Иван Охлобыстин - XIV принцип

Радира помогла Сергею сойти на землю, хлопнула Пегаса по боку ладонью, и он быстро исчез в вышине.

— Перекусим с дороги? — предложила женщина.

Второй кивнул. Радира подхватила его под локоть и повела к дому.

Накрытый стол уже ждал их. Женщина усадила гостя в центре стола, сама села напротив.

— Так вы, мой вдумчивый юноша, из Древних? — наливая ему в глубокую тарелку суп, спросила она и, не дожидаясь ответа, продол­жила:

— Давно мне не случалось беседовать с Древними. Вы не очень-то на них и похожи. Вам не хватает самоуверенности во взгляде. Хотя я уверена, что вы скоро всему научитесь.

— Вам Дирон сказал? — принимаясь за еду, предположил Сергей.

— Да что вы! — улыбнулась Радира. — Из наших вояк каленым железом не добьешься признания. Мне сказала королева.

— Она знает, что я здесь? — оторопел гость.

— Ни в коем случае, — успокоила его женщина. — Она знает толь­ко то, что один из Древних проходит через наши земли. Или прошел. Еще ее повелитель дал задание срочно найти вас и убить.

— Зачем? — испуганно спросил Второй.

— Кто знает?! — вздохнула Радира. — Приказы богов не обсуж­даются. Но это приказ ее бога.

— Разве?

— Нет, — опередила его вопрос женщина. — У нас разные боги. Мой мне давно не отдает никаких приказов. Он слишком занят со­бой.

— Тогда все хорошо? — успокаиваясь, вернулся к тарелке с супом Сергей.

— Не совсем, — сообщила хозяйка. — Насколько я понимаю, по вашему следу пустили одного из лучших убийц Кхорна. Объясню, что­бы больше к этому не возвращаться. Тем более что скрывать особенно нечего. Кхорн — это бог крови, один из четырех богов Хаоса. Кроме него есть еще три: Тзинч — это мой бог, Нургл — бог разложения, мерзкое существо, и Слаанеш, но его давно никто не видел.

— С вашим богом и Слаанешем я уже встречался, — признался мо­лодой человек.

— И остались невредимы! — довольно констатировала Радира. — Тогда можно особенно не бояться других. Кхорн — тупица, Нургл — лентяй.

— Можно вопрос? — спросил Сергей.

— Тысячу вопросов, — кивнула женщина,

— Как я понял, вы тоже из Хаоса. Тогда почему вы здесь?

— Хаос многолик. Кхорн и Нургл — уникальны в своей злодей­ской простоте, Слаанеш — сложнее, но тоже ничего интересного. Тзинч — уникален и не подпадает под обычное представление о зле. Он зло в той мере, в какой злом является перемена погоды. А я здесь, по­тому что была когда-то замужем за эльфом. Теперь они моя семья. Что-нибудь еще?

— Булочку, — попросил Второй, показывая на корзину с хле­бом.

Женщина протянула ему всю корзину, чтобы он мог выбрать.

— Есть способ на сто процентов овладеть сердцем женщины? ~ отклонился от основной темы беседы гость.

— Не говорите глупостей, — укоризненно взглянула на него Ради­ра. — На сто процентов можно овладеть только этой булочкой, и то, если вы ее проглотите и тут же покончите с собой. Гарантированно овладеть нельзя, но попытаться можно.

— Как?

— Спросите у нее сами.

— В смысле?

— В смысле — подойдите к ней и спросите, как сделать так, чтобы она вас полюбила. Потом четко следуйте ее рекомендациям.

— Но я же буду выглядеть в ее глазах полным идиотом! — восклик­нул Второй.

Радира поманила его пальцем, и когда он, склонившись над сто­лом, приблизился к ней, она прошептала:

— Именно это мы и ценим больше всего.

— Идиотизм?

— Его признание.

Сергей рассмеялся. Ему определенно нравилась эта женщина.

— Одного не пойму, — сквозь смех проговорил он. — Как чело­век... — и он осекся, вспомнив, что Повелительница не совсем и чело­век.

Радира, со свойственной всем женщинам интуицией, заметила эту заминку и успокоила:

— Человек, человек. Хаос, в большинстве случаев, набирает своих соратников из числа людей. Я, например, родилась в семье вождя од­ного северного племени и жила там до своего первого брака.

— А потом?

— Потом мой отец решил породниться с семьей вождя соседнего племени. Но у меня был любимый — молодой охотник, добрый, весе­лый юноша.

Женщина вытащила из-за пазухи кулон, сделанный из зуба како­го-то животного, и протянула Сергею.

— Это его первая охота. Большой белый волк. Я любила его, но это чувство совсем не в ходу у северных племен. Отец заманил моего дру­га на край ледника к западу от деревни и скинул его вниз. Ночью сго­рела его хижина вместе со спящими там родителями.

— Кошмарі — не сдержал восклицания Второй.

— Это еще не кошмар, кошмар начался позже — на свадьбе, — хо­зяйка скинула с ног сапоги, уселась по-турецки и взяла в руки чашку с теплым молоком. — В первую брачную ночь я перерезала горло своему мужу и наутро, по традиции северных племен, меня изнасиловали все главы семейств нашего племени, а потом скинули в яму с голодным мед­ведем. Неизвестно, повезло или нет, но это уже не имеет значения — следом за мной в яму скинули случайно забредшего в нашу деревню ме­нестреля. Когда яму накрыли решеткой, странник засунул в глотку мед­ведя руку и вырвал у того череп. Вырвал легко, как луковицу из земли. Потом он повернулся ко мне и спросил: «Да?»

И я согласилась,

— На что?

— На что угодно. Мне было все равно. Еще никто, кроме моего убитого возлюбленного, не спрашивал моего согласия.

— И потом?

— О! Потом менестрель пел на языке Хаоса. Я ничего не понима­ла, но с каждым звуком его песни меня наполняла сила. Дикая, свобод­ная, жаждущая вырваться наружу. Так оно и случилось — утром я вы­бралась из ямы и стала убивать всех, кто попадался мне на пути. Муж­чин я рвала руками па части, женщинам и старикам разбивала кулака­ми головы. Пока я уничтожала деревню, поэт сидел на пороге одного из домов и смеялся. Мой отец пытался убежать, но я поймала его, сло­мала ему руки, ноги, позвоночник и сбросила в тот же ледник, куда он сбросил мою любовь. Он визжал, как недорезанная свинья.

— Свою мать вы тоже убили?

— Нет, она прыгнула вслед за отцом сама, но перед этим поцело­вала меня и шепнула: «Правильно, все правильно».

— Она не осудила вас?

— За что? Отец сорок лет издевался над ней.

— Так зачем она прыгнула за ним?

— Ее жизнь, пусть плохая, уже не имела смысла. Потом, она по­нимала, что я должна ее убить тоже. Она меня пожалела.

— Убили бы?

Радира задумчиво отхлебнула из чашки глоток молока и призна­лась:

— Не знаю.

— Что было потом?

— Потом я уничтожила деревню своего мужа. Менестрель запре­тил убивать только младшую дочь вождя — Морати. Что-то он в ней увидел.

— Королева знает эту историю?

— Эту историю знают только два существа на свете — вы и мой спаситель.

— Тзинч? -Да.

— Почему вы мне все рассказали?

— Вы же Магнификус.

— Ну и что?

— Больше никто не мог ее услышать, а мне очень хотелось ее рас­сказать.