Юрий Юрьев - Белый – цвет одиночества

Корректор Наталья Кононова

© Юрий Юрьевич Юрьев, 2017

ISBN 978-5-4485-5319-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

С этой высоты, если глядеть невооруженным глазом, можно даже принять за нелыжников скопившихся внизу, возле опоры подъемника людей. Непрестанно работающий подъемник черпал и черпал их креслами по два и уносил наверх, но толпа не убывала. Ниже опоры, словно синеющая сквозь кожу вена, угадывалась лыжня, она прочерчивала склон поперек и поднималась к южной отметке. Этот спуск был непопулярен: чересчур крут и недолог. Сейчас только один готовился его одолеть. Что-то же он думал о себе или всего лишь хотел блеснуть перед публикой удалью – кто знает. Но готовился он основательно.

Настя во второй раз навела на него бинокль – и оранжевая с ноготок фигурка превратилась в статного молодого человека. Ничего в его поведении не менялось: он прыгал, проверяя крепления, он оттягивал и ослаблял резинку очков, оценивал, красиво ли сидят на руках перчатки. Наконец молодой человек решительно воткнул впереди себя палки, постоял неподвижно, потом на одних руках поднял тело, пронес его по воздуху и эффектно вытолкнул на лыжню.

Лыжник быстро набирал скорость. Он почему-то довольно низко сидел. Ну хоть бы какой намек на владение техникой спуска – ничуть не бывало. Крутизна постепенно выгибалась – и здесь хорошо бы уже начать применять торможения… Какое там. В следующую секунду Настя даже пискнула: вот он, будто оранжевый болид летит с палками, занесенными за спину, и вдруг пропадает в облаке белой крупы. Мелькает валящееся на бок туловище с высоко поднятыми, надломленными руками. Не человек – вихрь снега, в котором быстро чередуются вертящиеся конечности, уже стремительно катится по склону. Пытался ли он исправить ситуацию за миг до того, как понял, что что-то пошло не так? Скорее всего. Только что исправишь, когда лыжа уже наехала на лыжу.

Сбоку подошла Татьяна.

– Ты видела?! – взволнованно спросила её Настя.

– Что именно? – ответила та, высвобождая запавший под воротник хвост волос. Высвободила и потрясла им, расправляя на лопатках. Она смотрела совсем в другую сторону.

– Ты видела… – начала было Настя, но вовремя вспомнила ранимую, сердобольную натуру подруги.

– …Чтобы кто-нибудь с отдыха в Таиланде вернулся с вывихнутой коленкой или сломанным ребром? Ты видела такое?

– Спросишь тоже, – мелко переступая, Татьяна приблизилась. – Где там можно что вывихнуть в этом ботаническом вольере.

– Тогда почему мы не ездим туда?

– В позапрошлом году были.

Настя опять прильнула к биноклю.

– И ничего не запомнилось, как в супермаркет сходили. Давай во Вьетнам, что ли…

Неудачливый слаломист заканчивал свой спуск на спине, палки по пути он потерял и лишился одной лыжи. Из толпы разноцветными муравьями к нему на помощь бежали люди.

– Настюха ты Настюха! Уж куда-куда, а в лето ты всегда улететь можешь. Топай в турагентство и тебя тут же отправят в жару в тропики. Мне кажется, во всем мире – одно сплошное лето. И только у нас есть зима. – Татьяна с наслаждением вдохнула морозный воздух. – Прелесть. Да ты посмотри вокруг. Что видишь?

– Подъемник.

– Что?

– Подъемник вижу. Дребезжит и скрипит. Особенно, когда проезжаешь над Черным ручьем, где камни. Возьмет и оборвется.

– Чего бы ради ему обрываться? Прелесть, говорю тебе, – Татьяна обняла Настю за талию.

Что верно, то верно. Десять или двенадцать лет назад придание этой местности статуса курортной зоны сохранило-таки её от вырубок и где-то на подступах к горе Ямантау, вершина которой хорошо была отсюда видна, навсегда остановило лесозаготовительный промысел. И слава богу. Именно в ту пору на правобережье реки Инзер заложили спортивно-оздоровительный комплекс, гордящийся к сегодняшнему дню присутствием на карте, а так же прошлогодним заездом филиппинских туристов. Но это всё на правобережье – здесь, среди горнолыжных трасс ощущать мироустройство можно было в чистом виде, без каких-то примесей в виде человеческой деятельности.

– Съедем ещё раз? – предложила Татьяна.

Настя отказалась, сославшись на то, что вспотела, и пока потом попадешь на подъемник, пока дойдешь до «Салаира» и вовсе закоченеть можно. А отсюда в долину всего десять минут ходьбы.

– Как знаешь, – Татьяна опустила ниже козырек бейсболки. – После ужина будь на связи – позвоню.

Сказала и ринулась вниз. Одно загляденье было видеть, как она спускается. Движения идеальны как у манекенщицы на подиуме, вжик – корпус вправо, вжик – влево. Блеск.

Спортивно-оздоровительный комплекс не имел строгой планировки. Она прямо подчинялась ландшафту местности, где уж тут было соблюсти строгость. Но надо сказать спасибо застройщикам, много чего сохранившим от первозданной природы: неоновые фонари, освещающие по вечерам комплекс, стояли прямо в соснах. И даже больше, во многих дворах отелей были посажены невесть откуда привезенные флористами голубые ели, считавшиеся в здешнем краю чуть ли не экзотикой. Компактная инфраструктура, тем не менее, всесторонне обеспечивала туристов: здесь имелся развлекательный центр с небольшим кинотеатром, работали парикмахерская и здравпункт, котельная, снабжающая теплом и горячей водой. Выпускалась даже своя четырехполосная газета.

У крыльца отеля остывал «Гранд Черокки», последняя модель, тот самый, звероподобный, могущий на равных бодаться с армейским БМП.

Настя сняла с плеча лыжи и всадила в сугроб. Осторожно обошла внедорожник, испытывая от него какое-то даже сердечное томление. По следам шин было видно, как он люто рыл снег, устраиваясь боком к фасаду.

С заднего двора послышалось покашливание.

Там у дровяного сарая, держа на коленях топор, на раскладном стульчике сидел муж, рядом лежали колотые поленья. С трех или четырех чурок, не больше, а муж уже отдыхал.

Настя загладила назад упавшую на его лоб прядь совершенно седых волос.

– Кто это к нам пожаловал? – спросила, опускаясь на корточки.

– Таких у нас ещё не было, – он перехватил её ладонь и зажал в своей. – Двое апартаментов взяли и особое меню. Сижу думаю, где найти подсобницу на кухню.

– Номера у них московские.

– Верно, москвичи. Причем с киностудии, фильм будут снимать. Смотри, как повезло: и клиенты, и рекламу нам сделают. Только шальные больно.