Татьяна Патрикова - Тонкости эльфийской социологии

– Ир, как думаешь, стоит пригласить Карла завтра на гневотерапию? Ну просто, никто из нас ему так всего и не сказал. И, наверное, лучше бы он сам все увидел, а то еще обидится, что мы такое от него скрыли.

– С чего ты взял, что ему командоры еще не рассказали?

Он насмешливо фыркает и объявляет:

– С того, что еще пару дней назад наивно полагал, что на футбол сбежится хоть сколько-нибудь постороннего народа. А оказалось, что эти ушастые конспираторы такие тайны Мадридского двора развели, что мне в первый момент даже как-то не по себе сделалось, хорошо хоть на Ингу отвлекся.

– Ты серьёзно думал, что кто-то мог узнать о матче, если ты не сказал ребятам о своих планах на этот счет заранее?

Он потупился. Все ясно. Пришлось раскладывать по полочкам.

– Почему, по-твоему, Фа так легко всем продемонстрировал, кто он на самом деле и про Гарри рассказал? Да потому что колокольчики, в отличие от некоторых, прекрасно усекли, что коммандос все дружно землю носом рыли только затем, чтобы никто посторонний об этом мероприятии не узнал. И не потому, что боялись, что их кто-нибудь за межвидовым панибратством застукает, а потому что за командоров волновались. Сам же знаешь, кто у нас Барсик, и кто Мурка. С Муркой, если верить Инге, теперь проще, а вот с Барсиком непонятно все. Кстати, ты в курсе, что к нам на родительский день его братец собрался?

– Да, слышал вчера что-то такое… – растерянно отозвался Андрей, пытающийся осмыслить все сказанное мною.

– Помнишь, кто он?

– Что-то вроде советника при Императоре, да?

– Ага. Что-то вроде, – скептически протянул я и весомо припечатал. – Серый кардинал – не меньше.

– Понятно, – подозрительно задумчиво протянул он.

Я сразу же насторожился, так как уже знал такой его тон. Он, судя по всему, что-то серьезно обдумывал.

– И что же тебе понятно? – с ехидцей уточнил я у него.

Андрей дернулся, словно очнувшись от собственных мыслей, и глянул на меня с хитрым прищуром.

– Предлагаю устроить широкую пиар-кампанию, чтобы к нам пришло больше народу, чем на все их магические бои вместе взятые. Что скажешь?

– Скажу, что, пожалуй, поддержу твою идею, – я вернул ему улыбку, уже обдумывая, как можно было наводнить университет просто невероятными слухами о предстоящем на полигоне коммандос зрелище, но тут Андрей снова меня огорошил.

– Кстати, не планируешь ли ты и эту ночь провести за чтением развлекательной литературы?

– Что, соскучился? – мгновенно среагировал я. Думал, что подловил его на этот раз. Ошибся. Какой же наш психолог все же изворотливый.

– Неа. Просто решаю, стоит ли приготовить на завтра торжественный спич. А то выползешь в таком же непотребном состоянии, как сегодня, и как после такого перед Карлом или еще кем объясняться? Мне сегодня Лукерьи хватило по самое не могу.

– Скотина ты, – рыкнул я, обидевшись, и отвернулся к монитору.

Андрей засмеялся и ушел в ванну. Вернувшись, он так и не извинился, молча забрался в постель и уснул. А я бы мог себя еще всю ночь накручивать, если бы в первом часу не вспомнил, что сам еще тот гусь. Я ведь тоже так ничего ему и не сказал, хоть и собирался. Поэтому мне ничего не оставалось, как отключить компьютер и забраться под одеяло к горячему, как печка, Андрею. Так что, кто тут у нас главная грелка, еще спорный вопрос.

Андрей

Утро было незабываемым. Нет, пробуждение и завтрак прошли по стандартному сценарию, но стоило нам с Иром выбраться в класс… Да, похоже, вчера ребята сделали все, чтобы меня не беспокоить, но, как увидели живым и даже посвежевшим, как утверждал Ир, все же запихнувший в меня вместо утреннего чая ту их хрень с непроизносимым названием, из которого я только 'мусь-мусь' запомнил, то словно с цепи сорвались. Причем все и сразу.

Иля набросилась на меня с расспросами о моем самочувствии, Ника принялась петь дифирамбы Карлу, который вчера с ней так поговорил, что юная мерцающая уже и думать забыла о всех предыдущих коварных планах их тайного общества, Том изнывал и маялся тем, что не его была очередь отправляться на гневотерапию. О чем речь? Да о том, что по вторникам у моих ребят стояло две пары Корешеля подряд, вот только последнее время они спали и видели, как бы с них втихую слинять и всем собраться в зале для гневотерапии. Просто после занятий у них теперь далеко не всегда удавалось собраться по причине интенсивных тренировок, связанных с одержимостью темных одержать реванш над светлыми. А те, в свою очередь, отчаянно не желали проигрывать и уступать пальму первенства.

Фа неожиданно объявил, что его отец с радостью встретится со мной в том кафе. Гарри замялась и сказала, что её мама тоже. И тут же попросила не удивляться её юности, так как драконы, что очевидно, стареют совсем не так, как люди или даже эльфы. Дальше – больше.

Машмул, все утро крутящийся возле меня, как та еще наседка, попытался ненавязчиво выяснить насчет моих планов на его женушку. Когда я, устав от его постоянного мельтешения перед глазами, объявил, что особых планов у меня нет и единственно верной мне кажется тактика: разбираться с проблемой по мере её поступления, тут уже взвыл не Машмул, который, к слову, растерялся от такого моего ответа, а Алый. Даже за голову схватился и горестно вопросил, как я могу так легкомысленно относиться к чужим чувствам. На что Машка тут же рискнул у него уточнить, не о своих ли чувствах светлый печется. Получив ответ, что да, о своих, темный чуть прямо там на пол не сел.

А потом в класс ввалился Умка. Да не один, а с довеском. Мое счастье, что в тот момент я был еще не в курсе, что светлая эльфийка, павой вошедшая в двери, – это ни много, ни мало декан факультета классической магии. Окинув нашу разношерстную компанию холодным взглядом, она обратилась ко мне. Её интересовало, правда ли Умка согласился работать на нас по собственному желанию, не принудили ли его мои колокольчики силой. Вот это был удар под дых. Благо со мной рядом был Ир, которого, как я понял по глазам женщины, она точно не ожидала тут увидеть. Он и разрулил ситуацию, уточнив, кто мог сказать ей такую глупость, и что послужило основанием для её недоверия собственному студенту, который, если верить переминающемуся с ноги на ногу Умке, уже успел ей все уши прожужжать, что никто его тут не принуждает.

Женщину звали Микалая Эльфир Земная. Но представили мне её только после того, когда я громким шепотом поинтересовался у Ира, что это за барышня, и с чем её едят. После таких слов я был удостоен просто ледяным взглядом с её стороны, но процедуру знакомства, которую спешно принялся претворять в жизнь Ир, она, стоит отдать ей должное, выдержала с честью. Правда, растерялась, когда я ей руку подал. На что Том – вот неугомонная душа! – сразу же вякнул со своей задней парты, что с девушками, вроде как, за руку не здороваются. На что я ответил, что здороваюсь не с девушкой, а с суровым деканом. И добавил, что такого сурового мужика, как она, еще нужно поискать. Действовал я в тот момент на полном кураже, поэтому мысль о том, что сейчас меня тут будут убивать без суда и следствия, отрезвила меня слишком поздно. Но, как ни странно, женщина неожиданно улыбнулась. 'А вы интересный…' – сказала она мне и вышла в коридор, оставив Умку таращиться на меня со священным ужасом в глазах.