Иван Охлобыстин - XIV принцип

Последним пал стервятник, нападавший на капитана. Йохан сбил его походя, легко взмахнув колом, зажатым в одной руке. Каррион от­летел, как отброшенная мокрая тряпка, далеко за борт.

— Благодарю вас, — поклонился измученный схваткой капер. — Я еще никогда не встречал воинов, так легко сражающих нежить! — и крикнул рейдеру, уцепившемуся обеими руками за люверс в парусе грот-мачты: — Слезай оттуда, бездельник!

— Это ерунда, братец! — хлопнув капитана по плечу, хихикнул Вилли. — Летающая труха — не самое главное блюдо па этом праздни­ке. Гораздо интереснее будет поиграть вон с теми каменными болвана­ми, — и он показал на гребцов галеры: — Вот это уж точно — конец представления!

— Ушабти из камня? — озадачился моряк, продолжая вытирать льющий с него пот рукавом камзола.

— Еще из какого! — подтвердил ван Хал, — Отборный гранит. Сжечь их всех!

И тут Сергея осенило.

Он оглянулся назад на открытый бочонок со смолой, выскочил на палубу и заявил:

— Господа экзорцисты! Я знаю, как отделаться от них!

— Что же ты, братец, предлагаешь? — ехидно прищурился свя­щенник.

— Предлагаю сжечь их всех, — ответил Второй и показал на бес­полезные доселе катапульты.

— Что-то в этом есть, — почесал бороду сигмариот.

Через несколько минут глубокие черпаки катапульт были уже наполнены стружкой из ящиков, кусками ломаного нагеля и облиты смолой. У края кормы замерли трое лучников с зажженными стре­лами.

— Великий Сигмар, умножь наши силы! — провозгласил Вилли и потянул на себя спусковой рычаг. То же самое проделали Йохан и ка­питан, стоящие у двух соседних катапульт. Тяжелые машины вздрогну­ли, и в сторону преследовавшей корабль галеры полетел вонючий смо­ляной шквал. Следом за ним в небо взметнулись стрелы. Они настигли пропитанную стружку раньше, чем та коснулась палубы галеры. Огненная вспышка ослепила даже стоящих на корабле.

— Просто великолепно! — захохотал ван Хал, разглядывая в под­зорную трубу пылающую галеру. — Гори, дохлятина!

Собственно, и без подзорной трубы было видно, что происходит на галере, поскольку та приблизилась к кораблю уже довольно близко: скелеты, так и продолжавшие стоять строем, горели, будто сухой хво­рост, то и дело на палубу галеры с грохотом валились металлические щиты и копья, выскользнувшие из прогоревших рук скелетов. Ушабти бросали весла и пытались соскрести с себя облепившую их тела, пы­лающую стружку. Однако их усилия ни к чему не приводили, и камен­ные титаны поначалу покрывались мелкими трещинами и, в конце кон­цов, осыпались на палубу грудой мелких серых осколков.

— Нет, это все-таки не гранит! — удовлетворенно наблюдая за все больше разгорающейся галерой, сделал вывод Вилли. — Больше похо­же на желтый песчаник. Запиши это, Йохан, в нашу книгу.

Тот еще раз рванул спусковой рычаг катапульты, отправляя в воз­дух очередную порцию смоляной стружки, и согласился:

— Да, скорее всего это желтый песчаник.

— Жрец уходит! — сообщил им капитан и показал на выплываю­щую из облака дыма, окружившего галеру, фигуру жреца. Казалось, что командир нежити с увесистым мешком за спиной идет по воде, но, приглядевшись внимательнее, Сергей понял, что тот стоит на щите, по­крывающем спины двух плывущих скелетов. Скелеты активно молоти­ли воду ногами, быстро унося своего хозяина от тонущей галеры.

— Его нельзя упустить! — закричал сигмариот. — Жрец Личи — коллекционный экземпляр. Из Отступников! Наука нам не простит!

— Поворачивай корабль, — не терпящим возражений тоном при­казал Дейдвуду ван Хал.

— Но... — озадачился тот.

— Никаких но! — взвизгнул Вилли. — Если мы его не добьем, бра­тец, к вечеру за нами будут гоняться уже три галеры или пять.

— Пять?! — озадаченно повторил капер и крикнул рулевому: — Разворачиваемся! Живее, олухи!

Несмотря на всю корабельную мощь и мастерство капитана, погоня длилась уже не менее часа. Скелеты под щитом, на котором стоял жрец, так энергично шлепали ногами, что их диковинный «катамаран» мчался со ско­ростью моторной лодки. Камни из катапульты, то и дело летящие им вслед с борта каравеллы, плюхались в воду на безопасном для нежити расстоянии.

— Йохан, сними его из пистолета, — предложил другу сигмариот.

Охотник достал из-за пазухи пистолет, тщательно прицелился и выстрелил. Жрец, словно почувствовав новую опасность, не оборачи­ваясь, вскинул руку с раскрытой ладонью, и что-то просвистело над ухом Сергея. От бизань-мачты брызнули щенки. Вилли подошел к поврежденному дереву и констатировал:

— У экземпляра есть талисман Отражения. Стрелять в него, пожа­луй, не стоит, как и камешки кидать.

— Отражения, — повторил Второй и поинтересовался: — Руны Отражения — одно и то же?

— Не совсем, — авторитетно ответил снященник. — На мече слан- нов они действуют как защитный слой, уберегающий лезвие от повреж­дений в момент соприкосновения с другим лезвием. Поэтому на клин­ке с рунами Отражения не бывает зазубрин. У нашего экземпляра та­лисман Отражения, меняющий траекторию полета стрелы, камня или пули на противоположную. Снаряд облетает первую цель и возвраща­ется обратно. Хорошо, что Йохан отошел в сторону, иначе у него сей­час вместо глаза была бы собственная серебряная пуля,

-Не смешно, — буркнул его друг, огорченный подобной перспекти­вой.

— Как же мы его добьем? — заинтересовался Сергей.

— Проще простого, братец! — показал ему деревянный колышек Вил­ли. — Мы его догоним, побьем своими палочками и воткнем в грудку этот замечательный осиновый колышек. Теоретически он будет просто обязан рассыпаться в прах. Поворчит, конечно, перед бесславной кончиной.

— Откуда он? — спросил Второй, воодушевленный ироничной ма­нерой сигмариота излагать свои мысли.

— Неужели инжи не знают истории? — хитро прищурился священ­нослужитель.

— Я студент первого курса, — мгновенно соврал Второй, — а ис­тория у нас со второго.

— Тогда тебе повезло, братец! — заявил Вилли, усаживаясь на деревян­ный лафет катапульты. — Гебе страшно повезло. Для всех высших учебных заведений Империи вводный курс истории Нехекхары, страны мертвых, писал я! Правда, в соавторстве с покойным Генрихом Джоханом. Да упоко­ят его душу небесные купели Сигмара. Хотя я предупреждал этого упрям­ца не шататься в одиночку по гробницам Некрополиса. С ним я пойти не мог, приближались весенние торжества по поводу восшествия Сигмара на престол и надо было готовить храм к празднику. Ну, это неважно. Итак, ис­тория! Это история великих побед и столь же великих поражений, история могущества и измен, история красоты и безобразия. Мой вводный курс на­чинается с эпиграфа - «Смех и смерть, мужество и ужас».