Елена Белова - Сквозь огонь

И она закрывает глаза на миг перед тем, что скажет.

– Вы говорили, что примете его любым, милорд… – Ее голос почти шепот. – А теперь? Теперь он нужен только мертвым?

В ладони Вадима хрустнул и смялся серебряный высокий бокал со вставками из голубого стекла. Алые капли вина холодными брызгами осыпали ее белое платье. А потом резкий взмах руки, от которого темнеет в глазах… И она падает, задыхается в стиснувшей ее хватке…

И оказывается в знакомой белой комнате.

Алекс

Снежная шуба на холмах и кружево инея на деревьях. Громадная ель, вся точно закутанная в белую шаль. От блеска, просто от сияния снега и льда, от неистово-синего, чистого-чистого неба, от ясной тишины спящего леса кружит голову… одно мгновение. Еще один прыжок, еще глоток прохладного, по-зимнему чистого воздуха. В следующую секунду Макс ощутил толчок и почувствовал, что летит носом прямо в сугроб.

– Леш, ты рехнулся?

А миг спустя ствол ели, у которой они стояли, дрогнул от хлесткого удара… Какого чер… О-о-о! Несколько фигур возникли на поляне, казалось, из ниоткуда и умело взяли незваных гостей в кольцо. Свои или нет?

– Нашли! – выдохнул Лешка… – Наши, это наши! Этьен! Марк! Саша!

– Лешка-а-а-а-а-а-а-а! – возопили сразу две фигуры, бросаясь наперерез пришельцам. – Ребята!

Они тут же притормозили – увы, поздно. Удар и вопль нарушили хрупкое равновесие, и вся масса снега, скопившегося на мирно спящей ели, рухнула на их головы.

Лина

Белый ковер, на котором никогда не остается никакого следа. Белые стены. Лина привычно опускает голову. Не видеть, не слышать. И ничего не показывать: ни боли, ни отчаяния, ни страха – ничего! Да. Ей снова больно, не от заклинаний, не от Феникса. Больно оттого, что… Но белый холод, кажется, начинает таять… Да, он тает. И она боится верить, боится надеяться. И все же…

Неужели? Из-за него, из-за Алекса? Он пришел. Он пришел, и в сердце словно затеплился прежний огонек, пока робкий и дрожащий, но он есть, есть. Колет и жжет, холодит и сжимает. Словно тебе согревают отмороженные руки. Сначала всегда больно до слез.

Он пришел…

Вадим чуть склоняет голову:

– Надо сказать, я даже рад, что у тебя сохранились какие-то мозги. Не люблю слишком изломанные игрушки.

«Вот как?! Зачем же тогда ломали, милорд?»

– Поэтому включи их и немного подумай. – Голос Вадима налился угрозой. – Я бы мог сказать, что твой клан не так уж сложно найти, если подключить ищеек поумней; что моя помощница и твоя мать Лиз, так неожиданно воскресшая, может оказаться в камере за пару минут, если поработать немного над призывом – для нее призыв ведь никто не отменял, верно? Или я мог бы поискать еще парочку мальчиков-магов из Лиги… Что ж ты молчишь, мой верный феникс?

«А разве я могу что-то сказать? Я ненавижу вас до белой вспышки в глазах, но вы ведь не просто так загоняете меня в угол, а? Я, кажется, догадываюсь зачем…»

– Жду вашего слова, милорд.

– Образец верности и послушания! – кривятся в ироничной усмешке губы Властелина. – Укрощенный феникс выглядит почти жалко, знаешь?

Она молчит.

– А влюбленный – глупо.

Но она молчит. Тише. Спокойней. Сначала узнать, потом решить. А пока, Лина, глаза в пол…

– Так-таки ничего и не скажешь? – Низкий голос слышится неожиданно близко. – А что ж это такое было в зале?

В этот миг она почти сожалеет о тающем белом холоде – с ним было не так страшно, с этим цепенящим, почти мертвящим, искусственным равнодушием. А теперь…

Надо что-то говорить, иначе он все поймет. Надо сказать что-нибудь, хотя бы попытаться. Но она не могла. Если бы он только не стоял так близко!

– Любопытно, что же заставило тебя взбрыкнуть именно сейчас? – Повелитель уже не спрашивал, он говорил сам с собой, а его взгляд можно было ощутить на себе и не поднимая глаз. Как дыхание ледяного ветра. – А, Лина?

База Лиги

Алекс

– Алекс…

– Срочные сообщения группе «Марина». Пусть поднимают всех, кого могут. Начнется, скорее всего, с их территории. Группа «Таймер»…

– «Таймер» тоже…

– Так. – Рука Алекса замирает на карте и снова движется, уже чуть дальше – к синеве океана. – Так. Отряд «Владимир»?

– Есть. Но, Алекс…

– Послать сигнал сбора «Арлекинам», «Аванте», подключить «Пепел», «Пламя», «Новых ангелов» – всех, кого можно собрать. Срочно. Сегодня же.

– Леш, да что происходит? Спалимся же!

– Не успеем.

– Что ты опять затеял? У нас нет сил на глобальные проекты! Мы раздроблены, оружия дай бог чтоб половина осталась! Разведка в разгроме, чуть ли не с нуля восстанавливать пришлось. Леш… – Молодой маг, и без того едва стоявший на ногах (вчера пришлось эвакуировать базу «Серафим», и вымотались все до полной отключки), не знал, что и думать. Они ждали возвращения ребят, каждый день ждали, а их все не было. И теперь они немного… ну разуверились. Все трудней было ждать, все чаще приходилось просто выживать. А теперь парни примчались и с места в карьер требуют собрать всех, проинструктировать, и… и… неужели выйдет? Усталые мозги никак не могли поверить и осознать. Если б еще был кофе. Но кофе не было, третью неделю на базе не было ничего крепче отвара из сосновых иголок – «витаминного коктейля», как шутили бойцы.

– Время уходит, Этьен. Понимаешь, это случится в любом случае. Но только от нас зависит, получится ли поднять мир из пепла. Или скатиться опять… Понимаешь?

Теперь, глядя на Лешку за делом, Богуслав не мог понять: как можно было тогда на совещании его не узнать. Конечно, тот маскировался, но все ж таки… Это же Лешка!

Сокол!

Поначалу, когда боец Богуслав угодил в севастопольскую группировку, молодой командир ему не понравился. Тощий юнец был похож на кого угодно: артиста, музыканта, художника, – но на командира не тянул. Сокол, ха! Слишком тощ и смазлив. Да и вообще. Богуслав даже с Вано поцапался из-за этого. Мол, если этот «командир» не расклеится при первой же накладке, то он, Богуслав, лично утащит и побреет кактус телепата Сандро. В итоге кактус пришлось-таки утащить – когда в налете на банк (срочно серебро понадобилось на оборотней) новый командир не растерялся и притормозил охрану святой водой прямо из системы пожаротушения – в кино, мол, когда-то видел такое. Брить кактус, правда, не пришлось – телепат примчался за своим любимцем буквально через минуту, кактус отобрал и взгрел команду за дурацкие шутки. А через пару недель Алекс в учебном бою крепко намял Богуславу холку и тут же, не сходя с места, объяснил, как проводится этот прием. Причем по-польски объяснил. И так, будто всю жизнь рядом прожил, в Кракове, в переулке неподалеку от Флорианских ворот… А еще через месяц – вытащил его на себе из облавы. Словом, было за что уважать бойцу Богуславу командира Алекса по прозвищу Сокол. И узнать, конечно, надо было сразу… Да что теперь говорить.