Валентин Юрьев - Белый город

Только привычка быть вежливым и рекомендация уважаемой Анушан-Апа, помогли ему сдержаться и не выставить гостей во двор сразу. Это же надо, додуматься, просить его, мудрейшего в совете учителей лучшей столичной школы, открыть одну из самых сокровенных тайн школы магии, и кому? Неучам, выскочкам… Волны эфира от их колдовских камней наполняли пространство комнаты, как резкие дешевые духи кокотки, призванные не улучшить запах, а перебить мерзкий дух продажного тела.

Ни один уважающий себя маг не станет столь ярко демонстрировать собственную слабость и неуверенность в своих силах, а уж, если понадобится помощь артефактов, то он возьмёт настоящий инструмент, а не эти камушки, продающиеся в любой дешевой лавке за презренное золото… Беседа медленно перетекала по дежурным темам о погоде и детях, явно стремясь в тупик.

Чувствуя это, и уже предвкушая неудачу, Мишка даже начал, немного озлобленно, и с примесью мазохизма, радоваться ослабевающему ходу бессмысленной и болезненной болтовни. Ну, не удалось, и ладно, значит, он спокойно пойдёт домой и не будет испытывать судьбу, оставляя Канчен-Ку Пашке! Значит, не судьба!..

Вялым движением он, скорее всего, по инерции, выполняя пункты собственного плана разговора, достал из рюкзака карту мага, объясняя по ходу, что всё пространство Жёлтого Моря изучил подробно и нигде не видел никакого намёка на маленький остров, кроме нескольких хорошо обжитых архипелагов, в акватории которых спрятать что-нибудь абсолютно невозможно…

Реакция оказалась неожиданной. При виде карты у старика затряслись руки… Он увидел настоящее, непревзойдённое произведение Мастера! Её магическое происхождение не кричало о себе непристойными воплями, а спокойно говорило качеством выделки и незапятнанностью чистейшей кожи, яркостью волшебных красок и всем своим солидным видом. Не было на ней ни золота, ни побрякушек, а только то, что было нужно для дела! Лицо старика, бывшее надуто — надменным, неожиданно стало почти детским и заинтересованным, маска неприязни слетела напрочь.

А Мишка, вдруг, глядя на это новое, умное лицо, совершенно не к месту, вспомнил рассказ Айлара о своём наставнике, услышанный во время первого посещения Хассании. Именно так скрежетал в пародии голос старого учителя, именно так палец шутника ковырялся в носу и точно так, как в жизни тряслась его борода. Воспоминание оказалось настолько неудержимым, что кларон прыснул от смеха, отвернувшись, чтобы не показаться полным идиотом, и, как бы нечаянно, закрывая себе лицо.

И вдруг захохотали все!.. Сработали детали посоха!

Каждый смеялся о своём, думая при этом, что он чего-то не услышал или не увидел в общем разговоре, но радуясь совершенно чистосердечно и искренно. Радость волной прокатилась по дому и в комнату начали заглядывать хихикающие слуги и родственники, думая, что внутри происходит нечто необыкновенное.

А там, совершенно непривычно для старого дома, стояло весёлое аргачье ржание. Весь заряд тоски и печали выходил тем самым необъяснимым смехом, который бывает в толпе детей, хохочущих только оттого, что смешно!.. Пальчик покажи, и…

Теперь разговор разгорелся, как плохо сложенный сырой костёр, который долго едко дымил, грозя погаснуть совсем, и, заставляя слезиться глаза, но, когда дрова подсохли, неожиданно вспыхнул и взметнул кверху веселое яркое пламя.

Плотина непонимания рухнула, и река беседы бурным потоком потекла за столом, поражая учителя такими фактами и приключениями, о которых он только мечтал всю свою долгую жизнь. А молодые волшебники поняли, что не всё так просто в мире чародейства, к которому они только слегка прикоснулись и в который стремились попасть.

Колдуны и маги Кеи не входили в какие-нибудь гильдии или объединения. Разница между ними была в том, что колдуны находились на самой начальной стадии развития, жили со своим народом и все свои маленькие, примитивные умения направляли на его пользу. Конечно же они при первой возможности усиливали свои действия артефактами. И находились шарлатаны, продающие всякую дребедень под названием "волшебный". Камни, амулеты, молитвы, одежда, оружие, чего только не впихивали куриши доверчивым покупателям!..

Магистры получали свои звания на Совете Магов, после того, как проходили длительный цикл обучения. Обычно на это уходила большая часть жизни. Мудрость старцев оказывалась к этому торжественному моменту столь велика, что обычные мирские заботы им уже казались незаметной мелочью, не требующей их личного вмешательства.

Маги уходили от суеты и жили своей обособленной жизнью, как правило, скрываясь от неспокойного мира наглухо, так, что найти их становилось проблемой даже для других великих. Эта заоблачная элита не признавала примитивных житейских потребностей. Говорить им о том, что кто-то, где-то болеет, страдает, голодает, было бесполезно, они сами когда-то давно испытали невзгоды, и считали, что заслуживают своего покоя.

Мало того, большинство из них прошло в жизни период гонения, неприязни и нелюбви своих соплеменников… Фазу "гадкого утёнка", как для себя в уме отметил Мишка. Он тоже прошел через отторжение в клане и слова учителя были не просто понятны, а вживую задели старую больную струнку. И даже не старую… До сих пор в клане говорят мерзости и о нём, и о его жене, хотя монеты берут жадно… И до сих пор больно от этого…

В мире колдунов, как и в любой профессии, встречались самородки и таланты, но без настоящего обучения они обычно застывали на первых шагах практики, тем более, что жизненная суета заваливала работой, не оставляя времени на развитие, и чем старше становился способный ученик, тем труднее ему было ломать себя, бросать всё нажитое, хорошее положение, и уходить в нищету, в неизвестность, за парту… Мишка вспомнил Аэртана, отщепенцем прозябающего в королевском Дворце, роющегося в древних фолиантах безо всякой пользы… Звездочёт короля! Стать таким же не хотелось!

Потом, после разговоров, началась проверка. Самое примитивное тестирование возможностей, проходившее почти в полной тишине. Учитель, по большому счёту, и сам относился к недоучкам, иначе он не сидел бы на мягких подушках в городе Богов, но всё же это был талант, многое умевший.

Летящие в лоб камни отбили все трое, создание предметов ограничилось у экзаменующихся примитивными формами и кривыми фантомами, однако, будучи педагогом, старик согласился с тем, что у каждого из этой троицы есть шанс постичь большее, а когда Мишка с Айларом по очереди проткнули руками пиалы с чаем вместе со столом, он испытал ещё и гордость за своего бывшего ученика.

— Скажу прямо, вы все заставили меня изменить своё первоё мнение, ворвавшееся утром на порог этого дома… Вы мне показались слишком уж уверенными в том, что получите желаемое прямо сейчас… Если бы только не Анушан-Апа!… Да продлятся годы её жизни… Я бы… Ладно, забудем об этом… Не знаю, сможете ли вы добраться до острова? Но там следует себя вести осмотрительнее…. Вы поняли меня?..