Ричард Кнаак - Хрустальный Дракон

Кейб поднял глаза. Теперь его зрение окончательно прояснилось, и он мог как следует разглядеть Хрустального Дракона. Повелитель дрейков выглядел невредимым, но это еще совсем не значило, что он не был ранен. Более важным сейчас было состояние его психики. На данный момент он казался вполне здравомыслящим…

— Что произошло?

— Я недооценил вождя волков-рейдеров. Я слишком недооценивал его. Он перехватил у меня контроль над туманом. Он, очевидно, еще заранее придумал, как его использовать в своих целях. Было и так все плохо, а стало еще хуже.

Сверкающий левиафан закрыл глаза.

И хотя все внимание волшебника по-прежнему было поглощено стоящей перед ним задачей, его взгляд блуждал от огромного дракона к лицу, уставившемуся на него со всех сторон, и обратно.

— Что ты теперь собираешься делать?

— Ничего.

— Ничего?

— Я вынужден ничего не делать.

Длинные узкие глаза Короля-Дракона открылись опять… Разве впервые Кейб заметил, насколько стеклянными, кристаллическими выглядят эти глаза? Они были совсем как безумные очи Плула.

— Я не посмею! Я не хочу утратить себя!

Взгляд Кейба опять прошелся но многочисленным изображениям лица, покрывающего стены. Однако на этот раз он присмотрелся к ним получше. Не утратить себя, — только что сказал левиафан. Неужели под этими словами скрывается то, о чем подумал Кейб?

— Кто ты?

Хрустальный Дракон откинулся назад, казалось, он был даже едва ли не доволен этим странным на вид вопросом. Огромная голова повернулась и кивнула в сторону лиц.

— Когда-то… я был им. Им. Лица из видения. Глаза Плула. Магия безумств Нимта. Все это начало приобретать какой-то смысл для волшебника.

— Ты враад.

И тут он осознал, что на самом деле он ничуть не удивлен этим открытием. На это указывало так многое. И хотя то, что Хрустальный Дракон был когда-то в человеческом обличьи, его не удивило, но тот факт, что он до сих нор жив, был просто поразителен. Сколько времени прошло с тех пор, как пришли Короли-Драконы.

— Как это случилось? Когда?

В колючем смехе дракона не было и тени юмора.

— Клянусь знаменами, волшебник, я даже не знаю. Столетия — да. Тысячелетия — да. Сколько их было, я забыл. Я наблюдал, как поколения приходили и уходили, жили и умирали! Я видел возвышение Королей-Драконов и их жалкий упадок. Другие уходили, а я все жил! Ха! Жил? Я счастливчик уже потому, что не сошел с ума.

Последнее слово эхом прокатилось по комнате. Кейб осторожно, избегая сотрясения больной руки, встал. Он должен был это услышать.

— Расскажи мне.

— Рассказать тебе? — Хрустальный Дракон задумался над этим. У него был утомленный вид. — Рассказать тебе о Логане из клана Тезерени? Послушный сын, один из многих сыновей Баракаса-Тезерени повелителя, вот кем он был. Он был не таким, как Геррод, или Рендел, или Лохиван. Логан слепо подчинялся, как и положено. Когда враад бежал с Нимта, он был с ним, чтобы помогать отцу. Когда Баракас поставил эту землю под знамена дракона, Логан был с ним, чтобы поддержать его в этом.

Кейб Бедлам слушал, словно завороженный. Перед ним разворачивалась история первых Королей-Драконов. Рана была совсем позабыта. А уставший от времени левиафан рассказывал о той роковой ошибке, которая довела его до нынешнего состояния.

— Это были тела, тела, которые сотворили его отец и волшебник Зери и его братья Геррод и Рендел. Сделали из плоти дракона! На вид они оставались людьми, но в своем сердце они были драконами. Души, странствующие души, Тезерени закрыли все дороги мира для этого одного и потребовали их тела. Потребовали от них их собственной неизбежной гибели.

Созданные магией тела хорошо послужили Тезерени. Большинство враадов просто перешло сюда физически, через дверь, но в то время, когда переходил Тезерени, дверь еще не была открыта. Так народ под знаменами дракона превратился в настоящих людей-драконов, и это усилило их власть и их значимость среди других беглецов.

И только по прошествии нескольких лет люди, и не только Тезерени, начали замечать изменения. Они стали терять свои способности к волшебству, но даже и это не явилось непреодолимым препятствием для повелителя Тезерена: он всегда предпочитал физическую силу, даже когда они пользовались магией. Со временем это заставило враадов сплотиться в отдельный клан. Однако этого было еще недостаточно, чтобы признать правление лорда Баракаса, и, когда он захотел занять подобающее ему место, он встретил сопротивление. Сильное сопротивление. Это-то в конце концов и заставило лорда Баракаса искать для себя новое королевство за морем. — Они основали эту землю.

Король-Дракон, казалось, счел ненужным объяснять, как Тезерени смог совершить такой переход с одного континента на другой, не имея кораблей и не пользуясь магией. Припоминая то малое, что за многие годы он по крупицам узнал у Темного Коня, волшебник задумался о том, что вот тут-то, наверное, бессмертный и стал жертвой враада. Тогда это могло объяснить ту горечь и страх, да страх, призрачного скакуна, когда тот сталкивался с чем бы то ни было, имеющим отношение к Нимту или враадам.

Лорд Баракас, очевидно, ожидал борьбы с искателями, но цивилизация птицеподобных уже погибала из-за какой-то войны, и только несколько групп были достаточно сильны, чтобы оказать им какое-то сопротивление. Воодушевленные успехом, они завоевали горную цитадель птичьего народа и присвоили себе их древние секреты.

Киван Грат. Кейб узнал ее по описанию Короля-Дракона. Киван Грат, гора, пещеры которой стали цитаделью Дракона-Императора. Странно, что он так много вспоминает, но не хочет вспомнить, сколько с тех пор прошло времени.

И опять-таки, может быть, он хочет вспомнить свое человеческое существование, но не хочет вспоминать, как давно он с ним расстался.

Когда Хрустальный Дракон говорил, казалось, что его пробирает дрожь. Все более и более он становился похожим на человека, который видит впереди только ужас, а не великого левиафана, который правит и которого боятся. С большим беспокойством волшебник заметил, как множество лиц копируют эмоции повелителя дрейков. Все это выглядело так, будто его окружали тысячи тысяч измученных призраков.

— Может быть, просто земля не приняла их. Это, однако, не смогло уничтожить Тезерени, но обособило их. А может быть, конечно, это сами их тела, созданные из того, что когда-то было драконом, наконец стали искать путь вернуться к тому, чем они и были с самого начала. В конце концов все это кончилось тем, что начались изменения. Сначала одно, потом другое. Никто тогда ничего не понимал. Никто, разве что очень немногие видели, что вообще что-то происходит.

Он содрогнулся, мигнул и затем прямо посмотрел на своего гостя-человека с выражением, близким к отчаянной зависти.