возмутился книгочей.

— Теперь у вашего друга стальной корсет, — объяснил Харвенкус и постучал кулаком по груди Нэльса. — Теперь он почти что дровосек. Минута боли и никакие секиры ему теперь не страшны.

Фонарщик громко вздохнул, словно вынырнул из бурной реки.

— Ого! А можно и мне такую осьминожку? — Протараторил Марк и потянулся к склизкой баночке. — Я потерплю.

Улимор Харвенкус закрыл крышку и поспешил спрятать содержимое в кармане пиджака.

— Когда сломаешь себе что-нибудь, тогда и получишь угощение. А пока руки прочь. Стальных осьминогов не так много осталось. Их больше не добывают. Поэтому они могут действительно кому-нибудь понадобиться.

В разговор вмешалась Ольга.

— Поэтому вы припрятали их в свой карман?

— В аптечке моей гостинице, как раз этих осьминогов и не хватает, — последовал ответ. — Ничего не случиться, если позаимствую парочку.

За дверью послышались шаги.

— Что там происходит? — Прогнусавила женщина спешно поднимавшаяся по лестнице.

— Это она, — Марк и Ольга узнали обладательницу неприятного голоса.

— Толстуха, что нас не пускала, — прошептал книгочей.

— Всё, все тогда уходим, — длинноносый лекарь, схватил Марка и Ольгу за руки и потащил к двери.

— Но Нэльс? — возмутилась Ольга.

— Ничего с ним не случится. Придем утром. Идемте, — заторопил Улимор Харвенкус и вытолкнул молодежь за дверь.

Нэльс нашел в себе силы и произнес:

— Я жду вас завтра…

Наступил день Великого Совета. Давно представители каждого созданного четырьмя братьями рода не собирались вместе. Два дня слишком маленький срок, чтобы смогли появиться все оговоренные в списках, но большая часть перечисленных все же прибыла к назначенному времени.

Черно-белая стража в меньшем составе, чем была изначально, сопроводила Марию до комнаты Ожидания. Которая напоминала посеребренную клетку, переплетенную массивными стальными прутьями. Девушка осталась внутри, а стража окружила комнату снаружи. Здесь стояла мягкая тахта с полудюжиной белых подушек, маленький квадратный столик и пара удобных кресел напротив. На столе мерцал небольшой круглый аквариум с парочкой золотых рыб в чистой воде.

— Чего-нибудь желаете? — Осведомился кто-то из белой стражи.

— Провалиться, — огрызнулась Маша. — Спасибо, отвалите!

Сегодня решается ее судьба, а за последние день, к ней никто не соизволил явиться. Хотя, Маша понимала, что друзей, скорее всего к ней просто не пустили. Радовало лишь то, что когда она проснулась, на краю кровати лежали ее вещи: постиранные и отглаженные. Мария все же сомневалась, что обнаружит их после пробуждения. Старикашка, что снимал с нее мерки, был немного подозрительным, и девушка легко могла предположить, что тот подменит наряды. Но, слава Богу, обошлось. Хотя настроение у Первого Хранителя было паршивое…

— Паршиво, паршиво, паршивенько, — выдохнула девушка, медленно опускаясь на белоснежную тахту. — Эй! А кто-нибудь знает, когда начнется совет?

— Как только наследники займут свое место, — прозвучал ответ у Маши за спиной.

Девушка обернулась. — А это примерно через сколько?

Тишина.

— Ладно, я все равно никуда не тороплюсь.

Ещё несколько минут Маша сидела в полном одиночестве, но вскоре в комнату влетел заполошный старик в огромной остроконечной шляпе.

— Это что на тебе? — Засмеялась девушка, внимательно разглядывая своего деда.

— Спецодежда, — ответил Горвин и стащил с головы неказистый головной убор. — Я все-таки старейшина. Как ты?

Маша лениво развела руками.

— Каком к верху. Спасибо, что хоть спросил.

Горвин распростер объятия. — Ты даже не обнимешь старика?

Девушка оживилась. — А ты созвал достаточное количество для моего освобождения?

— Ещё не знаю. Приглашений разослал в сотни концов света, а кто явиться увидим.

— Четыре, — отмахнулась Мария.

— Что четыре?

— Концов света, всего четыре. Так что твои приглашения не дойдут до адресатов. Я не хочу тебя обнимать.

Горвин присел рядом с внучкой.

— Маша, отгоняй тоску, она притягивает неудачи! Совет ещё не начался, а ты уже поникла.

— Я поникла, сразу как перешагнула порог дома Елизаветы Удальцовой. Поэтому твой Совет к моему настроению никакого отношения не имеет. А ты, думаешь, все будет хорошо? Только честно.

Горвин улыбнулся, бережно обхватив руку девушки теплыми пальцами.

— Я верю в это. Верь и ты.

У решетчатой двери комнаты ожидания появился советник Карл.

— Горвин, — подозвал старика скрипучий голос. — Присяжные прибыли. Они рассаживаются. И нам пора.

— Понял, понял. Иду. — Волшебник подскочил с мягкой тахты и направился к выходу. — Ну, началось. Увидимся в зале советов. Удачи нам всем.

— Это все? — остановила его Маша.

Горвин обернулся.

Девушка шлепнула себя по коленям и усмехнувшись повторила:

— И это все? Ты пришел себя подбодрить или меня поддержать?

— Машенька, не начинай, — произнес старик, и суетливо нацепил на голову остроконечную шляпу. — И не рассиживайся, тебя это касается в первую очередь. Вставай.

— Капец, — тихо выругалась Маша и посеменила за волшебником.

Как только девушка вышла из комнаты, черно-белая стража тут же окружила первого хранителя.

Зал Советов выделялся из общей композиции строений Белого города, не только величиной и качеством отделки, но и царившим здесь черным цветом.